Введение эмбарго США на торговлю с Советским Союзом в Европе было оценено однозначно как объявление экономической войны. Несмотря на то что это заокеанское решение наносило явный удар по национальным интересам европейских стран, их руководители были вынуждены подчиниться воле Вашингтона.
А в марте 1982 г. в «ответ на введение военного положения в Польше» в США была принята директива NSDD – 32, которая преследовала цель «сокрушить советское преобладание в Восточной Европе», а также «укрепление внутренних сил, борющихся за свободу в этом регионе». Вследствие оказания со стороны спецслужб США и НАТО активного разведывательно-подрывного воздействия Польская Народная Республика стала этаким «полигоном» по обкатке технологий будущих «бархатных» революций.
Сотрудник СНБ США Э. Миз по этому поводу скромно вспоминал: «Мы сочли Ялтинскую конференцию недействительной». Однако Миз и прочие американские аналитики и «политтехнологи» скромно умалчивают о том, что таким образом Рейган одновременно объективно хоронил и Заключительный акт Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе, подписанный пятью годами ранее президентом США, да и всю систему международного права и международных отношений, сложившихся в Европе и мире после Второй мировой войны.
* * *
Конкретные цели и средства стратегии наступления на СССР были определены Р. Рейганом в серии секретных директив Совета национальной безопасности (NSDD) 1982–1983 гг.:
– в марте 1982 г. NSDD – 32,
– в ноябре того же года NSDD – 66,
– в январе 1983 г. – NSDD – 75
Эти директивы имели своей целью ослабление СССР посредством ведения экономической войны и основывались на тайных операциях ЦРУ.
Непосредственно проведением тайных политических операций в структуре ЦРУ США занималось Управление специальных операций, насчитывавшее 1200 оперативных сотрудников, хотя к их осуществлению привлекались также и другие подразделения ЦРУ и сотрудники его зарубежных резидентур.
Причем планировавшиеся тайные операции ЦРУ географически охватывали регионы от Афганистана и Пакистана до Саудовской Аравии, Египта, Израиля и до Польши и Чехословакии.
А в целом новая «тайная» стратегия США включала в себя:
– финансовую, разведывательную и политическую помощь «Солидарности» в Польше;
– военную и финансовую помощь моджахедам в Афганистане;
– меры по резкому сокращению валютных поступлений в СССР, а также ограничение экспорта газа в Европу;
– усиление психологической войны, «направленной на то, чтобы посеять страх и неуверенность среди советского руководства»;
– ограничение доступа СССР к западным технологиям;
– широко организованную техническую дезинформацию с целью разрушения советской экономики;
– рост вооружений, что должно было подорвать советскую экономику и обострить кризис ресурсов.
8 июня 1982 г., в начале своего европейского турне, Рейган выступил с речью «Демократия и тоталитаризм» в британском парламенте, которая очень скоро получила название призыва к «новому крестовому походу против коммунизма». Это было одно из наиболее продолжительных выступлений Рейгана за все годы его президентства.
В нем президент США убеждал европейских союзников: «Сейчас существует реальная угроза нашей свободе, более того, самому нашему существованию. Предшествовавшие нам поколения никогда не могли даже вообразить себе возможность подобной угрозы… Мы сходимся в одном – в нашем отвращении к диктатуре во всех ее формах. И в первую очередь мы отвергаем любой тоталитаризм…
Будущие историки отметят последовательную сдержанность и мирные намерения Запада.
Именно Советский Союз идет сегодня против течения истории…
Сегодня мы на одной стороне фронта, на стороне НАТО, наши вооруженные силы стоят лицом на восток, чтобы предотвратить возможное вторжение».
Тогда-то и прозвучало заявление о намерении «отбросить марксизм-ленинизм на свалку мировой истории».
В то же время, характеризуя сущность разворачивающегося противоборства в мире, Рейган вполне в русле логики психологической войны заявлял:
«Решающий фактор происходящей сейчас в мире борьбы – не бомбы и ракеты, а проверка воли и идей, испытание духовной смелости, испытание тех ценностей, которыми мы владеем, которые мы леем, идеалов, которым мы преданы».
В справедливости последнего положения речи Рейгана нам еще предстоит вскоре убедиться далее.
Часть 8 В ПРИЦЕЛЕ – ОЛИМПИАДА-80
Еще за полгода до объявления в октябре 1974 года решения Международного Олимпийского комитета (МОК) о проведении состязаний Олимпиады-80 в столице СССР, разведка КГБ доложила о благоприятном для Москвы раскладе мнений членов МОК.
После официального решения МОК, определившего столицу игр XXII Олимпиады, 23 декабря 1975 г. было принято закрытое постановление ЦК КПСС и Совета министров СССР о подготовке к проведению этого престижного международного спортивного форума. В целом на проведение Олимпиады бюджетом страны выделялось 2 миллиарда рублей.
Функция обеспечения безопасности участников, гостей и зрителей Олимпиады, жителей городов была возложена на Штаб по подготовке и проведению Олимпиады, а в участвующих в подготовке ее проведения ведомствах, включая и правоохранительные органы СССР – ведомственные штабы.
Уже 28 октября 1975 г. в МВД было создано «олимпийское» управление, включившееся в разработку системы мер безопасности ее участников и гостей.
Для ознакомления с опытом организации подобной работы за рубежом делегация представителей правоохранительных органов, в которую были официально включены и представители КГБ СССР, выезжала в 1976 г. в Монреаль, который в тот год стал столицей Олимпийских игр. Группу представителей КГБ в составе этой делегации возглавлял заместитель начальника 5-го Управления КГБ СССР И.П. Абрамов.
В июне 1977 г. для координации всей работы по линии КГБ в 5-м Управлении был образован 11-й отдел, задачей которого являлось «осуществление оперативно-чекистских мероприятий по срыву подрывных акций противника и враждебных элементов в период подготовки и проведения летних Олимпийских игр в Москве». Аналогичный отдел был образован и в 5-й Службе Управления КГБ СССР по г. Москве и Московской области.
Впоследствии многие сотрудники этого отдела, а также оперативные работники УКГБ имели официальную аккредитацию на различных олимпийских объектах как официальные сотрудники СБП – «службы безопасности проведения», дававшую право почти повсеместного прохода по всем охраняемым зонам и олимпийским объектам, а последних в Москве было 99.
В «олимпийский» отдел 5-го управления КГБ стекалась вся информация, затрагивавшая вопросы безопасности проведения Олимпиады, от кого бы она ни поступала: от разведки, контрольно-пропускных пунктов погранвойск, органов военной контрразведки и территориальных органов КГБ, информация «от друзей» – от органов госбезопасности союзных с СССР государств, а также МИД СССР, ТАСС, МВД и других министерств и ведомств.
