Следующий крупный удар Правительство получило через полтора года на рубеже 1990–1991 гг., когда после отставки доведенного до инфаркта (в ночь на 26 декабря 1990 г.) Н. И. Рыжкова Совет Министров СССР был реорганизован в Кабинет Министров при Президенте СССР под руководством В. С. Павлова (мотив традиционный: слепое копирование западных образцов, причем не в целом, а только отчасти — министрами в США руководит непосредственно Президент, если-де у нас будет так же, то мы заживем «как в Америке»).
Функции одного из высших органов власти были столь урезаны, что, как пишет экс-премьер Н. И. Рыжков, «у этого органа не было даже права законодательной инициативы, которое имело, скажем… общество филателистов» [28. С. 30]. Смешно? Согласен, но ведь — факт! Но в то же время хочу сказать — это и некая норма. Ибо тут не обязателен злой умысел. Юристы и не такое могут написать — мы это уже с вами проходили…
Министерства и ведомства СССР
На июньском (1987 г.) Пленуме ЦК КПСС «провозглашался курс на проведение крутой экономической реформы, сердцевиной которой должна была стать замена «командно-административных» рычагов управления экономическими. Доклад М. С. Горбачева на Пленуме отличался наиболее острой за весь предшествующий период критикой положения страны до марта 1985 года. К Пленуму были подготовлены проекты важнейших государственных правовых актов по реформе. Они были опубликованы вскоре после Пленума в виде закона СССР о государственном предприятии и десяти совместных постановлений ЦК КПСС и Совета Министров СССР. Столь мощного разового выброса в экономику совместных решений партии и Правительства у нас не проводилось, пожалуй, со времен раннего Л. И. Брежнева. Конечно, все в документах Пленума было надлежащим образом теоретически обосновано и взаимоувязано. На практике, однако, дело пошло не так, как рассчитывали авторы реформ. Начался прогрессирующий процесс разрушения реально существовавших управленческих структур и хозяйственных связей. Вместе с тем те формы, которые были придуманы в документах, чтобы заменить прежние, вопреки ожиданиям никак не удавалось привить живому еще дереву экономики. Несколько лет спустя, говоря об этой поре в интервью для журнала «Spiegel», М. С. Горбачев заметил, имея в виду положение госпредприятий в ходе реформы: «Мы как бы вывели их из старой системы управления, а новой, регулируемой системы не создали. И нас стало разносить». И разнесло, можно было бы теперь добавить, вдребезги» [17. С. 112].
Что касалось отдельных органов исполнительной власти, то Комитет государственной безопасности СССР мало изменился до августа 1991 г. Тому есть свои объяснения, и мы их приводим в отдельной книге, посвященной проблемам национальной безопасности в годы перестройки. Строго наоборот, он продолжал свой качественный рост, Желающие могут прочесть об этом в недавно вышедшем справочнике, где этой теме отведены страницы [20. С. 174–176, 221–224, 730–732]. И лишь после августа «скомпрометированный» Комитет был погромлен в кратчайшие сроки. Полковник А. Яровой, тонко ухвативший суть таких «преобразований», в своей книге с пронзительным названием «Прощай, КГБ!» говорит о «системных» диверсантах: «Хорошие попались советники, профессионалы: удар был нанесен в самое сердце — в его управленческую деятельность!»
Из других составляющих подсистемы национальной безопасности особого внимания заслуживает советская цензура, скрывавшаяся под названием Главное управление Уполномоченного по сохранению военной и государственной тайны в печати при Совете Министров СССР (Главлит СССР). Оно было ликвидировано в ходе психвойны — пошла травля в печати органов цензуры. Вышли статьи в центральной прессе: [3.97. С. 3 -12; 3.98. С. 6; 3.99. С. 146–165; 3.100. С. 243–252; 3.101. № 5. С. 24–26, № 6 С. 14–16, № 7. С. 22–25; 3.102. С. 14]. Журнал «Огонек» выпустил даже брошюрку [3.103]. Здесь журналисты особо посостязались в остроумии — ведь прежде именно цензура не давала писать на некоторые темы. В резолюции «О гласности», принятой XIX Всесоюзной партконференцией, было указано: «Обеспечить доступность всех фондов библиотек».
Затем цензура была переименована постановлением Совета Министров СССР от 24 августа 1990 г. № 843 в Главное Управление по охране военных и государственных тайн в печати при Совете Министров СССР (ГУОТ), также вводилось Временное положение о ГУОТ. Ликвидирован ГУОТ СССР 13 апреля 1991 г., но уничтожен был только сам главк в Москве, а органы на местах оставались и функционировали. Они были переподчинены России приказом министра информации и печати М. Полторанина № 210 от 22 ноября 1991 г. на основании Указа Президента РСФСР от 11 сентября 1991 г. «О защите свободы печати в РСФСР». На месте цензуры были организованы органы Государственной инспекции по защите свободы печати и массовой информации.
Министерство внутренних дел СССР. Тут уместно было бы вернуться во времена Н. Хрущева и напомнить, что тогда МВД СССР было ликвидировано. Перестройка для МВД началась зимой 1982 г., когда после смерти Л. И. Брежнева был снят прежний министр Н. А. Щелоков, и «после Щелокова секретари ЦК КПСС и министры внутренних дел меняются как перчатки. Каждый вносит свои, только ему понятные нововведения. Одним словом, с 1982 года, да и по сей день, правоохранительные органы находятся в стадии реорганизации, а проще говоря, беспризора» [4. С. 68].
Министр В. И. Федорчук пришел из КГБ: «При его водворении в кресле перво-наперво было объявлено о якобы полном развале органов внутренних дел. (…) В короткий срок было уволено около 100 000 сотрудников, причем пострадали в большинстве своем лучшие кадры. Прослушивались телефонные разговоры, насаждалось и поощрялось стукачество. Если сотруднику объявляли об увольнении, а он спрашивал: «За что?», ему отвечали: «Всего сказать не можем, но по достоверным данным».
В период «правления» Федорчука милицию стало обслуживать специальное 3-е управление КГБ (на самом деле, управление «В» в составе Третьего Главного управления (военная контрразведка), затем на его базе было создано… Управление по борьбе с организованной преступностью КГБ. — А.Ш.). Это создавало в коллективах нервозность и подозрительность. Конечно, в работе милиции не все было гладко, однако меры были явно неадекватны» [4. С. 143].
Начальник Главного управления кадров МВД СССР В. Я. Лежепеков также был спущен из КГБ. «С желтым лицом неврастеника и сильно выраженной его асимметрией, говорившей, по теории Ч. Ломброзо, о врожденных качествах садиста, рассказывали, любил повторять при подписании очередного документа на массовое увольнение любимую фразу: «Мало кровушки». (…)
«Федорчуковский период» (17 декабря 1982 г. — 24 января 1986 г.) ознаменовался потерей профессионального ядра милиции, «выколачиванием мозгов» (сокращались НИИ, школы), подавлением инакомыслия, насаждением политорганов, возвысившихся даже над парткомами и возглавивших доносительство, притоком в милицию сотрудников КГБ, осуществлявших слежку за всеми, вместе взятыми, (…) информационного голода не наблюдалось. Скорее была дезориентация работы, не позволявшая доводить до логического конца весь объем информации, которым располагали милиция и подразделения КГБ.
