Знать-то он знал, но что он мог сделать, если тов. Андропов трубил о злобных диссидентах на всех партийных мероприятиях? Например, выступая на Пленуме ЦК КПСС 27 апреля 1973 г., Ю. Андропов пугал товарищей по партии, что западными спецслужбами «предусматривается установление контактов с разного рода недовольными лицами в Советском Союзе и создание из них нелегальных групп. На последующем этапе намечается консолидировать такие группы и превратить их в «организацию сопротивления», то есть в действующую оппозицию». Попробуй Брежнев скажи, что все эти «недовольные лица» и «нелегальные группы» — откровенная туфта и очковтирательство со стороны Андропова, партийное чиновничество, которому Федорчук ничего конфиденциально не сообщал, посчитало бы Брежнева неадекватным человеком и сместило бы его, как когда-то Хрущева.
Но Андропову было мало диссидентов внутри СССР, он еще искусственно их создавал за границей, в эмигрантской среде. Например, были известные эмигрантские антисоветские организации НТС и ОУН. Сотрудник 5-го Управления КГБ СССР подполковника. Н. Кичихин: «Если бы КГБ не подкреплял НТС своей агентурой, союз давно бы развалился. А ведь прежде чем внедрить агента, его надо соответствующим образом подготовить, сделать ему диссидентское имя, позволить совершить какую-то акцию, чтобы за границей у него был авторитет. Кроме того, каждый из них должен был вывезти с собой какую-то стоящую информацию, высказать интересные идеи — плод нашего творчества. Вот и получалось, что мы подпитывали НТС и кадрами, и, так сказать, интеллектуально. Точно так же обстояло дело и с ОУН. Если посмотреть списки руководителей ОУН, то окажется, что чуть ли не каждый второй был нашим агентом».
А зачем нужны диссиденты за границей? Многих диссидентов-эмигрантов брали работать на радиостанции «Свобода», «Свободная Европа» и «Голос Америки», и в радиопередачах, рассчитанных на советскую аудиторию, диссиденты откровенно рекламировали председателя КГБ.
И еще очень важная деталь. Обратите особое внимание на то, что идеи диссидентов, по словам бывшего сотрудника КГБ Кичихина, это «плод нашего творчества». То есть 5-е управление КГБ не только заставляло некоторых стукачей становиться диссидентами, но и само придумывало за них «интересные идеи». Таким образом, значительная часть идейного наследия диссидентов представляет собой плоды творчества «писателей в штатском»!
Зачем же КГБ в конце 1960-х — начале 1970-х гг. понадобилось значительное количество людей, недовольных советской властью, и зачем 5-е управление КГБ создавало идеологическую базу для антисоветских настроений? Во-первых, для того, чтобы запугивать руководство страны и таким способом получать новые деньги из бюджета, создавать новые должности как бы для борьбы с диссидентами, расширять агентурный аппарат в стране и за рубежом.
Люди со стороны с удивлением пишут: «Деятельность интеллигенции «малого народа», диссидентов, агентов советских и зарубежных спецслужб переплеталась в немыслимые сочетания: еврейская диссидентка, жена А. Сахарова, Е. Боннэр и еврейский поэт Е. Евтушенко сотрудничали с КГБ и вместе с тем были самыми шумными антисоветчиками» [90. Т. 2. С. 467].
С одинаковым чувством они ставили подписи под распиской для КГБ СССР: «Я (фамилия, имя, отчество) выражаю добровольное согласие оказывать органам КГБ помощь и содействие. Вопросы, которые мне станут известными в связи с даваемым мне поручением, обязуюсь хранить в тайне, свои письменные сообщения буду подписывать псевдонимом «Имярек». Дата» Цит. по [91. С. 170] и с ЦРУ США: «Контракт на вербовку. 1. Я (фамилия, имя, отчество, должность или звание) настоящим предлагаю свои услуги правительству Соединенных Штатов Америки отныне и впредь, начиная с……………….19.. года. Обязуюсь служить этому правительству верой и правдой и приложить все силы для выполнения приказов, переданных мне представителями данного правительства. 2. Обязуюсь работать на правительство Соединенных Штатов Америки от их имени в СССР, пока моя работа будет нужна. После я обращусь к правительству США с просьбой предоставить мне и членам моей семьи политическое убежище и гражданство этой страны, а также положение в соответствии с моим званием и оказанными услугами. 3. Впредь считаю себя солдатом свободного мира, борющегося за дело человечества в целом и за освобождение народа России, моей родины от тирании. 4.Настоящим заявляю, что подписываю этот акт, осознавая всю его важность и проявляя собственную волю» [92. С. 277].
Да, жизнь этих деятелей «переплеталась в немыслимые сочетания».
Впрочем, с излагаемой точки зрения разницы между КГБ и ЦРУ США никакой. А в целом, конечно же, КГБ куда хуже и белогвардейских контрразведок, и гестапо с абвером, и ЦРУ.
Но все это, господа-товарищи, только первая фаза операции.
25 сентября 1986 г. на Политбюро В. М. Чебриков дает справку о том, сколько человек сидит за совершение особо опасных государственных преступлений. Их — 240: «Это лица, осужденные за шпионаж, переход государственной границы, распространение враждебных листовок, валютные махинации и т. д. Многие из этих лиц заявили о своем отказе от продолжения враждебной деятельности. Свои заявления они связывают с политическими изменениями после апрельского Пленума ЦК КПСС и XXVII съезда партии. Представляется, что можно было бы вначале одну треть, а затем и половину этих лиц из заключения освободить. В этом случае отбывать наказание остались бы лишь те лица, которые продолжают оставаться на враждебных нашему государству позициях». Горбачев: «Представляется, что это предложение можно было бы поддержать». Чебриков: «Мы сделаем это разумно. Для того чтобы быть уверенными, что указанные лица не будут продолжать заниматься враждебной деятельностью». А уже через 3 месяца обработки в подобном духе появляется проект постановления ЦК «Об освобождении от отбывания наказания и уголовной ответственности отдельных категорий лиц». Не ЦРУ, а Политбюро принимает решение: «Выпустить диссидентов. Оперативные учеты уничтожить». «Кухонный» период антисоветчины закончился. Начался уличный. Для свержения советской власти понадобилось оголтелое хулиганствующее быдло, которое можно выдать за «мнение народа».
Одна из главных составляющих т. н. «перестройки» — это тотальная компрометация партийных, советских, комсомольских и т. д. и т. п. руководителей. Как теперь акцентируют наше внимание, забрасываемым шпионам ЦРУ, в частности, ставилась задача компрометации партийных и советских работников [93. С. 7]. Отсюда вывод: что не смогло в свое время сделать ЦРУ США, то за него доделал КГБ СССР.
Компрометация — метод оперативного пресечения подрывной деятельности противника. Его сущность состоит в том, что до сведения лиц, от которых зависит компрометируемый, доводятся с использованием гласных и негласных возможностей достоверные или сфабрикованные данные, свидетельствующие о его неблаговидной деятельности. Компрометация осуществляется разведывательными или контрразведывательными органами в отношении государственных, политических и других буржуазных деятелей, ведущих активную подрывную работу против СССР и других социалистических стран; главарей зарубежных антисоветских националистических и религиозных центров и организаций; националистических и религиозных авторитетов, проводящих враждебную деятельность на территории СССР; действующих в Советском Союзе под официальными прикрытиями разведчиков и агентов буржуазных государств и некоторых других лиц. Следствием компрометации является полное или частичное прекращение скомпрометированными лицами или организациями подрывной деятельности против СССР [94. С. 202]. Как-то все-таки ограниченно заставляли понимать это слово советских контрразведчиков, по мнению составителей, компрометация направлена только вне системы.
