Руку вытирать он не стал. Взял одеяло за уголок и стащил с убитого. Кровь бежала из горла с бульканьем. Глаза Славы оставались открытыми.
Леший пошел в кусты. Светка все еще плакала там. А он сделал все так, чтобы это очень походило на первое убийство год назад. Он очень старался бить ножом в те же самые места. Он хорошо помнил, куда бил тогда.
А потом вернулся к Славе. Забрал у него из кармана туго набитый бумажник, но заглядывать в него не стал. Нечаянно наткнулся рукой на подмышечную кобуру с пистолетом. Забрал пистолет и запасную обойму. И тщательно вытер все места в машине, к которым прикасался. Не оставил без внимания бутылку и стакан. Но свой стакан он унес с собой. И опять ушел в сторону реки. Вымыть руки и рукав ветровки. Он был все в той же ветровке, что и в первый раз, и это казалось ему символичным. И только там, смыв кровь, он вдруг с сожалением подумал о том, что Слава обещал сделать ему направление целевым назначением. Работа была бы интересная.
О самом Славе и о Светке он даже не вспомнил.
2
– Умник какой, – зло глянул на меня майор Лоскутков. – На всем готовеньком хочет прожить. Ты бы уж сразу запросил список на весь автотранспорт города и полную картотеку областного УВД. Чтобы нас не мучить долго и постоянно. Все данные ему выложи на блюдечке. А сам только деньги получает. Покупает компьютеры и сотовые телефоны. Номер хоть сообщи…
– Я на эти деньги сахар для тебя покупаю, – я кивнул на полупустую пачку сахара, что стояла на подоконнике со вчерашнего дня. – Завари хоть чай, когда к тебе гости приходят. А ворчать потом будешь.
Я написал на листке, который мне Лоскутков подсунул, номера «Опеля»-преследователя и «четверки» цвета «баклажан». Майор пододвинул листок Володе:
– Сходи, попроси побыстрее проверить.
Тот усмехнулся, но пошел.
– Выкладывай, какие у тебя претензии есть к бедной девочке? Зачем тебе нужно ставить ее под «наружку»?
– Это может не оправдаться, но шансы есть.
– Если может не оправдаться, то сам и «води» ее. Чтобы установить «наружку», мне нужно составить письменное обоснование и идти подписывать или к начальнику, или к первому заму. С подозрениями меня элементарно подальше пошлют и будут правы.
– Бюрократы… – не удержался я.
– На этом и стоим, – не остался в долгу мент. – Выкладывай мне все.
Зазвонил телефон. Лоскутков сделал жест рукой – подожди! – включил в розетку электрочайник, исполняя мою скромную просьбу, и только потом снял трубку.
– Слушаю. Майор Лоскутков. Так. Понятно. Понятно. Я этого и ждал. Не напугаешь… – И положил трубку, не попрощавшись.
– Мать их… Придется извиняться перед твоим «тихушником». Ладно хоть, его у нас пока держат. А то в СИЗО удобства не те.
– Да и у вас не лучше, я слышал…
– У нас хоть камеры на двоих.
– Но все же камеры… Ты бы сам там ночку провел, по-другому бы запел.
– А что ты на меня напираешь? Я что, отпустить его должен был, как только узнал, кто он? И почему Леший не может быть следователем? Да будь он самим президентом, я не обязан был бы его отпускать.
– Или ментовским опером… – съехидничал я.
– Был такой случай, – вдруг мрачно кивнул майор. – Где-то в Сибири, не помню точно город.
– Ну, что там? С экспертизой…
– Там пустышка. И по Чанышеву, и по Панкратову. ДНК не совпадает. И на ноже капитана остатки крови животного. Оказывается, у человека и у животных разное количество каких-то кровяных телец. Сейчас с курьером пришлют акт. Там все точно сказано.
– А каких телец, белых или красных? – блеснул я интеллектом.
– Зеленых… – Рысь стрельнула желтыми глазами. Майор начал злиться. – Ладно. Надо отпускать.
Он взялся опять за телефонный аппарат и долго накручивал номер. Наконец дозвонился. Затребовал доставить к себе задержанного «с вещами». Я почему-то подумал, что окажись задержанный не следователем ФСБ, а каким-то простым смертным, то майор так не торопился бы.
– Ты пока рассказывай.
– Нет уж. Твой капитан большой специалист по компьютерным преступлениям. Вот с ним мы и поговорим. Как думаешь, не откажется?
– Посмотрим. А что там?
– Там не все еще понятно. Интересные сказки про суперзаработки суперпрограммиста.
Лоскутков даже по столу кулаком треснул. Но несильно. Кулак не сломал.
– Все супер да супер, как в американском кино. Мне бы что попроще, чтобы я понял. И без компьютеров желательно.
В дверь постучали.
– Войдите.
Заглянул прапорщик. Не такой угрожающий, как тот, что приводил Александру Чанышеву, но такой же красномордый и красноглазый.
– Задержанный доставлен.
– Пусть заходит. Ты можешь быть свободен. Освобождаем.
Капитан зашел. Он уже услышал о своем освобождении, но сохранял спокойствие и достоинство.
– Я приношу тебе, Панкратов, извинения, – нашел в себе силы сказать Лоскутков, но глаза его так и обжигали капитана холодом. Не любит мент освобождать кого-то, ему бы только сажать да сажать. – Но сам понимаешь, служба такая.
– Понимаю.
– Вот, познакомься, это частный сыщик из «Аргуса»…
– А мы слегка знакомы.
Я поднял удивленные глаза. Как правило, трезвым я всех людей запоминаю, если общался с ними хоть пару минут. И готов был поклясться, что капитана Панкратова вижу впервые. А от ФСБ я всегда ожидаю провокации, как раньше ожидал от КГБ, и потому насторожился.
– Не припомню момента.
– Спортзал «Динамо». Бой с капитаном Соколовым. Я был среди других наших офицеров. И даже поздравил тебя первым.
– Понял. Только вас было много, и я не в состоянии был всех запомнить.
– Я понимаю.
Я глянул на Лоскуткова. На челюсти у него светилась великолепная шишка, показывая место перелома. Я сломал Соколову челюсть по недоразумению, а потом мы выясняли с ним отношения в спортзале «Динамо», и я еще раз объяснил разницу между офицером спецназа ГРУ и какой-то службы ФСБ.
– Вот и прекрасно, – сказал Лоскутков. – Наш господин частный сыщик желает задать тебе несколько вопросов совершенно по другому делу. Если ты не будешь возражать, я поприсутствую и послушаю.
– По другому делу? – спросил удивленный Панкратов и круто повернулся всем корпусом ко мне.
Так круто, что я даже среагировал и приготовился поставить блок предплечьем от единственно эффективного в таком положении удара. Но капитан смотрел вопросительно. Очевидно, он подумал, что его еще в чем-то подозревают. Впрочем, так подумать не мудрено, если не знаешь манеры майора Лоскуткова разговаривать. У меня у самого в первые дни нашего знакомства постоянно держалось весьма сильное желание накатить ему. Отделывался от подобных наваждений только чаем с сахаром.
