Несмотря на многочисленные доносы и жалобы на майора Качиони, Екатерина II указом от 24 июля 1789 г. произвела его в подполковники «за целый ряд оказанных подвигов», в «награждение его усердных услуг в Архипелаге».
В июле в Архипелаг вошла и казенная флотилия капитана Лоренца, который, основываясь на приказе Заборовского, предложил Качиони соединить свои флотилии. Соединение флотилий произошло в конце июля 1789 г. у острова Идра. Качиони пришлось смириться и стать под командование Лоренца.
Но совместное плавание двух флотилий продолжалось лишь несколько дней. На стоянке у острова Тинос капитан 2 ранга и подполковник крепко поругались и разошлись.
Разделение сухопутной армии или эскадры кораблей в виду противника на две половины могло привести к трагическим последствиям. А вот разделение корсарских флотилий имело больше преимуществ, чем недостатков. Действуя порознь, они могли захватить куда больше торговых судов, а если бы туркам удалось собрать большую эскадру и напасть на корсаров, одна из флотилий заведомо бы уцелела.
Лоренц, естественно, написал в Сиракузы кляузу на Качиони. И в Петербург к Безбородко от контр-адмирала Гибса 11 августа 1789 г. полетел новый донос. Мол, Качиони отказался соединиться с Лоренцом, высказывал «презрение к начальству, установленному в Сиракузах», то есть к самому Гибсу. Качиони говорит, что он единый комендант всего Архипелага. Качиони считает себя не корсаром, а начальником российской эскадры, и не хочет брать корсарский патент. Поскольку же его флотилия сильнее, чем у Лоренца, нельзя ли с Балтики прислать хотя бы несколько судов, чтобы подобные безобразия со стороны Качиони прекратить.
Оценим забавность ситуации: балтийская эскадра нужна не затем, чтобы воевать с турками, а чтобы заставить Ламбро почитать «сиракузское начальство», которое само в море выходить почему-то не решалось. В ответ Гибс потребовал спустить Андреевский флаг на судах флотилии Качиони.
Между тем 23 июля 1789 г. эскадра Лоренца в составе 9 судов между островами Зея и Сира встретилась с турецкой эскадрой, в которой было три 66-пушечных корабля, пять 20-пушечных кирлангичей и две полугалеры. По донесению Лоренца два дня шла перестрелка, а затем турки ушли. На самом же деле два дня турки преследовали мальтийского пирата, а 25 июля появились пять судов Качиони, и турки бежали. Состав же турецкой эскадры явно преувеличен Лоренцем. Во всяком случае, никаких там 66-пушечных кораблей не было.
29 августа Лоренц привел свои суда в Сиракузы и после этого долго не выходил в море, боясь турок.
5 сентября 1789 г. контр-адмирал Гибс донес графу Безбородко, что капитан Лоренц неожиданно, без какого-либо разрешения покинул район крейсерства, задолго до установленного срока, а именно 29 августа, прибыл «из Архипелага в Сиракузы с вверенною ему флотилиею и объявил, что он принужден был выйти из Архипелага ради недостатка в провизии и других припасов и для того, чтобы не подвергать флотилию в жертву неприятелю, которого вооружение усмотрел он умножено после сделанной ему диверсии до 36 разных величиной судов…»
Возмущение Гибса можно понять. Неужели провизии и прочих припасов не было на торговых судах, которыми буквально кишело Восточное Средиземноморье? В крайнем случае можно было взять все необходимое на островах Архипелага, на побережье материковой Греции, Малой Азии, Сирии или Египта, как это в свое время делала эскадра Орлова. Другой вопрос, что в ретираде Лоренца частично виноват и сам Гибс, который в известной степени связал руки Лоренцу своими инструкциями.
3 августа 1789 г. флотилия Качиони имела баталию у острова Элени (Макронисос) с отрядом алжирских судов, скорее всего пиратских. Алжирцы были побиты и быстро ретировались. Суда же Качиони вернулись на стоянку на остров Кеа.
Лоренц из Сиракуз сделал еще одну попытку подчинить себе Качиони, послав к нему лейтенанта Анжело Франчески. Этот корсиканец, соратник Паоли, был в июле 1787 г. принят на русскую службу вместе с Лоренцем. Ламбро выслушал Франчески, а затем вздохнул и сказал: «Я одного генерала выжил из здешних мест, и сделать это с другими мне ничего не стоит». И действительно, бездарь Заборовский был отозван Екатериной II из Италии. Взамен ему прислали генерал-майора В.С. Томару. Кстати, на том военная карьера Заборовского и закончилась: его отправили на статскую службу, и в 1817 г. он умер действительным статским советником и сенатором. Теперь же Ламбро имел в виду Гибса, не менее бездарного контр-адмирала в делах морских и генерал-майора в делах сухопутных.
Между тем по приказу Потемкина, одобренному Екатериной, Гульельм Лоренц был отстранен от командования Средиземноморской флотилией и отозван в Петербург. Там бедолага маялся без дела, а потом попросился домой, ссылаясь на непривычный климат. В сентябре 1792 г. Лоренц был произведен в капитаны 1 ранга и уволен в Италию «до востребования». Взамен Лоренца в командование казенной флотилией в начале 1790 г. вступает русский посланник на острове Мальта капитан 1 ранга и одновременно генерал-майор грек Антонио Псаро.
Между тем привлечь на свою сторону Ламбро Качиони попытался и… турецкий султан Абдул Гамид I. От имени султана к Качиони с письмом обратился драгоман турецкого флота С. Мавроенис с довольно «лестными и заманчивыми» предложениями. Ламбро было обещано прощение султана за пролитую «османскую кровь», а главное, наследственное правление на любом из выбранных им островов Архипелага и 200 тысяч золотых монет. Взамен Качиони должен был присягнуть на верность султану. В противном же случае его ждала суровая кара – «султан пошлет великую силу для того, чтобы усмирить Вас».
Ответил или нет султану храбрый корсар – неизвестно. Во всяком случае, лучшим ответом были захваты новых турецких судов. На одном из них корсары перебили команду и пассажиров, а жизнь была дарована лишь одной юной красавице. Она оказалась гречанкой по имени Ангелина, ее отец был правителем острова в Эгейском море и верно служил туркам.
Как и положено в классическом романе, великий пират влюбился в красавицу и предложил ей руку и сердце. Отец, то ли испугавшись турок, то ли из гонора, не пожелал отдать дочь пирату. Но увидев перед окнами своего дома флотилию Качиони с открытыми орудийными портами, изменил свое решение и благословил Ламбро и Ангелину.
В сентябре 1789 г. Качиони закончил кампанию и зазимовал на Ионических островах, принадлежавших Венеции. Местные власти пытались угодить обеим сторонам. Турки были, естественно, сильнее, но пушки Ламбро – ближе. Поэтому Качиони без труда удалось на острове Закинф (Занте) провести необходимый ремонт, запастись провиантом и завербовать несколько десятков волонтеров.
Обратим внимание, согласно указам Екатерины и Потемкина, главной базой русской Средиземноморской флотилии по-прежнему были Сиракузы. Контр-адмирал Гибс всеми силами пытался заманить туда Ламбро, но постоянно получал вежливый и аргументированный отказ.
Возникает вопрос: почему же Качиони не воспользовался своей стоянкой на острове Кеа? Дело в том, что еще в августе 1789 г. к острову подошла эскадра турецких кораблей и высадила десант. Небольшой отряд греков, защищавших Кеа, был уничтожен. «По традиции» турки устроили резню среди местных жителей.
