Увы, так будет везде. Народ не желал идти под знамена белых генералов. Основной контингент Добрармии – бывшие офицеры царской армии, экзальтированные юнкера и гимназисты. Из низших классов добровольно к белым шли отдельные группы казаков, рыбаков астраханской дельты и т. п., которые из-за каких-то своих проблем поссорились с советской властью, и теперь их единственным убежищем стала Добрармия.
Для ликвидации калединского гособразования большевики стягивали части со всей Европейской России.
25 декабря 1917 г. (7 января 1918 г.) советские войска начали наступление от Горловки (отряд Р.Ф. Сиверса), Луганска (отряд Ю.В. Саблина), на миллеровском направлении (отряд Г.К. Петрова), от станции Тихорецкая (отряды А.И. Автономова). 28 января (10 февраля) советские войска (группировка Сиверса) заняли Таганрог и продолжили с боями наступление на Ростов.
Большинство казаков (всего войско Донское к октябрю 1917 г. насчитывало 1,5 млн человек) не поддержали Каледина. 29 января (11 февраля) 1918 г. Каледин собрал «донское правительство» и предложил сложить полномочия. В тот же день атаман Каледин застрелился. Генералы Алексеев и Корнилов с офицерскими частями оставили Дон и начали отход на Кубань.
Первый кубанский поход длился 80 дней. Пройдя за это время расстояние в 1200 км, добровольцы, покинув Ростов 9 февраля, 30 апреля вернулись обратно на Дон в станицы Мечетинскую и Егорлыкскую. Длинной петлей они обогнули степную равнину Кубанской области, проникнув даже в горные аулы Северного Кавказа. В ходе похода добровольцы похоронили на Кубани до четырех сотен своих бойцов и вывезли более полутора тысяч раненых. Однако за счет пополнения армии кубанскими казаками ее численность достигла 5 тыс. человек. Первый кубанский поход фактически был рейдом крупного партизанского отряда по тылам противника.
31 марта (13 апреля) 1918 г. добровольцы попытались взять Екатеринодар (с 1920 г. Краснодар) и были разбиты, а сам Корнилов убит. Генерал Алексеев был ранен, и командование Добрармией принял А.И. Деникин. Добровольцы отступили на Дон, у них оставалось только четыре 76мм пушки.
Между тем полковник М.Г. Дроздовский еще в декабре 1917 г. собрал на Румынском фронте около тысячи офицеров. 11 марта 1918 г. отряд Дроздовского выступил из Ясс и с боями прошел через Каховку, Мелитополь, Бердянск, Мариуполь и Таганрог. 5 мая он вышел на Дон и соединился с войсками Деникина.
Глава 4
Межу курултаем и гетманшафтом
Итак, Гражданская война набирает обороты, а где же наш славный барон? Он с семьей греется пол ласковым солнцем Крыма. «Еще с первых дней смуты сюда бежало из Петербурга, Москвы и Киева громадное число семейств. Люди в большинстве случаев богатые и независимые, не связанные со службой или покинувшие ее и в большинстве случаев чуждые политической жизни, они внесли с собой в Крым особую атмосферу, столь далекую от политической борьбы и тревожных переживаний большинства крупных центров России. В окрестностях Ялты проживала после переворота и большая часть Членов Императорской Семьи: престарелая императрица Мария Федоровна с дочерьми Великими Княгинями Ксенией Александровной и Ольгой Александровной, Великие Князья Николай Николаевич, Петр Николаевич, Александр Михайлович с Семьями. В самой Ялте, Алупке, Симеизе и Гурзуфе жил целый ряд лиц петербургского общества, – старых наших знакомых. Все часто виделись между собой. Многие старались перенести сюда привычный уклад петербургской жизни».
[14]
Крым встретил Февральскую революцию как-то скучно, рутинно, во всяком случае, без каких-либо эксцессов.
Первый звонок к анархии в Крыму прозвучал 25 марта, когда в Симферополе в торжественной обстановке открылся съезд мусульман Крыма. На съезде был создан Крымский мусульманский исполнительный комитет (КМИК), в состав которого вошли Челеби Челебиев (избран также комиссаром духовного правления и Таврическим муфтием), Джафар Сайдамет, А. Озенбашлы, С. Меметов и другие, в основном члены национальных татарских партий крайне левого, и к тому же сепаратистского, направления.
18 мая 1917 г. КМИК и организованный в его составе военный комитет, возглавляемый подполковником 32го запасного пехотного полка Алиевым, постановил создать из солдат – крымских татар отдельные воинские части и перевести в Крым запасной эскадрон Крымского конного полка, подчинив его КМИКу.
38я запасная пехотная бригада, состоявшая из 32го, 33го и 34го полков, бригадной школы прапорщиков, находившейся в Симферополе, 35го полка, расквартированного в Феодосии и ряда других более мелких подразделений, насчитывала более 20 тысяч солдат-запасников из Таврической губернии и Украины. Крымские татары составляли в этой бригаде довольно большой процент.
Уже в июне 1917 г. на кораблях Черноморского флота начались случаи открытого неповиновения командирам. Так, на эсминце «Жаркий» в начале июня команда отказалась выполнять приказы командира Г.М. Веселого. А комиссия ЦИК предложила миноносцу «Жаркий»… «прекратить кампанию», то есть встать на прикол в Севастополе и более не участвовать в боевых действиях.
5—6 июня в Севастополе революционные матросы произвели аресты нескольких десятков офицеров. А затем было решено обыскать и обезоружить всех офицеров Черноморского флота.
Желая избежать кровопролития, адмирал Колчак издал приказ, немедленно переданный по радиотелегрфау: «Считаю постановление делегатского собрания об отобрании оружия у офицеров позорящим команду, офицеров, флот и меня. Считаю, что ни я один, ни офицеры ничем не вызвали подозрений в своей искренности и существовании тех или иных интересов, помимо русской военной силы. Призываю офицеров во избежание возможных эксцессов, добровольно подчиниться требованиям команд и отдать им все оружие».
В 17 часов того же дня, 6 июня, члены судового комитета флагманского броненосца «Георгий Победоносец», пришли в адмиральскую каюту и потребовали от Колчака сдать оружие. Тот выставил депутатов из своей каюты, затем вышел на палубу и выбросил за борт свою Георгиевскую саблю с надписью «За храбрость», полученную за оборону Порт-Артура.
В тот же вечер начальник штаба Черноморского флота адмирал М.И. Смирнов телеграфировал в Петроград Временному правительству о произошедших событиях. Ночью он получил ответную телеграмму, подписанную премьером князем Львовым и военным министром Керенским. В телеграмме приказывалось Колчаку и Смирнову немедленно выехать в Петроград для личного доклада. Временное командование флотом возлагалось на адмирала В.К. Лукина. В телеграмме также содержался строжайший приказ возвратить оружие офицерам.
Черноморский флот практически стал небоеспособен. 7 июля команда крейсера «Память Меркурия» отказалась выполнять приказ командования, а 29 июля то же произошло на эсминце «Поспешный». Да и на кораблях, участвовавших в боевых действиях, дисциплина стала понятием относительным.
27 июля миноносец «Гневный» возвратился в Севастополь с захваченной турецкой лайбой, груженной маслинами, орехами и табаком. Команда отказалась сдать груз в распоряжение Севастопольского Совета и сама распродала его прямо на площади Нахимова.
