16 мая 1778 г. Суворов обратился к своим войскам со специальным приказом, по которому русские должны были «соблюдать полную дружбу и утверждать обоюдное согласие между россиян и разных звание в обывателей».
В мае 1778 г. 10 турецких судов под командованием Гаджи-Мегмета бросили якоря в Ахтиарской бухте (на месте будущего Севастополя). 7 июня высадившиеся на берег турки атаковали русский дозор и убили казака. Туда немедленно поскакал Суворов. Суворов первым делом потребовал у турецкого адмирала найти и наказать убийцу. В ожидании ответа генерал-поручик поехал осматривать Ахтиарскую бухту. Его внимание привлек сравнительно узкий вход в бухту. Там он приказал построить земляные укрепления для «приличной артиллерии».
Как и следовало ожидать, Гаджи-Мегмет прислал письмо с уверениями в дружбе, но наказывать виновных не собирался. Суворов не стал вступать в полемику с турком. А в ночь на 15 июня по обеим сторонам бухты шесть пехотных батальонов приступили к постройке укреплений. Поутру разъяренный Гаджи-Мегмет разглядывал в трубу укрепления русских, закрывавшие ему выход в море. Немедленно к Суворову был отправлен посыльный с письмом, где запрашивалось, зачем русским понадобилось строить столь мощные укрепления. Ответ Суворова не замедлил себя ждать: «Дружески получа ваше письмо, удивляюсь нечаянному вопросу, не разрушили ли мы обосторонней дружбы... к нарушению взаимного мира никаких намерений у нас нет, а напротив, все наше старание к тому одному устремлено, чтобы отвратить всякие на то неприязненные поползновения и чтоб запечатленное торжественными великих в свете государей обещаниями содружество сохранить свято. Итак, мой приятель, из сего ясно можете видеть мою искреннюю откровенность и что сумнение ваше выходит из действий вашей внутренности...»
Мало того, по всей бухте были расставлены многочисленные конные и пешие посты русских, которые под угрозой оружия не разрешали туркам высаживаться на берег. Офицерам это Суворов объяснил карантином против чумы, свирепствовавшей в Турции. Оставшись без воды, Гаджи-Мегмет приказал уходить в Синоп. Больше турецкие корабли здесь не появятся до 1918 г.
Дважды, в июле и августе 1778 г., турецкий флот численностью до 170 вымпелов появлялся в Феодосийском заливе с целью высадки десанта. Но в обоих случаях турки видели на берегу скопления русских войск, а с моря подходили суда Азовской флотилии. Турки надеялись повторить то, что сделали Прозоровский с Суворовым, — тихо, без большой баталии влезть в Крым и поставить ханом своего человека. Но времена изменились. Крым, формально еще независимый, фактически уже был русским. Изменить же ситуацию могла лишь большая война с Россией. А ее на тот момент султан не хотел, а главное, не были готовы турецкие армия и флот. В итоге турецкий флот вынужден был удалиться из Феодосийского залива в Константинополь.
Не сумев добиться своего силой, турки решили взять реванш на дипломатическом поприще. Кстати, переговоры с турками в Стамбуле шли почти непрерывно с 1775 г. Их начал князь Н.В. Репнин, затем продолжили А. С. Стахиев и А. В. Марков. Переговоры закончились подписанием 10 марта 1779 г. Айналы-Кавакской изъяснительной конвенции. Все основные статьи Кючук-Кайнарджийского договора были подтверждены. Главные артикулы конвенции подтверждали полную административную независимость Крыма от Порты. Россия должна была вывести свои войска с Крымского полуострова и, как и Турция, не вмешиваться во внутренние дела ханства. Турция признала Шагин Гирея крымским ханом. Турция подтвердила независимость Крыма и право свободного прохода Босфора и Дарданелл для русских торговых судов. Российские войска, оставив шеститысячный гарнизон в Керчи и Еникале, в середине июня 1779 г. ушли из Крыма и Кубани.
Как видим, туркам удалось добиться на бумаге значительных успехов. Но время работало на Россию.
Осенью 1781 г. старший брат крымского хана Батырь Гирей, приверженец старинных обычаев, живший в Тамани, начал открыто призывать к свержению Шагин Гирея. В начале 1782 г. его публично поддержал крымский муфтий (главный богослов у мусульман и толкователь Корана). Шагин Гирей жестоко расправился с оппозицией — муфтий и еще двое знатных мурз были повешены. Это вызвало всеобщее недовольство татар. Родственник Шагин Гирея Махмут Гирей поднял восстание. Восставшие захватили Бахчисарай. Шагин Гирею снова пришлось бежать под защиту русских войск в Керчь. А Батырь Гирей переехал в Кафу и при поддержке Порты был провозглашен ханом Крыма. В это время в Никополе был сформирован новый корпус русских войск, который и направился к Карасубазару. Отряд Алим Гирея, насчитывающий несколько тысяч мятежных сторонников Батырь Гирея, пробовал остановить продвижение русских войск. Но в первом же бою татары были рассеяны, а Батырь Гирей попал в плен. Шагин Гирей снова был восстановлен в звании крымского хана.
Вернувшись в Бахчисарай, Шагин Гирей немедленно начал массовые казни своих противников. Махмут Гирей был публично побит камнями. Узнав об этом, Екатерина повелела Потемкину «объявить хану в самых сильных выражениях», чтобы он прекратил казни и отдал «на руки нашего военного начальника родных своих братьев и племянника, также и прочих, под стражею содержащихся». Так, вмешательство императрицы спасло жизнь Батырь, Арслан и Алим Гиреям.
Потемкин отправил Екатерине секретную «записку», где говорилось: «Крым положением своим разрывает наши границы. Нужна ли осторожность с турками по Бугу или со стороны Кубанской — во всех сих случаях и Крым на руках. Тут ясно видно, для чего хан нынешний туркам приятен: для того, что он не допустит их через Крым входить к нам, так сказать, в сердце. Положите же теперь, что Крым ваш и что нет уже сей бородавки на носу, — вот вдруг положение границ прекрасное: по Бугу турки граничат с нами непосредственно, потому и дело должны иметь с нами прямо сами, а не под именем других. Всякий их шаг тут виден. Со стороны Кубанской сверх частых крепостей, снабженных войсками, многочисленное войско донское всегда тут готово. Доверенность жителей в Новороссийской губернии будет тогда несумнительна, мореплавание по Черному морю свободное... Приобретение Крыма ни усилить, ни обогатить Вас не может, только покой доставит».
Шагин Гирей оказался в безвыходном положении: с одной стороны, он был ненавидим большинством татарского населения, с другой — русские отказали ему в поддержке. Единственным выходом было отречение, и в феврале 1783 г. Шагин Гирей отрекся от ханского престола.
В апреле 1783 г. Екатерина издала манифест «О принятии полуострова Крымского, острова Тамана и всей Кубанской стороны под Российскую державу». В нем говорилось: «В прошедшую с Портой Оттоманскую войну, когда силы и победы оружия Нашего давали нам полное право оставить в пользу Нашу Крым, в руках наших бывший, Мы сим и другими пространными завоеваниями жертвовали тогда возобновлению доброго согласия и дружбы с Портою Оттоманскую, преобразив на тот конец народы татарские в область вольную и независимую, чтобы удалить навсегда случаи и способы к распрям и остуде, происходившим часто между Россиею и Портою в прежнем татар состоянии... Но ныне... по долгу предлежащего нам попечения о благе и величии Отечества, стараясь пользу и безопасность его утвердить, как равно полагая средством, навсегда отдаляющим неприятные причины, возмущающие вечный мир между империями Российскою и Оттоманскою заключенный, который мы навсегда сохранить искреннее желаем, не меньше же и в замену и удовлетворение убытков Наших, решилися Мы взять под державу Нашу полуостров Крымский, остров Таман и всю Кубанскую сторону».
