Книга Франция. История вражды, соперничества и любви, страница 68. Автор книги Александр Широкорад

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Франция. История вражды, соперничества и любви»

Cтраница 68

При осаде Майнца смертность французских солдат также была огромной. К середине ноября 1813 г. гарнизон насчитывал 31 тысячу человек. А к концу года, то есть всего за полтора месяца, от тифа и других болезней умерли 7830 человек, в январе 1814 г. — 6745 человек, в феврале — 4384, в марте — 1934, в апреле — 563 человека. Всего за время осады умерли 21 456 человек, почти две трети гарнизона. К моменту сдачи крепости остались около 12 тысяч человек.

Только во время этих трех осад армия Наполеона потеряла умершими от болезней 67 тысяч человек, то есть больше, чем во всех крупнейших битвах, вместе взятых — при Аустерлице, Эйлау, Фридланде, Ваграме, Бородине, Лейпциге, Ватерлоо.

Кампания 1812 года заканчивалась. 6 декабря Наполеон в местечке Сморгони покинул армию, передав главное командование ее остатками неаполитанскому королю Мюрату. Наполеон ехал через Вильно, Ковно, Варшаву. В Варшаве он «казался иногда веселым и спокойным, даже шутил и сказал между прочим: "Я покинул Париж в намерении не идти войной дальше польских границ. Обстоятельства увлекли меня. Может быть, я сделал ошибку, что дошел до Москвы, может быть, я плохо сделал, что слишком долго там оставался, но от великого до смешного — только один шаг, и пусть судит потомство"».

В восемь часов вечера 14 декабря 1812 г., переправив свой отряд на прусский берег, маршал Ней со свитой из нескольких офицеров последним перешел через мост.

В течение второй половины декабря уцелевшие части отряда Макдональда и кучки отставших, затерявшихся в литовских лесах продолжали переходить в Пруссию. В общем, несколько менее 30 тысяч человек оказались в распоряжении сначала Мюрата, которому Наполеон, уезжая, передал верховное командование, а потом, после отъезда Мюрата, в распоряжении вице-короля Италии Евгения Богарне.

26 декабря 1812 г. в Вильно прибыл Александр I вместе с Аракчеевым. Теперь, когда Наполеон был разбит, царь решил вступить в командование армией. Тарле писал: «Для Кутузова война с Наполеоном кончилась в тот момент, когда Ней со своими немногими спутниками перешел по неманскому мосту на прусский берег. Для Александра эта война только начиналась. Это было все то же безнадежное разногласие, которое несколько раз уже было нами отмечено выше. Спасли Россию; "спасать" ли Европу или остановиться, примириться с Наполеоном и предоставить державам европейского континента бороться самим за свое освобождение от тирании завоевателя, а Великобритании — бороться самой за свое торгово-промышленное верховенство над земным шаром? "Да, спасать Европу и помогать Англии", — отвечал на этот вопрос Александр. "Нет", — отвечал Кутузов.

Александр до такой степени не понимал, в каком состоянии русские солдаты пришли в Вильну, что упорно предлагал, не останавливаясь, продолжать преследование. Тогда Кутузов категорически и уже в письменной форме заявил царю, что если русскую армию, не дав ей как следует отдохнуть, заставят пройти еще хоть немного дальше, то она просто перестанет существовать: "Признаться должно, если бы, не остановясь, продолжать еще движение верст на полтораста, тогда, может быть, расстройство дошло до такой степени, что надо было бы, так сказать, снова составлять армию"» [165] .

Увы, не один только царь, но и большинство русского дворянства желали продолжения войны до победного конца. Русское дворянство стало жертвой пропаганды Александра I, Аракчеева, «русских немцев» и Священного синода, во второй раз предавшего анафеме Наполеона в 1812 г. В третий раз анафеме его предали в 1815 г., во время «стадией».

Надо ли говорить, что ни Кутузов, ни государственный секретарь А.С. Шишков, ни еще несколько здравомыслящих сановников не могли противодействовать милитаристскому угару, охватившему офицерский состав армии и дворянство всей страны.

12 января 1813 г. Кутузов издал воззвание к русской армии, начинающееся словами: «Храбрые и победоносные войска! Наконец вы на границах империи! Каждый из вас есть спаситель отечества. Россия приветствует вас сим именем!.. Перейдем границы и потщимся довершить поражение неприятеля на собственных полях его. Но не последуем примеру врагов наших в их буйстве и неистовствах, унижающих солдата...»

Франция. История вражды, соперничества и любви
Глава 14
КАК РУССКИЕ ОКАЗАЛИСЬ В ПАРИЖЕ, И КАКОЙ ОТ ЭТОГО БЫЛ ПРОК

12 декабря 1812 г. Наполеон прибыл в Париж, где обнаружил уныние и упадок духа населения. Давно уже ходившие зловещие слухи были как раз за два дня до приезда Наполеона в столицу подтверждены знаменитым 29-м бюллетенем, в котором император довольно откровенно говорил о русском походе и его конце. Траур сотен тысяч семейств делал общественную атмосферу особенно подавленной.

В ближайшие дни Наполеон принял своих министров, Государственный совет и сенат. Наполеон в своем отчете коснулся войны с Россией, и тут выяснилось, что он опять тешит себя иллюзией, от которой, казалось, совсем избавился, когда приказал Мортье взорвать Кремль: иллюзией, будто можно еще и теперь заключить с Александром мир, разыграв партию вничью.

«Война, которую я веду, есть война политическая. Я ее предпринял без вражды, и я хотел избавить Россию от тех зол, которые она сама себе причинила. Я мог бы вооружить против нее часть ее собственного населения, провозгласив освобождение крестьян... Много деревень меня об этом просили, но я отказывался от меры, которая обрекла бы на смерть тысячи семейств» [166] .

Тут стоит сделать маленькое отступление. Наполеон попросту врет в деталях — ни одна деревня об этом его не просила. Но по сути он прав. Хорошо разбираясь в истории и менталитете России, можно было за несколько недель развалить империю. Вспомним Смутное время и восстание Пугачева, которое хорошо помнили люди старшего и среднего возраста. Появись один или несколько Лже-Павлов, потребовавших наказания бояр-изменников, которые хотели извести природного государя, а за это обещавших народу землю и волю — и началась бы потеха. Нетрудно понять, что тогда деяния Гришки Отрепьева, Ивана Болотникова и Емельки Пугачева показались бы дворянству детскими шалостями.

Но Наполеон в отличие от Александра I понимал, что война есть продолжение политики, а не удовлетворение личных амбиций. Наполеон хотел мира с Россией при условии невмешательства последней в германские дела. Но в случае повсеместного народного бунта мир заключать было бы не с кем. Мало того, в глазах дворян всей Европы, от поляков до итальянцев, Наполеон действительно стал бы «Робеспьером на коне», но гораздо более чудовищным и кровавым.

Александр I вновь не уловил миролюбивых ноток в речах Наполеона. Пруссия примкнула к России. Уже 18 (30) декабря 1812 г. в Литве была подписана русско-прусская конвенция о нейтралитете прусских войск в войне с Наполеоном.

16 марта 1813 г. Пруссия объявила войну Франции, разорвав с ней прежний союз. 20 марта русские войска на Калишском направлении начали движение в центр Германии — к Лейпцигу.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация