В понедельник, 24 ноября, вице-президент Буш продиктовал заметку для своего дневника: «Настоящая бомба… Норд взял деньги и положил на счет в швейцарском банке… Деньги, предназначенные для мятежников… Это может привести к большой панике». Разгорелся самый крупный политический скандал в Вашингтоне со времени президентства Ричарда Никсона.
Четыре дня спустя Кейси созвал конференцию американских «вождей» разведки из ЦРУ, правительства и Пентагона. «Ни о чем не беспокойтесь, благодаря нашему сообществу, которое в течение шести лет работало более эффективно, чем большая часть правительства, длительность управления ведется без каких-либо существенных провалов, – звучали тезисы его выступления. – Никаких скандалов и масса серьезных успехов».
«Тишина, казалось, продлится вечно»
Со времени Уотергейтского скандала силу Вашингтона подрывали не преступления, а их сокрытие. Но Кейси никак не годился на роль человека, способного что-то эффективно скрыть. Во время слушаний на Капитолийском холме он запинался и ерзал в кресле, безуспешно пытаясь выстроить более или менее связные предложения. Он едва мог поднять голову. Его помощники были ошеломлены. Но все равно продолжали поддерживать его.
«Биллу Кейси приходилось за многое отвечать, – сказал в интервью Джим Маккаллох, ветеран ЦРУ с тридцатичетырехлетним стажем. – Сомнительно, чтобы какая-нибудь операция когда-либо сдвинулась с места – и тем более поддержалась бы дольше года – без его уступок и поддержки».
Вечером в четверг, 11 декабря, Кейси посетил памятный ужин в честь погибшего офицера ЦРУ Боба Эймса в Филадельфии. Он возвратился в штаб-квартиру в 6:00 в пятницу, чтобы дать интервью репортеру «Тайм мэгэзин» Брюсу ван Воорсту. Агентство часто обращалось к «Тайм» для активизации «связей с общественностью» в моменты кризиса. Ван Воорст был надежным человеком. Он в течение семи лет служил в ЦРУ.
Агентство установило такой регламент: тридцать минут на тему «Иран – «контрас», тридцать минут – на обзор достижений ЦРУ под руководством Кейси.
Подобную болтовню Кейси Маккаллох слышал уже много раз. Он был уверен, что директор способен повторять это даже в полуобморочном состоянии. Первые полчаса показались пыткой, но, когда они истекли, прозвучавший вопрос пришелся как нельзя кстати: «Мистер Кейси, не могли бы вы немного рассказать о достижениях агентства под вашим руководством?»
«Все мы вздохнули с облегчением и расслабились, – вспоминал Маккаллох. – Но Кейси уставился на ван Воорста, как будто не мог поверить в то, что услышал, или не понял вопроса. Он молчал. Тишина, казалось, длилась вечно».
А утром в понедельник, 15 декабря, у Кейси случился приступ. Это случилось в его кабинете, в управлении, на седьмом этаже. Прежде чем кто-нибудь успел понять, что случилось, его уже вывезли на носилках. Врачи университетской клиники Джорджтауна предположили, что у него недиагностированная лимфома центральной нервной системы – зловещая паутина, разрастающаяся в головном мозге, – редкое заболевание, которое невероятно трудно распознать. Оно часто приводило к необъяснимому и странному поведению за двенадцать – восемнадцать месяцев до фактического обнаружения.
Кейси уже не суждено было вернуться в ЦРУ. 29 января 1987 года к нему в больницу отправился Боб Гейтс, который принес документ об отставке. Кейси не мог держать ручку. Он лежал в постели, и глаза его блестели от слез. На следующий день Гейтс вернулся в Белый дом, и президент Соединенных Штатов предложил ему должность – «ту самую, которую, казалось, никто другой не хотел, – вспоминал Гейтс. – Неудивительно».
Гейтс работал исполняющим обязанности директора Центральной разведки в течение пяти мучительных месяцев, до 26 мая 1987 года, но его назначение было обречено на неудачу. Ему нужно было ждать, пока ситуация не изменится. «Очень быстро выяснилось, что он подобрался слишком близко к тому, к чему так или иначе имел отношение Кейси, – заявил следующий директор Центральной разведки Уильям Вебстер. – Подход Боба состоял в том, что он не хотел ничего знать. Что неприемлемо».
Вебстер управлял ФБР в течение долгих девяти лет. Он был безупречно чистым, аполитичным назначенцем Картера, одним из немногих образчиков нравственной прямоты, оставшимся в администрации Рейгана после «казуса» с иранским оружием и «контрас». Когда-то он был федеральным судьей и предпочитал, чтобы к нему обращались согласно прежней должности. Предложение назначить человека по кличке Судья на должность шефа ЦРУ в Белом доме было воспринято с энтузиазмом. Как и адмирал Тернер, он был честным сторонником «Христианской науки» и сторонником твердых нравственных убеждений. Он не был человеком Рейгана; у него не было никаких политических или личных контактов с президентом. «Он никогда ничего у меня не спрашивал, – сказал Вебстер. – Мы никогда не говорили о делах. Эти отношения были далеки от приятельских. Затем, в конце февраля 1987 года, мне позвонили». Теперь Рейган был настроен по-деловому. 3 марта президент объявил о назначении Вебстера на должность директора Центральной разведки и похвалил его как «человека, который целиком посвятил себя торжеству закона».
Чего, естественно, никак нельзя было сказать о Билле Кейси. После того как он умер 6 мая в возрасте семидесяти четырех лет, епископ, входивший в узкий круг его друзей, выступил с осуждением на похоронах, а президенты Рейган и Никсон молча внимали этой тираде.
За шесть лет Кейси почти удвоил численный состав ЦРУ; в тайной службе теперь состояло приблизительно 6 тысяч офицеров. Он выстроил стеклянный дворец стоимостью 300 миллионов долларов, предназначенный для размещения разросшегося личного состава; он мобилизовал секретные армии по всему миру. И все-таки он оставил ЦРУ намного более слабым, чем тогда, когда пришел сюда впервые.
Во время службы под началом Кейси Боб Гейтс усвоил один простой урок. «Тайная служба – сердце и душа агентства, – сказал он. – Но это еще и такая штука, из-за которой вы можете запросто угодить в тюрьму».
Глава 42
«Допустить немыслимое»
Президент Соединенных Штатов признался в обращении к американскому народу, что лгал о поставках оружия в обмен на заложников. Белый дом попытался обернуть политический вихрь в сторону Кейси и ЦРУ. Но ни этот человек, ни его ведомство не смогли организовать достойного сопротивления. Конгресс вызвал офицеров и агентов Кейси для дачи показаний. Их опрос создал впечатление, что Соединенные Штаты наняли для управления делами за границей целую бригаду мошенников и воров.
Появление на политической сцене Судьи Вебстера стало предвестником враждебных нападок на ЦРУ. Конгресс и независимый совет намеревались выяснить, чего именно добивался Кейси. Многие операции были приостановлены, планы отложены, карьеры разрушены. Вскоре в штаб-квартиру ЦРУ ворвалось четыре десятка агентов ФБР, вооруженных судебными повестками. Они с грохотом проследовали через коридоры, принялись вскрывать сейфы и рыться в секретных досье, собирая улики против ЦРУ, связанные с лжесвидетельствами и помехами отправлению правосудия. Лидеров тайной службы вызывали на допросы, многим были предъявлены обвинения. Представление Кейси о ЦРУ как о ведомстве, свободном от каких-либо рамок закона, довело всех до беды…
