В том же смысле высказались от имени "всего украинского народа" с парламентской трибуны и депутаты Василько, Олесницкий, Окуневский, Кость Левицкий и целый ряд других... Достаточно сказать, что в ответ на речь Смаль-Стоцкого в делегациях министр Ауфенберг ответил, что "те, кто обязан, силою прекратят русское движение в Галичине".
Подобные заявления приходилось тоже очень часто читать и на столбцах галицкой "украинской" печати. Так, например, в июле 1912 года газета "Дию" заявила, что "когда Восточная Галичина станет «украинской», сознательной и сильной, то опасность на восточной границе совершенно исчезнет для Австрии". Поэтому ясно, что Австрии следует поддержать "украинство" в Галичине, так как, дескать, все то, что в карпаторусском народе не носит знамени "украинского", является для нее (Австрии) весьма опасным. "К уразумению этого, — читаем дальше в той же статье «Дiла», — приходят уже высшие политические круги Австрии..." А там, после такого удачного дебюта, дальше все дело пошло еще лучше и чище. Как бы в глубокомысленное развитие и разъяснение декларации доносчиков на заседании делегаций от 15 октября это же "Дiло" в номере от 19 ноября 1912 года писало буквально следующее: "Москвофилы ведут изменническую работу, подстрекая темное население к измене Австрии в решительный момент и к принятию русского врага с хлебом и солью в руках. Всех, кто только учит народ поступать так, следует немедленно арестовывать на месте и предавать в руки жандармов..."»
[132]
.
Не отставали и поляки. «Красноречивым выразителем взглядов этой части галицко-польского общества и польской администрации в крае был злопамятный наместник Галичины М. Бобжинский, заявлявший, между прочим, в 1911 году в галицком сейме, что "я борюсь против русофильства потому, что оно является опасным для государства, но борюсь с ним и как поляк, верный польской исторической традиции"»
[133]
.
Австрийские власти откликнулись на просьбы «трудящихся украинцев» и арестовали в Галиции и Буковине несколько сотен русинов, в основном представителей интеллигенции и духовенства.
Самое активное участие в травле русинов принимал митрополит Андрей Шептицкий. С этим персонажем мы еще будем встречаться, поэтому о нем стоит сказать поподробнее. Роман Мария Александр граф Шептицкий родился в 1865 г. в богатой польской семье, по семейному преданию Шептицкие происходили от русских бояр, окатоличенных в конце XVI — начале XVII веков. Роман Шептицкий начал офицерскую карьеру в австро-венгерской армии, но затем по состоянию здоровья вышел в отставку. Тогда граф решил начать духовную карьеру, он вступает в униатский монашеский орден базилиан (Святого Василия) и принимает имя Андрей. Шептицкий проходит обучение в иезуитском колледже в Кракове и в 1901 г. назначается главой униатской церкви в Галиции.
В 1907 г. Шептицкий получает от австро-венгерского правительства тайные полномочия на униатскую деятельность в России. В следующем 1908 году Шептицкий получил подписанную папой грамоту, которой он утверждался примасом католиков восточного обряда Российской империи и даже получал право хиротонии униатских епископов для России без согласования с папской курией. Осенью 1908 г. митрополит под видом коммивояжера велосипедной фирмы тайно посетил Петербург и Москву.
В конце июля 1914 г. Шептицкий как сенатор участвует в тайном совещании в Вене, где его просят подготовить рекомендации относительно политики австро-немецкого командования на случай оккупации Украины. Граф выполнил это поручение правительства и создал грандиозный проект, который в равной мере учитывал и запросы австрийской монархии, и прозелитические интересы Ватикана, и личные амбиции митрополита. Вот текст этого документа (с незначительными сокращениями):
«Как только победоносная австрийская армия пересечет границу Украины, перед нами встанет тройная задача военной, социальной и церковной организации страны. Решение этих задач должно <...> содействовать предполагаемому восстанию на Украине, но также для того, чтобы отделить эти области от России при каждом удобном случае как можно решительнее, чтобы придать им близкий народу характер независимой от России и чуждой царской державе национальной территории.
Для этой цели должны быть использованы все украинские традиции, подавленные Россией, чтобы возродить их в памяти и ввести в сознание народных масс так метко и точно, чтобы никакая политическая комбинация не была в состоянии ликвидировать последствия нашей победы.
Военная традиция должна быть построена на традициях запорожских казаков <...> Самый выдающийся военачальник мог бы после великой победы быть наречен нашим кайзером "гетманом Украины" <...> Он мог бы в ранге походного командира или фельдмаршала получить определенную автономию в рамках нашей военной администрации, чтобы создавать верные военной администрации кадры, среди которых могли бы найти себе место восставшие украинцы. Национальный характер должен проявиться в названиях воинских должностей [атаманы, есаулы, полковники, сотники], далее — в обмундировании, воинских группах и т. п. Гетману должно быть позволено отдавать "универсалии" [приказы и обращения] к армии и народу, назначать есаулов, атаманов и др. К нему должен быть приставлен человек, знакомый с историей Украины, который мог составлять официальные бумаги, помогать советом, словом и делом. Подобная военная организация легко распространилась бы на всю страну, а также могла бы способствовать и регулированию движения украинцев».
В продолжение войны должна быть принята во внимание также правовая и социальная организация, чтобы доказать населению, сколь многие направления русского законодательства были несправедливы и угнетали его. Наряду с провозглашением свободы, терпимости и т. д. (основные законы) должна быть также опубликована австрийская Конституция (в аутентично популяризованном украинском переводе) и всевозможные другие австрийские своды законов. Комиссия из австрийских и русских (украинских) юристов должна будет подготовить суммарную кодификацию. В первую очередь должны быть рассмотрены те стороны общественной и частноправовой жизни, в которых украинцы — народ — массы чувствуют себя наиболее угнетенными.
Церковная организация должна преследовать ту же самую цель — Церковь на Украине необходимо по возможности полнее отделить от российской. Оставляя в стороне доктрину, сферу догматики, было бы необходимо издать серию церковных распоряжений, например об отделении Украинской Церкви от Петербургского Синода, о запрещении молиться за царя, о необходимости молиться за цесаря. Вместе с тем великорусские московские святые должны быть удалены из календаря и т. д. Все эти декреты должны быть изданы авторитетом церковным, а не исходить от гражданской или военной власти — чтобы таким образом избавиться от российской системы.
С началом Первой мировой войны Шептицкий обращается к своей пастве с посланием: «Дорогие мои, в очень важное время ведется война между нашим цесарем и московским царем, война справедливая с нашей стороны. Московский царь не мог перенести, что в Австрийской державе мы, украинцы, имеем свободу вероисповедания и политическую волю. Он хочет забрать у нас эту свободу, заковать нас в кандалы. Будьте верны цесарю до последней капли крови»
[134]
.
