В КГБ республик Средней Азии и Казахстана проведены совещания руководящего и оперативного состава. Перед личным составом поставлены задачи по усилению контроля за развитием оперативной обстановки, сбору информации по реагированию населения, различных политических сил на сложившуюся ситуацию. Председателями комитетов поддерживается постоянный контакт с руководством республик, однако четкой информации об отношении к происходящему республиканских инстанций на данный момент не поступало.
Вместе с тем известно, что в Ташкенте проходит заседание ЦК компартии Узбекистана, на котором в отсутствие ожидаемого президента республики И. Каримова не принимается никаких решений.
В Литве по призыву Ландсбергиса депутаты собираются в здании парламента, отзываются из отпусков. Местными средствами массовой информации население также призывается к сбору у здания парламента.
Со слов начальника отделения отдела «3» КГБ Армении т. Оганесяна, население республики в целом настороженно восприняло заявление советского руководства. Какой-либо ярко выраженной реакции по этому поводу нет, все находятся в ожидании последних шагов как со стороны советского руководства, так и со стороны «демократов».
В Киеве идет совместное заседание Верховного Совета и Кабинета Министров республики, во Львове — заседание областного совета, где вырабатывается отношение к последним событиям.
Руководящие органы практически всех республик СССР не знают, попадают ли они в число территорий, на которых действует режим чрезвычайного положения со всеми вытекающими отсюда последствиями
[756]
.
В.М. Прилуков собрал у себя своих заместителей, начальников подразделений, руководителей районных аппаратов. Разъяснил поставленную задачу: аресты наиболее активных лиц и наблюдение за гражданами на улицах Москвы. Никто на заседании не высказался против этих мероприятий
[757]
.
Первый заместитель Председателя Всесоюзной Государственной теле- и радиовещательной компании В. Лазуткин сообщает, что здание в Останкино было захвачено большими силами: «У меня постоянно сидел полковник КГБ, фиксируя все телефонные разговоры, интересуясь и другими делами. Если я выходил из кабинета, то он следовал за мной, отвечая на мой вопросительный взгляд, что это делается для моей же безопасности»
[758]
.
К полудню в управление «3» поступило сообщение о том, что в г. Свердловске имела место угроза террористического акта в отношении первого секретаря обкома КПСС. Злоумышленник по телефону потребовал в течение 6 часов сообщить по радио более подробную информацию о состоянии здоровья М.С. Горбачева, грозя в противном случае применить оружие. Данное лицо установлено, надлежащие меры приняты.
В 12.00 резидент ЦРУ США Ролф, предварительно созвонившись, встретился на явке с начальником 1-го отдела ВГУ Р. Красильниковым.
В. Степашин звонил Л.В. Шебаршину и говорил ему, что путч — это дикость, тот уточнил по-своему: идиотизм! Л.B. Шeбаршин вспоминает, что он был совершенно согласен, что дело идет к чему-то страшному
[759]
. В. Степашин характеризует собеседника: «Он, пожалуй, единственный в КГБ, кто в хорошем смысле выделялся из всей коллегии»
[760]
. С учетом этого и стоит понимать действия начальника ПГУ, который следом провел совещание руководящего состава главка, на котором по его инициативе было принято решение не предпринимать мер по выполнению указаний В.А. Крючкова и решений ГКЧП, а ограничиться информированием загранаппаратов и сотрудников ПГУ о происшедших в стране событиях и мероприятиями по повышению бдительности, обеспечению безопасности загранаппаратов, объектов ПГУ и сбору информации о реагировании государственных, политических и общественных деятелей зарубежных государств на события в СССР. Во исполнение принятого руководством ПГУ указанного решения во все загранаппараты за подписью т. Шебаршина Л.B. были направлены шифртелеграммы:
№ 278180 — с изложением содержания принятых ГКЧП документов, но без их оценки и указаний по их выполнению;
№ 136632 — по сбору и направлению в центр информации о реагировании в правительственных, политических, деловых и научных кругах стран пребывания на происходящие в СССР события и документы ГКЧП: «Первое главное управление КГБ СССР. Исходящая шифртелеграмма. Срочно. О реакции на события в СССР.
В связи с последними политическими событиями в СССР, созданием Государственного комитета по чрезвычайному положению (ГКЧП), введением в отдельных районах СССР чрезвычайного положения и с учетом обращения вице-президента СССР Янаева Г.И. к главам государств и правительств и Генеральному секретарю ООН, необходимо собрать и направить в центр информацию по следующим вопросам:
— реакция в правительственных, политических, деловых и научных кругах страны пребывания на происходящие в СССР события и на обращение вице-президента СССР к главам государств и правительств и генеральному секретарю ООН.
— оценка за рубежом возможных перспектив развития политической и экономической обстановки в СССР в свете введения в отдельных районах страны чрезвычайного положения.
— возможные шаги зарубежных стран в политической, экономической, военной и пропагандистской сферах в связи с событиями в СССР. Шабров (псевдоним начальника ПГУ Л.B. Шебаршина. — Л. Ш.)».
№ 5976/р — о повышении бдительности, обеспечении безопасности разведмероприятий, загранучреждений и советских граждан, находящихся за рубежом
[761]
.
У заммэра Ю. Лужкова идет совещание, на котором среди обсуждаемых вопросов решается использовать все возможности для обработки руководителей силовых структур с целью изоляции членов ГКЧП, перетягивания на свою сторону и недопущения силовых акций
[762]
.
Начальником штаба Комитета обороны «Белого дома» назначен А.Н. Стерлигов. Б.Н. Ельцин подписал указы о переходе в его подчинение КГБ, армии и МВД. После чего вышел из «Белого дома» под охраной A.B. Коржакова и зачитал их с танка. В.И. Иваненко, ссылаясь на указ, отправил соответствующие распоряжения в инстанции на местах и распорядился не выполнять приказы В.А. Крючкова. Реакция на это было совершенно разной. Как вспоминает В. Степашин, более 50 % управлений и комитетов либо противодействовали ГКЧП, либо не поддержали его
[763]
.
