1 декабря 1408 г. Едигей подошел к столице и разбил лагерь в селе Коломенском. В Тверь был отправлен посол с требованием прислать войска, а главное, пушки. Троицкая летопись утверждает, что тверской князь Иван Борисович пошел на хитрость, чтобы не поссориться как с Едигеем, так и с Василием I. Он поехал к Москве с одной дружиной и без пушек, но двигался медленно и доехал лишь до Клина, где и узнал об уходе Едигея от Москвы.
Едигей простоял под Москвой 20 дней, распустив по татарскому обычаю конные отряды для грабежа русских городов. Они разграбили Переяславль, Ростов, Дмитров, Серпухов, Верею, Нижний Новгород. Можайск был сожжен дотла, а довольно большой город на Волге Городец (периметр вала его кремля составлял 3500 м) был разрушен до основания и более не восстанавливался. Лишь в XVIII веке на его месте возникло село.
По одной версии причиной ухода Едигея был какой-то мятеж в Орде, предположительно затеянный сыном Тохтамыша Джелал-ад-дином. А может быть, эмиру показалась достаточной сумма в 3 тысячи рублей, выплаченная осажденными москвичами. Короче, так или иначе, но, взяв деньги, Едигей отправился восвояси. На обратной дороге он взял Рязань, где правил союзник Василия I князь Федор Олегович.
С.М. Соловьев писал: «После нашествия Эдигеева московский князь три года не ездил в Орду сам и не посылал туда ни родственников своих, ни бояр больших; только в 1412 году, когда новый хан Зелени-Салтан (Джелаледдин Султан), сын Тохтамыша, дал изгнанным нижегородским князьям ярлык на их отчину, Василий Димитриевич поехал в Орду с большим богатством и со всеми своими вельможами».
[200]
А дело было так. Сыновьям нижегородского князя Бориса Константиновича Ивану, по прозвищу Тугой Лук, и Даниилу удалось каким-то способом бежать из московских застенков, и они отправились к булгарскому (казанскому) эмиру Би-Омару. В 1411 г. эмир дал им войско под началом князей Марджана, Талкыша и Хасаина Ашрафа.
Иван и Даниил Борисовичи двинулись на Владимир. Навстречу им Василий I послал большую рать под командованием своего младшего брата дмитровского князя Петра.
[201]
Ожесточенное сражение произошло у села Лысково.
[202]
Русские летописи глухо сообщают о поражении московской рати.
А вот согласно булгарской летописи русские потеряли убитыми 20 тысяч человек, а булгары потеряли убитыми небольшое количество воинов. Однако был убит главный пушечный мастер Раиль. В той битве «его пушки в самый напряженный момент побоища обратили густую толпу русских в паническое бегство». В этот момент из леса неожиданно выскочили бывшие в засаде русские и зарубили пушечного мастера. «С той поры было запрещено брать в походы пушечных мастеров»».
[203]
После этого отряд булгарского князя Талкыша (в русской летописи Талыча), а по русской летописи к ним присоединилась и дружина Даниила Борисовича, под началом боярина Семена Карамышева, скрытно подошел к Владимиру.
Как писал Соловьев: «Татары и дружина Данилова подкрались к городу в полдень, когда все жители спали, захватили городское стадо, взяли посады и пожгли их, людей побили множество. В соборной Богородичной церкви затворился ключарь, священник Патрикий, родом грек; он забрал сколько мог сосудов церковных и других вещей, снес все это в церковь, посадил там нескольких людей, запер их, сошел вниз, отбросил лестницы и стал молиться со слезами перед образом богородицы. И вот татары прискакали к церкви, кричат по-русски, чтоб им ее отперли; ключарь стоит неподвижно перед образом и молится; татары отбили двери, вошли, ободрали икону богородицы и другие образа, ограбили всю церковь, а Патрикия схватили и стали пытать: где остальная казна церковная и где люди, которые были с ним вместе? Ставили его на огненную сковороду, втыкали щепы за ногти, драли кожу — Патрикий не сказал ни слова; тогда привязали его за ноги к лошадиному хвосту и таким образом умертвили. Весь город после того был пожжен и пограблен, жителей повели в плен; всей добычи татары не могли взять с собою, так складывали в копны и жгли, а деньги делили мерками; колокола растопились от пожару, город и окрестности наполнились трупами».
[204]
Этот эпизод красочно, но с большим отклонением от исторической правды, показан в фильме «Андрей Рублев», где Юрий Никулин сыграл ключаря Патрикия.
Взятие Владимира, а может и деньги, захваченные там, несомненно, способствовали получению Борисовичами в Орде в 1412 г. ярлыка на Великое княжество Нижегородское. Судя по всему, Василий I зря туда ездил и зря тратил народные деньги. Как писал Соловьев: «…имеем право заключать, что Суздальская волость оставалась за ними (за Борисовичами — А.Ш.), потому что великий князь Василий в завещании своем ни слова не говорит о Суздале, отказывая сыну только два примысла свои — Нижний и Муром».
[205]
Причем, великому князю московскому пришлось не только примириться, но и породниться с нижегородскими князьями. В 1417 г. Василий I выдал свою дочь Василису за князя Александра Брюхатого, сына Ивана Борисовича Тугой Лук. Но Брюхатый успел только зачать сына Семена и помер в 1418 г. Тогда Василису выдали замуж за двоюродного брат Брюхатого Александра Взметня, сына Даниила Борисовича.
Итак, Василий I ярлык на Нижегородское княжество не получил, зато с 1412 г. ему пришлось ежегодно и регулярно платить дань, как во времена хана Узбека.
Глава 14
Татарский вектор в тридцатилетней гражданской войне
В ночь на 27 февраля 1425 г. умер великий князь московский Василий Дмитриевич. Прежде чем перейти к последующим событиям, стоит сказать несколько слов о главных действующих лицах предстоящей драмы. Как уже говорилось, Василий I был женат на Софье Витовтовне, которая первой из московских княгинь начала участвовать в большой политике. Из-за нее Василий I попал под сильное влияние тестя. Как мы помним, Василий Дмитриевич фактически предал Смоленск (полбеды, если бы продал в обмен на какую-либо землю). Василий I был довольно слабой бесцветной личностью, и жена его приобрела власть, которой никогда не имела ни одна княгиня со времен княгини Ольги в X веке.
Второй по значимости фигурой в Москве был митрополит Фотий. Князь Василий хорошо ладил с митрополитом Кипри-аном до самой смерти последнего в 1406 г. Тогда Витовт отправил в Константинополь своего кандидата на митрополию — полоцкого епископа Феодосия. Василий во многом уступал тестю, но это было уж слишком — митрополит должен быть чисто московским, то есть ручным. Попов, способных тягаться с Феодосием, в Москве в 1406 г. не было, и Василий I попросил константинопольского патриарха поставить кого-либо из греков.
