При этом следует заметить, что, обратив особое внимание на северные провинции Персии, ни русское правительство, ни русские промышленники не забывали о юге страны и о Персидском заливе. Так, в конце XIX в. «Русское общество пароходства и торговли» учредило регулярную грузопассажирскую линию Одесса — порты Персидского залива, на которой работали только русские пароходы.
В конце XIX в. — начале XX в. в Персидский залив стали захаживать и русские боевые корабли. К примеру, в феврале — марте 1900 г. канонерская лодка «Гиляк» обошла порты Персидского залива. А в середине ноября 1901 г. в залив вошел новый русский крейсер «Варяг» по пути на Дальний Восток. («По пути» — это писалось в отчетах Морского ведомства, а реально — это крюк в четыре тысячи верст в одну сторону.) «Варяг» посетил большинство портов залива и в том числе простоял три дня в персидском порту Бендер-Аббас. Четырехтрубный красавец крейсер произвел крайне благоприятное действие на местных шейхов и шахских чиновников. В ноябре следующего 1902 г. порты Персидского залива по пути на Дальний Восток посетил крейсер «Аскольд». На нем было пять труб, что вызвало еще большее почтение у туземцев, поскольку англичане, перед этим заходившие в залив, имели 1–2 трубы.
Главной целью политики России в Персии считалось постепенное подчинение последней «своему господствующему влиянию, без нарушения, однако, как внешних признаков ее самостоятельности, так и внутреннего ее строя».
[63]
В августе 1905 г. в Петербурге прошли переговоры с шахом и его премьер-министром. Русские дипломаты сформулировали персам условия финансовой помощи их стране, которая могла привести Персию к односторонней экономической зависимости от России и ограничить права шахского правительства в ряде важных вопросов. Но переговоры эти закончились безрезультатно.
После поражения России в войне с Японией и последовавшей затем первой русской революции персидское правительство решило отказаться от идеи прорусской ориентации своей страны. Персидский посол в России Мошир-уль-Мольк хоть и продолжил в Петербурге переговоры о финансовой помощи, но не проявлял к ним особого интереса и не особенно скрывал их содержание от английского посольства. В декабре 1905 г. в Петербурге стало известно, что шахское правительство договаривается о крупной ссуде с английским Шахиншахским банком.
Серьезные коррективы в планы Лондона и Петербурга внесла персидская революция 1906 г. Поначалу Россия и Англия решили поддержать тяжело больного Музаффера Эд-Дина и гарантировать, что в случае смерти шаха его место займет вамагу (наследный принц) Мохаммед-Али.
Однако англичане по вековой традиции в ходе персидской смуты стали делать ставки на нескольких лошадей, т. е. не только на шаха, но и на сепаратистов из числа губернаторов южных провинций и ханов.
Заодно Форин оффис решил поиграть в либерализм и предоставил в парке при британском посольстве в Тегеране убежище тринадцати тысячам противников шаха. Английский поверенный в делах согласился передать шаху требования сидевших в посольстве мятежников. Они требовали введения конституции, созыва меджлиса, смену министерства и др. На деле же британский либерализм в Персии объяснялся желанием поставить у власти вместо русской марионетки свою собственную.
Напуганный шах обратился за помощью к русскому послу. Замечу, что в мае 1906 г. в Тегеран прибыл новый русский посланник, бывший директор Азиатского департамента МИДа, Н. Г. Гартвиг. По свидетельству современников, Гартвиг был убежден, что «Персия еще не готова для конституции и что шах и только шах является краеугольным камнем порядка в стране» (70. С. 213).
В июне того же года Гартвиг стал добиваться от шахского правительства предоставления России ряда концессий, в особенности передачи в пользование Мешхед-Сеистанской телеграфной линии. Персидская дипломатия воспользовалась этими переговорами, чтобы поднять вопрос о более широком соглашении с Россией. Оно должно было констатировать совпадение реальных интересов двух стран и их солидарность, базирующуюся на общности политических, географических и экономических условий. По этому соглашению Россия должна была бы способствовать поддержанию независимости и целостности Персии во всех случаях, когда шахское правительство обратится за помощью. Персидское правительство, со своей стороны, обязалось бы не участвовать ни в каком действии, которое могло быть направлено против России. Но к этому времени уже начались переговоры России с Англией по азиатским делам, и министр иностранных дел А. П. Извольский не захотел компрометировать столь важного в общеполитическом плане дела ради успеха в более частном вопросе. Поэтому русская дипломатия уклонилась от принятия персидского проекта.
В начале августа 1906 г. Гартвиг добился передачи Мешхед-Сеистанской телеграфной линии в концессию России. Шахское правительство пошло на эту уступку не без задней мысли затруднить русско-английское соглашение: линия эта шла по провинциям, прилегавшим к Афганистану и Индии.
9 (22) декабря 1907 г. состоялась встреча русского и английского послов с шахом. Заявив для приличия, что они не собираются вмешиваться во внутренние дела Персии, иностранные дипломаты посоветовали шаху сделать публичное заверение «в твердом решении» соблюдать конституцию.
[64]
Оба посланника в таком случае «могли бы засвидетельствовать об этом перед некоторыми членами меджлиса. Таковые гарантии внесли бы успокоение» (48. С. 53), т. е. помогли бы избежать развития революции.
На первом этапе персидской революции (до начала 1908 г.) русским офицерам персидской казачьей бригады из Петербурга поступило строгое указание не вмешиваться во внутренние дела персов. Но с развитием революции поведение казаков стало меняться. Казачья бригада под командованием полковника Ляхова стала главной вооруженной силой шаха. Русское правительство, позабыв об осторожности, все дальше шло по пути вооруженной интервенции. 23 июня 1908 г. с помощью персидских казаков и с согласия русского и английского правительств шах разогнал меджлис.
Британское правительство, в общем-то солидарное с Россией в борьбе против персидской революции, было крайне недовольно активностью русских казачьих офицеров в Персии, хотя они считались офицерами персидской службы и официально служили шаху, а бригада была персидской воинской частью. Поэтому участие бригады в подавлении революции формально не могло считаться иностранной интервенцией в юридическом смысле этого слова. Но фактически оно не было бы возможно без согласия русского правительства.
В конце 1908 г. суда русской Каспийской флотилии вошли в порт Энзели и высадили десант. В апреле 1909 г. русские войска с Кавказа вошли в Персию и подавили народное восстание в Тебризе. В июне 1909 г. русские войска с боями заняли Решт и Казвин. В это же время Турция, действуя по наущению Германии, расширила захваченную ею еще в 1905 г. зону персидской территории. Турки оккупировали теперь значительную часть персидского Азербайджана, и войска младотурецкого правительства подавили там всякое революционное движение.
