Таким образом вхождение Эбенэцера, через которого мы осуществляли свою игру, в контакт с другими агентурными группами произошло в тот момент, когда те имели непосредственную Связь друг с другом.
Мне неизвестны подробности, в результате каких мероприятий и применения каких сил и средств Шрайэдеру с его отделом удалось буквально за несколько дней разгромить всю тогдашнюю агентурную сеть союзников в Голландии.
Большую роль при этом, несомненно, сыграли чрезмерное доверие друг к другу членов этих групп, а также отсутствие у них достаточного опыта. Хотя агенты и прошли определенную подготовку в Англии, они все же оставались практически «любителями», не имевшими возможности отработать свои нелегкие задачи на практике. Поэтому они и оказались не в состоянии противостоять такому специалисту-асу, как Шрайэдер.
Агентурная группа «Трампет» попала в наши руки вместе со всеми материалами, радиограммами и шифрами. Арестованный радист Джордан сломался, узнав размах катастрофы. Он был воспитанным и образованным парнем из хорошей семьи. Разве что, впрочем, недостаточно зрелым и твердым для такой опасной и трудной работы, как агентурная радиосвязь. Но это уже не его вина.
Джордан вскоре проникся уважением к Хунтерману и ко мне и решил воспользоваться шансом, предоставленным ему для собственного спасения, преодолев растерянность и подавленность с первых дней после доставки его в Схевенинген.
Радиопередатчик «Трампет» задействовал 5 мая второй канал связи с Лондоном. Англичанам сообщили новую площадку для получения грузов этой группой, которую мы подыскали в нескольких километрах севернее Холтена. Первую радиосвязь установили без помех, в Лондоне никаких подозрений не возникло. Место для приема контейнеров было вскоре одобрено «той стороной», а уже через две недели мы получили сброшенные там грузы.
Третий канал радиосвязи с Лондоном наладили следующим образом.
При аресте Андринга у него обнаружили план радиосвязи с Лондоном «Тарнип», предназначенный для разбившегося радиста Маартенса. Через «Трампет» мы сообщили в Лондон, что Андринга подыскал надежного «оператора», который будет держать связь с Лондоном по предусмотренному для Маартенса плану «Тарнип». Лондон назначил пробную радиосвязь, чтобы проверить умение и способности нового помощника. Сотрудник полиции общественного порядка, выступивший в этой роли, действовал, по всей видимости, правильно, так как Лондон в следующий сеанс связи сообщил, что радист – в порядке.
Вскоре, однако, произошло нечто, доставившее мне много головной боли.
В середине мая Хайнрихс озабоченно доложил мне, что радист Лауэрс вызвал у них подозрение, передав в последнюю радиосвязь несколько дополнительных букв. Вообще-то в конце радиограмм иногда передаются так называемые буквы-наполнители, поэтому наш «контролер» не стал тут же отключать рацию от сети. Поскольку он не мог каждый раз лично присутствовать во время сеансов радиосвязи, которые проводили радисты Лауэрс и Джордан, то предложил заменить их своими радистами.
Я тут же вызвал к себе этого «контролера». Он утверждал, что не знает точного значения переданных Лауэрсом дополнительных букв. Какого-то определенного смысла вроде бы в них не было. Аргументов «за» или «против» у нас тоже не имелось, поэтому они решили подождать, как отреагирует Лондон.
Чтобы выяснить, что же в действительности произошло, я подключил Хунтермана, который был в хороших отношениях с радистами из полиции общественного порядка и самим Лауэрсом. В ходе этого расследования было установлено, что радисты-полицейские относились к Лауэрсу, пожалуй, слишком доверительно. Обстановка во время сеансов радиосвязи была весьма непринужденной, так что к предписанным мной кофе и сигаретам добавилась своеобразная дружба, что могло стать опасным.
От разговоров с Лауэрсом я пока воздержался, чтобы не показать ему появившегося у нас подозрения. Таким образом, все должна была решить реакция Лондона. И хотя никаких явных признаков подозрительности с той стороны не последовало, мы все же решили отстранить Лауэрса и Джордана от радиоигры.
При этом мы использовали старый трюк, предложив подключить «резервного оператора», против чего Лондон не возражал. Таким образом, у ключей радиопередатчиков оказались радисты из нашей полиции. Привлечение резервных радистов Лондон оценивал положительно, поскольку подпольная деятельность всегда связана с риском, и с «отключением» радиста приходилось считаться каждую минуту по самым различным причинам.
Воспользовавшись удачным опытом, мы в дальнейшем к ключам радиопередатчиков агентов-радистов уже не подпускали. При очередном аресте мы просто сажали к их рациям своих людей. Конечно, все же приходилось считаться с возможной предварительной записью их «почерка» на стальную проволоку или граммофонную пластинку в Лондоне, и тогда в случае, если бы он изменился, могло легко возникнуть подозрение.
По характеру удара, скорости передачи и другим личным особенностям радистов опытное ухо может различить их даже по слуху, как и музыканты различают без труда игру различных, скажем, пианистов по манере их исполнения.
Если бы радиоцентр союзников применил все меры безопасности и страховки, использование подставных радистов вряд ли представилось бы возможным. Поскольку, однако, первые же наши попытки сошли благополучно, что свидетельствовало об отсутствии должной бдительности у противника, мы пошли на этот риск.
О беспечности Лондона свидетельствует хотя бы тот факт, что в радиоигре «Нордполь» мы задействовали четырнадцать каналов связи, которые работали более или менее продолжительное время, и обслуживали их всего шесть радистов-полицейских.
В ту весну мы собрали богатейшие сведения о планах и подготовке противника, методах его работы по внедрению агентуры и сбросу различных грузов, а также по использованию кодов и ведения радиообмена. Что касается сброса грузов, то оно осуществлялось зачастую «вслепую». Если бы противник своевременно вскрыл нашу радиоигру, то ему пришлось бы в срочном порядке менять свои методы и организационный порядок, что потребовало бы огромных усилий и многих жертв.
Принятая союзниками практика сбрасывать грузы только по предварительному уведомлению, имела катастрофические последствия. Это решение, проводившееся в жизнь тупо и не допускавшее исключений, наряду с другими оплошностями и ошибками противника, придало операции «Нордполь» драматический характер.
Если бы в Голландию без всяких уведомлений и предупреждений выбросили контрольную группу для наблюдения за результатами доставки грузов, мыльный пузырь всей нашей операции моментально лопнул бы. Такую возможность мы учитывали, поэтому действовали максимально осторожно и без зазнайства. К тому же мы постоянно исходили из того, что каждое полученное или переданное радиосообщение могло оказаться последним.
О характере взаимоотношений союзников с подпольем свидетельствует тот факт, что в период с 29 мая по 26 июня 1942 года с предварительным уведомлением было сброшено три агентурные группы, причем Эбенэцер и «Трампет» должны были их принять. Вот как это проходило.
