Утром к нам пришел другой инспектор полиции. Он заявил, что канадская полиция хотела бы переговорить со мной в здании министерства юстиции.
– Наконец-то, Игорь, наконец-то, – произнесла Анна. – Теперь тебя выслушают. Я так рада.
Поспешно надевая пиджак, я взглянул на Анну. Она показалась мне очень бледной и взвинченной.
– Что ты будешь делать, пока я буду находиться в министерстве юстиции? – спросил я ее.
Она ответила с полным хладнокровием:
– Мне надо кое-что постирать. Не беспокойся за меня, Игорь.
На этот раз прием, оказанный мне, резко отличался от двух предыдущих. Там меня уже ожидали высокопоставленные чиновники полиции и министерства. Со мной обращались вежливо и корректно, и я отвечал на их вопросы не менее пяти часов. Секретные бумаги вызвали значительный интерес и жаркие дискуссии, после того как они выслушали мой перевод.
Когда я описывал трудности, которые встретились мне на пути к пониманию, дежурный полицейский вахмистр непроизвольно улыбнулся.
– А ведь мы не оставили вас без внимания, как вы думаете, – сказал он.
Сформулировано неплохо, – добавил один из полицейских, – если учесть, что я с моим коллегой просидели несколько часов в сквере, наблюдая за вашей квартирой.
Следовательно, те двое были из полиции! Оказывается, в течение тех двух часов, что я с Анной и Андреем сидел в министерстве юстиции, министерство иностранных дел вместе с полицией ломали себе головы над тем, как поступить со мной. Они даже проконсультировались с премьер-министром Маккензи Кингом. Было принято решение установить за мной наблюдение на несколько дней, чтобы выяснить, можно ли мне верить или же я просто шизофреник. Кроме того, всем было ясно, что в случае достоверности изложенных мной фактов дело примет международный характер.
После наполненных страхом тех двух дней, мне в моей жизни пришлось пережить еще очень многое, связанное с потребностью постоянно скрываться от людей. Анна была беременна, и Павлову об этом было известно. Так что все больницы находились, несомненно, под его контролем. В декабре было принято решение положить ее в больницу как жену одного из полицейских, который будет изображать ее супруга. Выдавая себя за иностранца, он избежал многих вопросов и необходимости занести подробные данные в больничный лист. Он говорил на ломаном английском языке, утверждая, будто бы является выходцем из Польши, Анна тоже выдавала себя за полячку, которая почти не знала английский язык.
Родила она девочку весом 3 килограмма 600 граммов. Проходившая мимо кровати Анны медицинская сестра (было это через два дня после ее разрешения), остановилась и воскликнула:
– Алло! Вот это неожиданность! Вы меня не узнаете? А я ведь занималась с вами, когда вы родили мальчонку!
Анна здорово перепугалась, но ей удалось сыграть свою роль. Она объяснила, что является польской крестьянкой и никогда еще не была в Оттаве. Тут как раз подошел ее «муж», и медсестра отошла, бормоча, что, видимо, ошиблась. История эта никаких последствий не имела, однако сильно нас обеспокоила.
Жить, постоянно скрываясь, очень непросто
[70]
. Я несколько раз выступал на судебных процессах, связанных со шпионажем, на некоторых раз по двадцать, но меня всегда надежно охраняли. Канадская полиция не рискует. Может быть, придет еще время, когда бдительность ее будет уже не нужна, и мы с Анной и детьми сможем жить нормальной жизнью.
Флора Льюис
ВНЕЗАПНОЕ ИСЧЕЗНОВЕНИЕ
Случай исчезновения Филда все еще покрыт завесой таинственности, и вполне возможно, что правда так никогда и не всплывет наружу. Главной фигурой этой истории является американец из хорошей семьи, получивший отличное образование, – Ноэль Филд
[71]
, который еще до Второй мировой войны работал в государственном департаменте США, а позднее и в Лиге Наций. Во время войны он находился в Швейцарии, являясь сотрудником управления стратегических служб в Берне. Он был знаком с многими коммунистами и эмигрантами левого толка, с которыми в то время союзники вели совместную борьбу против Гитлера.
После его исчезновения за «железным занавесом» в 1949 году, о чем и идет рассказ в приведенном ниже отрывке из книги Флоры Льюис, имя его неоднократно упоминалось в связи с показательными процессами против известных коммунистов в Венгрии и Чехословакии, – которые хорошо знали Филда и которым предъявлялось обвинение в титоизме и различных «отклонениях». На этих процессах Филда «разоблачали» как американского шпиона, хотя на самом деле, и я в этом уверен, он был советским агентом. Тем не менее вполне возможно, что для Сталина он явился козлом отпущения. Его связи с управлением стратегических служб и коммунистами, которых он хотел стереть с лица земли, всего лишь оправдание того, будто бы обвиняемые являлись «инструментом в руках империалистов». Заманили ли его в Прагу или же он выехал туда добровольно, остается загадкой. Но уж если он там появился, то сработал один из методов, практиковавшихся во времена Сталина, – он просто исчез. Когда его жена, брат Герман и приемная дочь Эрика поехали за «железный занавес», чтобы узнать о его судьбе, они тоже бесследно исчезли. Сталин не любил свидетелей.
Вероятно, мы ничего о них так бы и не услышали, если бы польский офицер секретной службы Иосиф Святло не перебежал на Запад в 1954 году. Он в свое время допрашивал Германа Филда в Варшаве и сообщил американцам, где тот интернирован, а также что Ноэль Филд и его жена содержатся в одной из тюрем Венгрии. В результате немедленно посланных нот протеста американского правительства Герман был освобожден. Ноэль же и его жена, просидевшие пять лет в отдельных камерах будапештской тюрьмы, предпочли остаться в Венгрии. Их дочь Эрика в 1955 году освобождена из заключения в Советском Союзе.
