Сопоставим аппарат и его боевой отряд. В последние дни перестройки отмечалось, что «КГБ (…), во-первых, всегда знал больше, чем партия: она и не хотела ничего знать, удовлетворяясь победными реляциями и заверениями в преданности. Во-вторых, идеология могущественного тайного ордена КГБ, в отличие от партийной, не только принимала факт существования противников, проблем и противодействия, но и предполагала возможность преодоления любых трудностей четко рассчитанными активными действиями» [29. С. 17]. А. А. Зиновьев писал об интеллектуальных качествах аппаратчиков несколько точнее: «Одна из причин того жуткого состояния, в котором оказалась наша страна — это идиотизм высшего советского руководства. Беспрецедентный исторический идиотизм. Я в своей первой книге «Зияющие высоты» описал, почему происходит так, что в высшее руководство постепенно отбираются круглые идиоты. Это есть общий закон (…). Интеллектуальный уровень советского руководства оказался настолько низким, что трудно себе вообразить. Это была одна из причин той катастрофы, которая случилась с нашей страной» [30. С. 73]. В партработники приходили люди или с идеологическими задатками, или им промывались мозги в разного рода партшколах, а там в ходу была псевдонаука, о которой тот же А. А. Зиновьев сказал, что были написаны сотни книг, но ни одна из них не может претендовать на звание научной.
Но и интеллект, и возможности КГБ тоже не всегда были примером.
Возьмем т. н. дело «взрывников», которое в КГБ считали образцово-показательным [31. С. 245]! После терактов в Москве их искали полгода! Причем с основными трудностями следствие, я считаю, столкнулось в самом начале: «Взрыв произошел зимой на наземном участке полотна, и, чтобы собрать осколки, пришлось несколько дней растапливать снег. По мелким клочкам и ошметкам восстановили и сумку, в которой находился смертоносный груз» [32. С. 289].
В тоже время, когда дело касалось личных интересов комитетчиков, работали они практически безупречно и, главное, быстро. Так, например, когда на станции метро «Ждановская» был убит клерк Секретариата КГБ СССР майор Афанасьев, то результаты были молниеносными: это случилось 28 декабря 1980 г., а уже 14 января виновные были установлены. И это при том, что более других разрабатывалась версия о побеге с копиями документов на Запад!
Так что одни дела КГБ делал с удовольствием, если они соответствовали его коренным интересам, и все у него получалось; другие задания сверху игнорировал, если они не соответствовали интересам генералитета, отговорка была реальной: «Да что они понимают?! В нашем деле!!!». И это правда: в КПСС в ходу были одни «строители коммунизма».
Еще один пример «виртуозной» работы, по крайней мере, ее пытаются выдать за таковую: «…самыми опасными для сотрудников охраны высоких руководителей являются люди с шизофреническими задатками. От них всегда можно ожидать различных непредсказуемых действий. И нужно отдать им должное в этом отношении: у них весьма сильно развито воображение и способность точно определять уязвимые места в системе охраны, отсюда и методы и средства проведения террористического акта. Анализ действий такого рода лиц как раз свидетельствует об этом, поэтому сотрудникам охраны приходится постоянно тренировать себя, чтобы уметь выявить таких людей по ряду признаков, особенно в ходе обеспечения безопасности массовых мероприятий» [33. С. 99 — 100].
Уж что верно, то верно. Н. С. Хрущев открыл Кремль для народа. Народ и воспользовался: в Тайнинском саду поселилось два табора цыган. Это было уж слишком. Кремль прикрыли. Тут приспел технический прогресс — были разработаны устройства охраны, первые видеоустройства было решено поставить по периметру кремлевской зубчатки, в одном месте засомневались: высоко, не дай бог, упадешь, сломаешь шею, вызвали спецов, чуть ли не «снежных барсов», те пожали плечами: да, мы бы не решились здесь лезть без оборудования. Оставили брешь. Проходит время, мониторят: кто-то ночью шастает по Кремлю, хватают: что да как! Точно состоит на учете, любит паркурить и т. д. Участок заделали. И везде заделывают: ну их к богу, от этих шизо одни проблемы! Еще «…случай, имевший место в здании Центрального Дома Советской Армии, когда там однажды проводилось собрание военнослужащих с участием руководителей государства и правительства. Допуск в здание ЦДСА осуществлялся военными, а непосредственно в зал заседаний — сотрудниками служб безопасности. Шизофреник изучил систему допуска и сумел пройти через первый контроль, но был разоблачен в фойе, когда следовал в зал заседаний. Только хорошая натренированность позволила сотрудникам безопасности выявить его. Он был одет в форму адмирала Военно-Морского Флота, выглядел солидно, был строен, подтянут и до определенной поры даже излишне вежлив в обращении с другими. На его груди красовалось множество наград. Однако внимание сотрудников безопасности привлекло неправильное их расположение на мундире и большое количество разных знаков, которые не могли носить высшие офицеры. «Адмирала» попросили предъявить документы и приглашение на участие в собрании, которых у него, естественно, не оказалось» [33. С. 100].
Ну и?.. Лично я здесь не вижу никакой особой натренированности, которую бы стоило расхваливать, все это примитивно. Могу рассказать подобный случай и из собственной практики. В 1971 г., как известно, ввели в армии и на флоте институт прапорщиков и мичманов. Я — 1962 года рождения и только по молодости лет не узнал об этом в тот же день. Стоим мы с отцом на остановке, ждем транспорт, и вот я вижу — напротив нас стоит сравнительно молодой человек с двумя звездами на погонах. Я спрашиваю у отца: «Это кто — генерал-лейтенант?». Отец отвечает: «Присмотрись повнимательнее». Я смотрел на него, смотрел и понял, в чем дело: петлицы-то не генеральские (про лампасы я тогда еще не знал: фото генералов я видел только в книгах погрудно). Итак, если с задачей, пусть и с трудом и за гораздо большее время справляется десятилетний ребенок, то какой же это профессионализм и что тогда под ним иметь в виду? Так что не смейтесь, когда вам скажут «профессионал»…
Вернемся к делу «взрывников». Был момент, когда нашли одну из мин благодаря бдительности какого-то человека на Курском вокзале. Далее «Взрывоопасную сумку привезли на… Лубянку в кабинет заместителя Председателя. Начали думать, что делать дальше. Решили вызвать специалистов из Оперативно-технического управления и преподавателей по минно-взрывному делу из подмосковной Балашихи, там располагался учебно-тренировочный центр, где готовили членов внештатных оперативно-боевых групп, которые должны были действовать в качестве разведчиков-диверсантов в «особый период» (…).
Показывают им сумку и предлагают обезвредить. Наставник диверсантов Петр Нищев, увидев ее, затрясся от бешенства:
— Нельзя ее открывать и сдвигать с места! И вообще, какой мудак приволок бомбу сюда?
— Но-но, не кипятись. Может, разрезать сумку сбоку?
— И резать нельзя!
— Давайте просветим переносной рентгеновской аппаратурой.
— И просвечивать не рекомендуется! Мало ли какой датчик там установлен.
— Но ведь бомба до сих пор не взорвалась, сколько ее ни кантовали?
— А если там установлен временной предохранитель и бомба только что встала на боевой взвод? Да и медлить тоже нельзя.
