Я чувствовал, что у решения по Афганистану на апрельском саммите НАТО хорошие перспективы, – и не ошибся в своих ощущениях. Союзники единогласно поддержали «Стратегическую декларацию», которая обозначила намерение альянса остаться в Афганистане на длительный период и желание повысить эффективность управления за счет большего внимания к подготовке афганских структур, прежде всего полиции. Несмотря на растущую озабоченность Вашингтона вопросами национально-государственного строительства, Соединенные Штаты согласились поддержать заявленный в декларации «комплексный подход», подразумевавший военные меры и экономические шаги. Президент Буш пообещал, что в 2009 году США направят в Афганистан существенные подкрепления, но, по моему совету, не стал называть конкретные цифры. Мы рассчитывали, что такого заявления окажется вполне достаточно, чтобы побудить к действиям правительства союзных стран. И это в самом деле произошло: ряд союзников объявили о грядущем увеличении численности своих контингентов, а Франция сразу сообщила, что отправит в Афганистан еще минимум 700 военнослужащих. По итогам саммита можно было сделать вывод, что риск «дезертирства» наших союзников в конце 2008 года значительно уменьшился. Для меня, человека старой закалки и бойца «холодной войны», было удивительно, что даже русские согласились в Бухаресте на переброску военной техники альянса в Афганистан через территорию России. И уже не имело особого значения, что новые обязательства альянса – довольно скромные и расплывчатые. «Комплексный подход» гарантировал, что теперь можно сосредоточиться на амбициозных целях, каковые я и другие официальные лица США почти привыкли считать недостижимыми в военное время.
Численность американских войск в Афганистане продолжала заботить меня весь 2008 год. В мой первый год в должности министра эта численность выросла с 21 000 до 31 000 человек. Генерал Макнейл в течение нескольких месяцев просил подкреплений, а когда настала пора апрельского саммита, его «аппетит» возрос с 7500 до 10 000 человек дополнительно. Соединенные Штаты единственные могли удовлетворить просьбу генерала. Несмотря на широкую поддержку афганской войны в конгрессе, кое-кто сомневался, что президент Буш сдержит обещание направить дополнительные войска в Афганистан в 2009 году, – ведь администрацией уже будет руководить новый президент США. «Думаю, независимо от того, кто будет избран президентом, этот человек захочет добиться победы в Афганистане, – сказал я однажды. – Поэтому вполне логично, что нынешний президент дал такое обещание». Как я говорил коллегам, по мере вывода войск из Ирака Соединенные Штаты получили возможность перебросить от 3 до 5 бригад (общая численность от 15 000 до 30 000 человек) в Афганистан в 2009 году, но остаток своего министерского срока (который заканчивался в январе 2009 года) я «не желаю переливать из пустого в порожнее»
Весь 2008 год мы были вынуждены «собирать по крохам» – там позаимствовать несколько вертолетов, сям отыскать «бесхозный» батальон, тут подобрать группу саперов, а здесь поживиться освободившейся разведывательной техникой. Президент сказал, что не хочет «Большой волны» в Афганистане, и я ответил, что мы не в состоянии ее устроить, даже возникни такое желание. В конце июля, когда мы прорабатывали варианты, как выполнить запросы боевых командиров в Афганистане до конца ноября, случился ряд утечек информации из Объединенного комитета начальников штабов. Я позвонил Майку Маллену и пожаловался на это обстоятельство. Также пришлось напомнить Маллену, что он снова разозлил президента: выступая в телевизионной программе, адмирал сказал, пусть и не впрямую, что Буш велел ему сосредоточиться на Ираке, а уже потом заниматься Афганистаном. Сам президент упорно повторял, что нужно убедить союзников, неготовых направлять в Афганистан – например Японию, – активнее участвовать в финансировании обучения и оснащения афганских частей. К сожалению, результаты были не слишком утешительными.
Полномочия генерала Макнейла как командующего МССБ истекали в начале июня 2008 года. В преддверии перемен начальник штаба сухопутных войск генерал Кейси и Майк Маллен рекомендовали в качестве преемника Макнейла генерала армии Дэвида Маккирнана. В 2003 году Маккирнан командовал коалиционными и американскими силами в ходе вторжения в Ирак. В 2005 году он был назначен главнокомандующим сил США в Европе и отлично проявил себя на этом посту – и вообще имел неплохой послужной список. При одобрении его кандидатуры Кейси и Малленом (пусть заместитель председателя Объединенного комитета начальников штабов генерал Картрайт был против) я не видел причин оспаривать это назначение. Задним числом, увы, понятно, что мне стоило задаться вопросом, годится ли традиционный военный опыт Маккирнана для Афганистана. Признаю, я допустил ошибку.
Маккирнан провел в Афганистане менее трех месяцев, когда мы с ним встретились в Кабуле. Он сказал, что если ему разрешат разобраться с убежищами талибов в Пакистане, «мы готовы обеспечить безопасность Афганистана в течение шести месяцев». Я спросил, побеждаем ли мы, с его точки зрения. «Где-то налаживается управление, где-то растет экономика, где-то есть безопасность, – ответил он. – Но мало найдется мест, где сходятся все три фактора. Кое-где мы побеждаем медленнее, кое-где – быстрее». Еще он попросил дополнительно три бригадных тактических группы вдобавок к бригаде 10-й горной дивизии, которая должна прибыть в январе 2009 года, заодно со снаряжением и техническим персоналом – в общей сложности от 15 000 до 20 000 военнослужащих. (Вскоре он попросил и усиление боевой авиации – значительное количество вертолетов.) Маккирнан сказал, что готов «прибегнуть к тактике выжженной земли»; это был не слишком тонкий намек на выступление Маллена в комитете палаты представителей по делам вооруженных сил 10 сентября: Маллен тогда брякнул, что не может утверждать, что мы побеждаем в Афганистане, чем опять привел в бешенство Белый дом и, по-видимому, раззадорил этого генерала.
К середине лета 2008 года, еще до просьбы Маккирнана о значительных подкреплениях, я начал испытывать опасения: очень может быть, что иностранное военное присутствие в Афганистане достигло той степени, когда большинство афганцев видят в нас «оккупантов», а никак не союзников. До этого момента, судя по опросам и личным беседам, большая часть местного населения считала нас именно союзниками. Но у меня среди всех сотрудников высшего уровня в администрации Буша-43 был наибольший опыт работы с Афганистаном и Пакистаном в 1980-х годах, и я собственными глазами наблюдал катастрофу, постигшую Советы, несмотря на их военную группировку численностью почти в 120 000 человек: столь существенное военное присутствие (и жестокая тактика) заставило афганцев повернуться к ним спиной.
Исторически сложилось так, что Афганистан не проявлял доброжелательности к чужеземным армиям. Я стал вслух высказывать свои соображения о том, каков «переломный момент» с точки зрения численности войск, – и действовать, исходя из своего беспокойства. 29 июля я попросил провести анализ политических и военных последствий дальнейшего увеличения численности нашего контингента в Афганистане. Десять дней спустя я также попросил подготовить справку по афганским аэродромам, дорогам и другим объектам инфраструктуры, чтобы определить, способны ли они справиться с дополнительной нагрузкой, если мы перебросим подкрепления численностью более 20 000 человек.
