Конечно, фразы Доктора расслабляют, но воля у Дым Дымыча железная. Он полностью подчинил себя одному желанию. И невозможно его отвлечь, невозможно заставить раскрыться и принять внушение.
А Доктор говорит и говорит сильным, хорошо поставленным голосом. Он повторяет заученные фразы. Но они, эти фразы, разбиваются о броню сосредоточенности Сохатого, они не проникают в него. Он сам, проведя сегодня день в приемной, повторял про себя вчерашние слова Доктора Смерть и выучил их наизусть.
Пусть говорит. Пусть думает, что его слова действуют на Дым Дымыча расслабляюще, усыпляюще. Пусть думает, что чужая воля сейчас находится у него в кулаке и он может манипулировать ею, как только пожелает. Пусть даже считает, что сам Сохатый у него в кулаке…
– А все-таки «Волга» лучше любого «Мерседеса»…
Что? О чем это он?
…Вот тут Сохатый и провалился. Он не почувствовал момент. Изучая в свое время технологию гипноза как средство допроса, еще тогда он знал, конечно, что любая дурацкая фраза может заставить пациента задуматься, «заглянуть в себя», и потерять на это короткое время контроль за ситуацией. Достаточно опытному человеку не стоит труда уловить подходящий момент, тем более если этот момент создан искусственно.
И Доктор Смерть этот момент уловил сразу.
– Слушай меня!
Его слова взяли мозг Дым Дымыча в тиски, сдавили с болью – таким образом пыталось его собственное эго оказать сопротивление, – но было уже поздно. Он – попался. Он перестал быть собой.
– Слушай меня внимательно.
Дым Дымыч еще понимал все, он осознавал, что пропадает окончательно, что валится в тартарары его гениальный план, но уже не мог сопротивляться, он стремительно проваливался в пучину глубокого транса.
– Слушай меня. Сейчас ты еще осознаешь свои действия. Я досчитаю до трех, и ты будешь слышать только мой голос. И никакие собственные желания, никакие чувства не смогут преобладать над моими приказами. Ты знаешь, что такое жесткое кодирование?
– Да. Я это изучал.
– Один!..
Счет звучит, как команда командира где-то там, в пылу боя. И этой команде ты обязан подчиниться, иначе бой будет проигран.
– Ты сейчас подвергнешься жесткому кодированию. Это необходимо для твоей безопасности. Каждое мое слово, каждое мое желание направлено на то, чтобы обеспечить твою безопасность. О чем я говорю?
– Я подвергнусь жесткому кодированию. Все твои действия направлены на мою безопасность.
– Сохатый, ты очень сильно болен. Но не осознаешь этого. Только врачам понятно твое состояние. Тебя надо лечить. Ты согласен?
– Я не знаю… Мне кажется…
– Нет, – рявкнул Доктор Смерть. – Ты сам чувствуешь, что у тебя изболелась душа, чувствуешь, что ты болен психически.
Дым Дымыч даже попытался подумать – в самом ли деле он болен? И никак не мог понять. Но в армии принято выполнять команды. От этого зависит исход боя…
– Два!..
Оружие уже готово, оно само хочет стрелять в противника. Но когда и куда стрелять – это решает только командир.
– Ты согласен с тем, что ты болен?
– Согласен.
– Вдохни и выдохни несколько раз так глубоко, как сможешь. У тебя появится легкое головокружение. Ты чувствуешь головокружение?
– Чувствую.
– Спи.
Спать – это то же самое, что стрелять во врага. Это тоже команда.
– Три!..
Старший лейтенант Лосев привык выполнять распоряжения командира. Он был хорошим офицером.
– Все… Ты спишь и слышишь меня. Ты спишь и способен разговаривать со мной, отвечать на все мои вопросы. Ты готов?
– Да.
– Кто я такой? Как меня зовут?
– Тебя зовут Доктор Смерть.
– Нет. Доктор Смерть ушел. Сейчас ты разговариваешь со своим вторым «Я». Ты ведешь беседу, чтобы лучше понять себя самого и свои поступки. Только так ты сможешь победить свою болезнь. Как меня зовут? Кто я?
– Ты – мое второе «Я».
– Как давно ты начал убивать людей после войны?
– Когда вернулся с зоны, я никак не мог приспособиться к гражданской жизни. Сама жизнь начала меняться. Откуда-то появились люди, которые научились у других отнимать. И они жили лучше других. Все боялись этих людей, кроме меня. Я стал свидетелем сцены, которую не смог выдержать. Я убил двоих и был прав. Их уже ничто не могло остановить, кроме смерти. Потом я убил еще одного. Это был человек Хавьера.
– А когда ты стал наемным убийцей?
– Тогда же и стал. Хавьер помог мне.
– Сначала ты убивал из-за чувства справедливости, потом стал убивать по заказу. И не почувствовал угрызений совести?
– Хавьер говорил, что представляет из себя человек, которого следовало убить. Его в самом деле следовало убить. Потом он перестал это говорить. А я уже привык.
– Ты очень нуждался в деньгах?
– В них все нуждаются. Но мне много не надо. Я убивал не из-за денег. Я убивал так же, как бухгалтер делает свой отчет. Это была моя работа, и я умел ее делать.
– Сколько ты человек убил?
– Много. Я не хочу считать.
– Ты хочешь убить Доктора Смерть?
– Да. Это убийство будет последним.
– Ты же почти подружился с ним…
– Иначе мне не спастись. Мне очень жалко убивать Доктора. Он хороший мужик. Но придется сказать ему: «Прости…» – и выстрелить.
– Ты мог бы убить его вчера.
– Нет, вчера я помогал ему. Это было бы нечестно. И потом – такое убийство не спасло бы меня самого от людей Хавьера и Саида.
– Как же ты хочешь убить и спастись?
Сохатый стал рассказывать в подробностях свой план.
– Ты умный человек, Сохатый. Не каждый сможет работать так, как работаешь ты.
– Да, я это хорошо придумал.
Доктор прошелся по кабинету и снова остановился перед пациентом.
– Тебя можно простить за то, что ты убивал из чувства справедливости. Не закон, а я смог бы простить, и ты сам смог бы простить. Но ты убиваешь своих товарищей, с которыми воевал в Афгане.
– Сначала мне было это трудно. Но перешагнув барьер один раз, во второй не чувствуешь внутренней боли.
– А что они чувствовали? Как ты думаешь?
– Я не знаю. Мне это не интересно.
Доктор вспыхнул. Его разозлила последняя фраза.
– Сегодня ты встанешь и уйдешь отсюда. И больше никогда не захочешь убить Доктора Смерть. Если тебя будут спрашивать, ты будешь придумывать любые небылицы, но убить Доктора ты не сможешь, потому что он твой друг и в Афгане спас тебя. Понял?
