На другой день после того Гордиенко с 50 товарищами представлялся королю в Будищах. Все были допущены к королевской руке. Представили королю приведенных с собою 115 русских пленных, взятых в Цариченке. Гордиенко произнес речь, выражал благодарность королю за обещание покровительствовать им и всей Украине против общего врага. Государственный секретарь Гермелин от имени короля произнес им ответ на латинском языке, а комиссар Сольдан перевел его. В этом ответе уверяли запорожцев в неизменной благосклонности к ним короля и поставляли им на вид, как много хорошего могут они получить, если воспользуются представившимися обстоятельствами, чтоб утвердить свою старинную вольность; воздали, наконец, запорожцам хвалу за их храбрость, оказанную в Цариченке. “Мы, – сказал Гордиенко, – уже послали с сотню москалей крымскому хану напоказ и надеемся, что когда их увидят татары, то станут с ними заодно”.
В продолжение нескольких дней по королевскому приказанию угощали запорожцев; те, которые воевали в цариченской битве, получили 1 000 золотых в разделе между собою. Гордеенко и старшины получили еще особо суммы от короля при открытом письме, которое надлежало прочитать в Сече на раде: иначе сечевики стали бы домогаться, что и эти суммы следует разделить между всеми поровну, как обыкновенно у них делилась добыча. Мазепа от себя подарил запорожцам 50 000 золотых в раздел, а сечевым старшинам особо каждому немалые суммы. Запорожцы и украинские козаки заключали между собою обязательство действовать взаимно, и Мазепа, как гетман козацкий, за все украинское козачество присягнул на Евангелии и на распятии, в котором вложены были частицы святых мощей. Мазепа сделался опять нездоров, не выходил из покоев и произнес присягу у себя. Запорожцы присягали в будищанской церкви»
[102]
.
После свидания с Мазепой в Диканьке и представления Карлу XII запорожцы 30 марта выехали из Великих Будищ и решили спуститься в Новосанджары ниже Полтавы, где и расположились станом. «Группа казаков во главе с кошевым Гордиенко в сопровождении шведов проходила в нескольких сотнях метров от полтавского вала. Оттуда полетели русские ядра. Кошевой в ответ приказал сотне казаков приблизиться к городу. Сотня казаков приблизилась на расстояние 500 шагов (около 170 метров) и выстрелила в москалей. Выстрел этот оказался столь метким, что 40 человек русских солдат свалились замертво. В это же время один из запорожцев, заметив на башне русского офицера в мундире с галунами, пустил в него один выстрел и тем выстрелом свалил замертво несчастного офицера»103.
Замечу от себя, что дело тут не только в уменье запорожцев. Дело в том, что у гладкоствольных ружей меткость и баллистика зависят от качества их исполнения в несколько раз больше, чем у нарезного оружия. Запорожцы же крайне ревниво относились к своему огнестрельному оружию, многие из них имели очень дорогие ружья, обеспечивавшие точный бой. Не исключено, что у запорожцев были и нарезные ружья. Важную роль играло качество пуль и пороха, а также точность взвешивания зарядов. Понятно, что у запорожцев они были куда выше, чем у русских солдат. Другой вопрос, что скорострельность у солдат была выше.
От Полтавы отряд Гордиенко двинулся в Новосанджары, где и стал лагерем. Это местечко находилось между расположением шведской армии и границей земель Войска Запорожского.
Часть казаков Гордиенко перебежала в царское войско. Да и сам Гордиенко, вернувшись от короля и Мазепы в Сечу, говорил на пути жителям: «Разглядел я этих шведов, – полно при них служить! Мне теперь кажется, лучше нам попрежнему служить царскому величеству».
Как уже говорилось, значительная часть запорожских казаков осталась в Сечи. Миргородский полковник Даниил Апостол хорошо знал правила запорожцев. И он в инициативном порядке посылает в Сечь своих старшин – бывших запорожцев – с деньгами и письмами, а также с наказом любым способом свергнуть кошевого атамана и войскового судью «и во всех противностях учинить диверсию». Старшины должны были публично, на войсковой Раде, объявить всему Войску Запорожскому, что кошевой атаман и войсковой судья перешли на сторону Мазепы не потому, что считали его правым, а потому, что были подкуплены изменником.
По прибытии посланников в Сечь там была собрана войсковая Рада, на которой сразу же образовались две партии – «старых казаков», стоявших за царя, и «молодых казаков», выступавших против царя. Последние одержали верх. Решено было письмо, привезенное посланцами Апостола, отправить с войсковым есаулом к Гордиенко, а самих посланцев задержать в Сечи. И все время, пока посол ездил к Гордиенко, запорожцы держали апостольских посланцев прикованными к пушкам за шеи и постоянно грозили им смертной казнью. Но так как руки у пленников оставались свободными, они сумели освободить друг друга и бежать из Сечи.
После бегства апостольских посланцев в Сечи снова собралась войсковая Рада. На этот раз партия «старых казаков» взяла верх над «молодыми», и решено было стоять за русского царя, а к кошевому Гордиенко отправить о том письмо с семнадцатью посланцами. В письме запорожцы сваливали всю свою вину на Гордиенко и отказывались повиноваться ему как кошевому: «Как ты делал, так и отвечай; ты без нас вымышлял, а мы, верные слуги царского величества, выбрали себе вместо тебя другого кошевого». И действительно, сичевые запорожцы заочно лишили Гордиенко звания кошевого атамана и вместо него выбрали Петра Сорочинского. Новый кошевой отправил запорожцам в Переволочну и в другие места письмо с советом не приставать к Гордиенко, а ждать известий из Сечи. Меншиков, находившийся в Харькове, получил известие об этом письме 5 апреля 1709 г. и сообщил о происшедшем в Сечи царю. Петр же в это время был в Воронеже. Он все еще не терял надежды удержать за собой по крайне мере тех запорожцев, что оставались в Сечи, поэтому приказал написать 7 апреля для них новый увещевательный лист и отправить им. Там говорилось, что «царское величество получил известие в городе Воронеже об измене кошевого атамана Костки, но надеется, что такое дело произошло от некоторых бездельников помимо воли искрение преданных русскому престолу запорожцев. Поэтому царское величество приказывает верным запорожцам, согласясь вместе, выбрать другого “доброго” кошевого атамана, учинить присягу на верность русскому престолу и прислать в город Воронеж некоторых полковников или знатнейших старшин; туда же доставить всех противников и изменников во свидетельство верности царскому величеству; за такую нерушимую верность царское величество обещает наградить войско своей высокою милостию. По избрании же нового кошевого атамана товариство должно своими универсалами объявить о нем всему войску, дабы по тому объявлению верные, находящиеся при Костке казаки могли возвратиться назад; через то, во-первых, прекратится пролитие невинной христианской крови, уже пролитой в Царичанке и в других местах, где вследствие измены некоторых своевольников много погибло невинных людей; во-вторых, сохранится в целости отчизна [Малороссия] и будет предотвращена собственная гибель казаков, которая, несомненно, может последовать после заключения мира русских со шведами, уже ищущими и желающими такого мира»
[104]
.
