Проводившие допрос «дали понять, что им известно, что я являюсь главой всей ближневосточной шпионской сети ЦРУ, что я планировал убийство Хомейни и подбивал курдов поднять восстание против тегеранского правительства. Они обвиняли меня в попытке разрушить их страну, – вспоминал Догерти. – Эти иранцы сочли невообразимым то, что ЦРУ когда-либо направит в такое критическое место, как Иран, человека, который окажется настолько не осведомленным по поводу местной культуры и языка. Это было настолько непостижимо, что несколько недель спустя, когда они наконец это осознали, они сочли это личным оскорблением. Им было трудно ужиться с мыслью о том, что ЦРУ умудрилось послать в их страну неопытного офицера. Но неопытного – это полбеды. Верхом оскорбления стало то, что этот офицер совершенно не говорит на местном языке, не знает обычаев, культуры и истории их страны».
После окончания ночных допросов Догерти судорожно засыпал на коврике из пенорезины в одном из помещений резидентуры. Когда сотни тысяч иранцев распевали и что-то скандировали на улицах за стенами американского посольства, ему снилось, как он проносится на боевом самолете над широкими бульварами, поливая толпы фанатиков свинцом и напалмом…
ЦРУ не смогло предпринять ничего, чтобы освободить его и других заложников, удерживаемых иранцами в американском посольстве. Но в январе 1980 года агентство провело классическую шпионскую операцию по освобождению шести служащих Государственного департамента, которым удалось найти убежище в канадском посольстве.
Эта операция была спланирована Тони Мендесом, мастером фальсификации и маскировки. Мендес и его группа умели маскироваться так, что их, людей с белым цветом кожи, нельзя было отличить, скажем, от африканцев, арабов или выходцев из Азии. Он был редким образцом интуитивного гения в ЦРУ.
В качестве прикрытия для миссии в Иране Мендес создал «Шестую студию», фиктивную голливудскую кинокомпанию, арендовал офис в Лос-Анджелесе и разместил полосные рекламные объявления в «Вэрайети» и «Холливуд репортер», возвестив о начале работ над «Арго», фантастическим фильмом, съемки которого должны были пройти в Иране. Сценарий для фильма – и заодно для секретной операции – включал в себя документы и специальные маски для шестерки американцев. Вооруженный портфелем поддельных паспортов и фальшивой рекламой, он добился разрешения на въезд в Иран у официальных властей, вылетел туда на коммерческом авиалайнере из Бонна, зарегистрировался в тегеранском отеле «Шератон», зарезервировал места на рейсе авиакомпании «Свиссэр» по маршруту Тегеран – Цюрих, который должен был вылететь в понедельник, и взял такси до канадского посольства, чтобы встретить шестерых коллег-американцев. Операцию «Арго» Мендес провел без сучка без задоринки. Когда они садились в самолет компании «Свиссэр», один из освобожденных американцев похлопал его по руке и говорит: «Похоже, вы все здесь предусмотрели, не так ли?» И указал на носовую часть лайнера. Там красовалась надпись «Арго», название кантона в Швейцарии.
«Мы восприняли это как знак того, что все будет в порядке, – вспоминал Мендес. – Едва дождавшись, пока самолет взлетит и покинет иранское воздушное пространство, мы подняли большие пальцы вверх и заказали себе по бокалу «Кровавой Mэри».
«Акт возмездия»
Остальных заложников подобное чудо спасти не могло. Для спасения заложников в американском посольстве был создан специальный отряд Пентагона. Сама операция была запланирована на апрель 1980 года и получила кодовое название «Пустыня Один». «Все предпринимаемые усилия во многом опирались на ЦРУ», – сказал Энтони Квейнтон, главный координатор антитеррористических операций при правительстве с 1978 по 1981 год. Агентство предоставило разведданные о вероятном местоположении заложников в здании посольства. Пилоты ЦРУ на небольшом самолете смогли беспрепятственно пролететь над территорией одной из иранских пустынь в поисках удобной посадочной площадки для будущей миссии по спасению. Говард Харт помог разработать детальный план по спасению заложников. Однако миссия завершилась катастрофой: восемь десантников погибли в иранской пустыне после столкновения вертолета с транспортным самолетом.
Положение заложников заметно усложнилось. Билла Догерти вывезли из здания посольства и заключили в тюрьму. Почти все последующие девять месяцев он провел в уединении, в тесной тюремной камере, в которой едва мог поместиться. Под конец он весил всего около 55 килограммов. Вместе с остальными заложниками он был наконец освобожден по милости своих захватчиков, как только окончился срок президентства Джимми Картера. Их освобождение не имело никакого отношения к секретной операции или американской разведке. Это была политическая акция, осуществленная с целью унизить Соединенные Штаты.
На следующий день Картер, уже как частное лицо, прибыл на военную базу в Германии, чтобы встретить освобожденных американцев. «У меня до сих пор хранится та фотография, – вспоминал Догерти. – На ней бывший президент выглядит каким-то неуклюжим, а я вообще похож на застывший труп».
Захват заложников был «актом возмездия» за переворот 1953 года в Иране, осуществленный при помощи ЦРУ, написал Кен Поллак, старый аналитик ЦРУ по Ближнему Востоку.
Но наследие той давней операции превзошло любые мыслимые ожидания. Энтузиазм и боевой дух иранской революции будет неотступно преследовать следующих четырех президентов Соединенных Штатов и погубит сотни американцев на Ближнем Востоке. Пламя славы великого поколения тайных агентов ЦРУ стало трагическим пожарищем для их наследников.
Глава 38
«Внештатный пират»
4 октября 1980 года директор Центральной разведки и трое его главных помощников отправились в Уэксфорд, на ранчо миллионера в Вирджинии, когда-то принадлежавшее Джону и Джекки Кеннеди. Они прибыли на беседу с кандидатом от Республиканской партии на пост президента США Рональдом Рейганом. Тот согласился уделить ЦРУ целый час своего времени.
У адмирала Тернера было пятнадцать минут, чтобы рассказать о недавнем вторжении Саддама Хусейна в Иран. Еще пятнадцать минут ушли на девятимесячную советскую оккупацию Афганистана и поставки оружия при посредничестве ЦРУ для поддержки афганского сопротивления. Боб Эймс, эксперт агентства по Ближнему Востоку, пятнадцать минут своего доклада посвятил королевству Саудовская Аравия и теократии аятоллы Хомейни. Члены окружения Рейгана, вдохновленные перспективой уверенной победы на приближающихся выборах, сновали вокруг, словно персонажи эксцентричной комедии. Оговоренный час пролетел незаметно.
Рейган знал о ЦРУ немногим больше, чем можно было почерпнуть из кинофильмов. Но он пообещал освободить агентство от обременительного контроля и оказался верен своему слову. Для этой работы он выбрал организатора своей блестящей и лживой выборной кампании – Уильяма Дж. Кейси.
Кейси, смакуя воспоминания о работе в качестве начальника разведки УСС в Лондоне, повесил портрет Дикого Билла Донована на одной из стен своего кабинета в штаб-квартире, и в течение последующих шести лет тот пристально взирал на него сверху. В глобальной и тотальной войне, как любил повторять Дикий Билл, разведка должна быть тоже глобальной и тоталитарной. Это стало кредо и для Билла Кейси. Он стремился восстановить прежний боевой дух ЦРУ. «Его представления о том, как вести войну против тоталитарной власти, четко сформировались еще во время Второй мировой войны, – сказал Боб Гейтс, который служил под его началом шесть лет. – Здесь мы работали по-настоящему, без всяких там церемоний. Куда только все ушло!»
