Н. Зенькович же пишет так, словно сам находился среди участников заседания Политбюро. И на первое место он выводит В.М. Чебрикова, который хотя формально и не имел права на равное участие в выдвижении генсека, так как не был членом Политбюро, но «знающие люди утверждают, что Чебриков — единственный из кандидатов в члены Политбюро, который в порядке исключения заседал наравне с „полными“ членами. Слишком большой властью обладал глава спецслужбы, чтобы его игнорировать»
[299]
. Далее. Со ссылкой на замначальника 9-го управления ген.-м-ра М.С. Докучаева, говорится, что первое заседание Политбюро состоялось в Кремле в день смерти К.У. Черненко. А со слов H.A. Рыжкова уточняет, что заседание началось в 22.00. Было мнение отложить решение вопроса о генсеке, ограничившись только избранием Председателя похоронной комиссии — кстати, пишут, что им был сначала назначен Председатель Совмина Н. Тихонов. Но встал В.М. Чебриков и подсказал, что Генеральный секретарь ЦК — это еще и Председатель Совета Обороны, а без Верховного Главнокомандующего оставаться никак нельзя — враг в любую минуту готов пустить ракеты.
Следует отметить и то, что самолет с В. В. Щербицким — явно выраженным противником М.С. Горбачева — был задержан в США при помощи КГБ. Он вылетел из Сан-Франциско, но в нью-йоркском аэропорту имени Д. Кеннеди посол А.Ф. Добрынин сообщил о новом генсеке; Д. Кунаеву же просто блокировали информацию, и он оставался в Алма-Ате
[300]
. Так же поступили и с отдыхавшем в Прибалтике Г. Романовым. «Восстанавливая ныне подробности того воскресного вечера, нельзя не восхищаться М.С. Горбачевым. Операция была проведена блестяще! Он не потерял впустую ни одной минуты! Железо куют, пока оно горячо. У его соперников не было времени, чтобы обсудить ситуацию и сговориться. От последнего вздоха Черненко до начала выборов нового генсека прошло всего два часа! Срок невероятный, если учесть, что было воскресенье, вечер, члены Политбюро спокойно проводили выходной на дачах. Пока собрались, пока приехали в Кремль, пока поднялись на третий этаж. Они не успели даже словом обмолвиться между собой, не говоря о большем. Не прояви М.С. Горбачев невиданную оперативность, кто знает, как бы все обернулось. Не зря многомудрые старцы были против, взывая к совести, к соблюдению правил приличия. Однако власть слишком серьезное дело, чтобы опытные политики обращали внимание на подобные мелочи»
[301]
. Так — от вознесения агента Лубянки — и начался крах великой державы…
Западные же советологи, сразу же и не стесняясь, расставили все точки над «і»: «Восхождением к власти М.С. Горбачев обязан не партии и не ее аппарату, а КГБ и его вооруженным силам. Военно-полицейский переворот Андропова в ноябре 1982 г. после смерти Брежнева нашел свое логическое завершение в полицейско-партийном перевороте Горбачева — Чебрикова в марте 1985 года. (…)
Этот неоспоримый факт будет иметь далеко идущие последствия как для генсека, так и для судьбы самой партии. Уже сегодня ясно для наблюдателя, что отныне партия вынуждена делить власть с КГБ, занявшим ключевые позиции в государстве: Председатель Госбезопасности — генерал КГБ, министр внутренних дел — генерал КГБ, министр иностранных дел — генерал КГБ (Э.А. Шеварднадзе был министром внутренних дел Грузинской ССР, но на Западе редко делали между ними разницу. — А. Ш.), фактический правитель в Совете Министров СССР — генерал КГБ (Г.А. Алиев. — А. Ш.), а сам генсек тоже выдвиженец КГБ. Любой чиновник в Советском государстве от комсомольского вожака до генсека партии, который сделал карьеру по протекции КГБ, на всю жизнь превратил себя в слугу и пленника этого учреждения. Таков неписаный, но железный закон»
[302]
. (Вот что значит перекрытая кордонами печать с Запада — любой человек «там» имел свободный доступ к ценной информации, и мог знать гораздо больше самого осведомленного человека «здесь».) И это, как показывают события, именно так: «пленник этого учреждения» будет исполнять все, что ему прикажут, часто вопреки своим собственным интересам. Посол США в Москве Дж. Мэтлок с удивлением заметил, что, оказывается «М.С. Горбачев готов поддерживать ведомственные интересы КГБ, даже когда они противоречат интересам его страны в целом. (…) он во многих отношениях является узником КГБ и либо склонен некритически воспринимать его дезинформацию, либо опасается вступать с ним в перепалку (поддержка КГБ необходима ему, дабы оставаться на посту советского руководителя), либо считает себя обязанным отстаивать даже ошибочную политику. При любом условии (а отношение М.C. Горбачева могло складываться из элементов всех трех), он бы не смог действовать без оглядки, опираясь на собственную волю, при решении вопросов, затрагивающих интересы КГБ»
[303]
.
М.С. Горбачев даже решил продублировать отечественные оперативные возможности английскими. Именно это раскрыто Д.Н. Яковлевым, который так описывает фрагмент декабрьского визита 1984 г.: «Переговоры продолжали носить зондажный характер до тех пор, пока на одном из заседаний в узком составе (я присутствовал на нем) Михаил Сергеевич не вытащил на стол карту Генштаба со всеми грифами секретности, свидетельствовавшими, что карта подлинная. На ней были изображены направления ракетных ударов по Великобритании, показано, откуда могут быть эти удары и все остальное.
Тэтчер смотрела то на карту, то на М.С. Горбачева. По-моему, она не могла понять, разыгрывают ее или говорят всерьез. Пауза явно затягивалась. Премьерша рассматривала английские города, к которым подошли стрелы, но пока еще не ракеты. Затянувшуюся паузу прервал М.С. Горбачев:
— Госпожа премьер-министр, со всем этим надо кончать, и как можно скорее»
[304]
. И помощь была оказана. Отсюда и фраза, как-то брошенная М. Тэтчер: «Мы сделали М.С. Горбачева Генеральным секретарем»
[305]
. Не совсем это, конечно, так, да и нескромно, ибо от своего агента ей было хорошо известно о связке М.С. Горбачев + КГБ: «В последние месяцы 1984 г. Гордиевскому и лондонской резидентуре было ясно, что КГБ поддерживает Михаила Горбачева в качестве преемника Черненко. Перед визитом М.С. Горбачева в Великобританию во главе советской парламентской делегации в декабре 1984 г., во время которого он впервые беседовал с Маргарет Тэтчер, Центр бомбардировал лондонскую резидентуру требованиями информационных материалов для М.С. Горбачева. Необычным было то, что и после отправки материалов продолжали поступать дополнительные требования. Было очевидно, что некоторые вопросы были поставлены М.С. Горбачевым лично. (…) В течение визита М.С. Горбачева Центр постоянно пребывал в напряжении, заставляя Гордиевского ежедневно информировать М.С. Горбачева. Визит имел явный успех. Если миссис Тэтчер решила, что она может „иметь дело“ с М.С. Горбачевым, то и он, несомненно, пришел к такому же выводу. (…)
