И как раз к этому моменту подоспел наряд, который вызвал Лоскутков.
– Гальцев где? – прошипел майор.
Говорить он в полный голос не мог. Удар домушника, похоже, повредил менту челюсть.
– Кто? – спросил сержант.
– Парень в коричневой куртке!
– На лестнице нам навстречу попался. Сюда послал, сказал, что здесь квартиру грабят. Мы и побежали быстрее. Лифт-то не работает.
А вот зарычать одновременно со стоном Лоскутков умудрился достаточно громко. Второй стон раздался почти в унисон. Это встал на четвереньки лейтенант Слава.
Глава седьмая
1
Лейтенант отделался легче майора. Ему достаточно было только умыться, и он уже мог одним глазом все видеть. И потому он начал смотреть – видимо, от обиды за непочтительное с ним обращение – более зло, более старательно и несколько более эффективно. А, возможно, лейтенант решил, что – поскольку он пострадал в этом помещении – то имеет право на компенсацию. И начал тщательный осмотр всех компьютерных причиндалов, что имелись в доме. В надежде что-то и для себя найти. По крайней мере, очень долго он копался в какой-то коробочке, рассматривая ее содержимое. Если зрение и скудные знания мне не изменяют, то его заинтересовали блоки оперативной памяти. Для самого компьютера они – явно лишние, потому что больше «оперативки», чем там поставлено, втолкать уже невозможно. Разве что на другой компьютер…
С полки лейтенант вытащил какой-то прибор и коробку с толстыми дискетами.
– Это ZIP, – радостно сообщил. – И целая коробка дискет к нему! Вот где должны храниться важные данные. То, что не нужно было Чанышеву держать на жестком диске, он должен был переписывать на дискеты для ZIPа.
Что такое ZIP, даже я знаю – устройство для записи данных на дискеты большого объема. Лоскутков страдал от боли в челюсти и лишнее спрашивать не старался. Он и саму челюсть придерживал рукой, чтобы на куски, наверное, не рассыпалась, но смотрел внимательно, чтобы мы ничего не упустили. Еще больше его мучили, видимо, запоздалые душевные страдания. С пистолетом, да еще вдвоем, ментовские офицеры против одного молодого вора выглядели, надо сознаться, неважно – упустили…
Что бы они вообще делали без отставного майора спецназа ГРУ? Хорошо хоть моя парочка уползти не успела. Задержанные сейчас молча сидели на полу, прислонившись к стене – их просто не стали пока поднимать. Так спокойнее для всех. «Бульдозер» тупо улыбался непонятно чему. Я даже грешным делом подумал, что он после моих ударов с собственным умом поссорился. Первый же из визитеров, которого я принял за охранника, смотрел зло и все пытался скованными наручниками руками потрогать затылок. Он прилично расшиб себе голову о косяк. Кровь стекала за шиворот и, похоже, щекотала. Парень криво ухмылялся. А я рассматривал сам косяк – не сдвинулся ли он с места, не треснул ли где: нехорошо все-таки портить чужой интерьер, тем более, если пришел без приглашения и вообще в отсутствие хозяев.
– Ты, что ли, мне накатил? – спросил парень, когда я убедился в целостности косяка, подошел к нему вплотную и стал в упор разглядывать.
– Не расстраивайся, на допросах тебе еще добавят…
– А тебе – так прямо на хате, – и он без запинки выдал мой домашний адрес.
Вот это он зря – чего не люблю, так это соседей по пустякам беспокоить. И так несколько месяцев назад сначала Лоскутков у меня обыск устроил, а соседей понятыми пригласил, потом его самого под моими окнами подстрелили. Теперь и этот – или сам надеется выпутаться, или обещает гостей подослать. А я вообще-то человек гостеприимный.
– Предупреди только, когда пожаловать изволишь. Я чайник заранее поставлю.
– Побалуемся чайком, побалуемся… – парень не унимается. Злопамятный, зараза, хуже Лоскуткова.
– Нет. Извини. Не чайком. Просто у меня дома всегда с горячей водой проблемы. А теплой кровь легче будет с твоего затылка смывать. Для того, понимаешь, и чайник…
– Поглядим.
– Если доживешь, – вступил в разговор Лоскутков. Он слова процеживает сквозь зубы, и оттого голос его кажется странно-смешным и одновременно змеино-злобным. – Я для тебя, сука ты последняя, специальную камеру подготовлю. Там ребята опытные сидят, проверенные. В первый же час тебя «опустят»…
Это подействовало лучше любого удара. Глаза парня затравленно скакнули – с майора на меня, потом обратно. Ответить он, чтобы не обострять отношения, не решился. И правильно.
У Лоскуткова в руках его документы.
– Знаю я этого сукиного кадра, – говорит мне. – Боевичок сраный… Бывший старший лейтенант ОМОНа. Надоела ему нищенская ментовская зарплата, решил однажды еще подработать и попался – погнали. Можно было бы и по статье оформить, да выкрутился. А надо было дело до конца доводить…
Парень молчит. Посматривает на мои руки и на руки майора. Ожидает – с какой стороны будут бить больше.
– Так что? – Лоскутков низко наклонился к его лицу. – Знаешь, что в камере с бывшим ментом сделают?
Молчание в ответ. Угрюмое и дремучее, как лес в сказках про Соловья-разбойника.
Знает.
– Что вам надо было в этой квартире?
А вот теперь все стало ясно. Парень бросил короткий взгляд на «бульдозера». При нем говорить не решается. Лоскутков, к сожалению, неправильно сориентировался. Дожимать не стал, хотя дожать можно бы было. Всегда надо продолжать атаку. И при напарнике все бы он выложил после обещания майора. Более того, сразу бы поставил себя в такое положение, что помощи от пославших сюда ему ждать бы уже не пришлось. Это тоже важно. Майор оплошал. Склонился над вторым.
– Что здесь надо было?
– В сортир сходить хотели. Понимаешь, на улицах все общественные туалеты в пивбары переоборудовали. Говорят, ваш мэр лично сортирами торговал и мелочь на сдачу недодавал. Непорядок. Куда человеку по нужде податься? Вот и вспомнили, что здесь хата пустует…
– Ничего, – успокоил его Лоскутков, – теперь параша рядом с твоей шконкой стоять будет. Это очень удобно.
«Бульдозер» широко улыбнулся и замурлыкал себе под нос мотивчик из популярной песни.
Вышел из второй комнаты Слава:
– Что еще забрать надо?
Майор ему ответил только злобным взглядом. Он сам не знал, что нужно забирать из этой квартиры. Не знал и не понимал, почему так настойчиво, с риском для свободы кто-то пытается сюда попасть.
А я решил исправить ментовскую ошибку – первого парня «дожать», пока не остыл. Все же в армейской разведке лучше учат проводить допросы, чем в ментовке. Оно и понятно, нам зачастую приходилось это делать в условиях боя. Для повторного допроса времени может и не быть.
– Мыло возьми, – посоветовал я Славе.
– Зачем? – не понял он ситуацию, и бровь на его «зрячем» глазу удивленно поднялась вверх – ходячая комедия ужасов, а не лейтенант.
