ЦРУ разрывалось на части.
«Вот один из наиболее специфических типов управления, с которым может столкнуться какое-либо правительство, – сказал за пятьдесят лет до этих событий президент Эйзенхауэр. – Вероятно, потребуется странный вид гения, чтобы им управлять». На посту директора Центральной разведки сменилось девятнадцать человек. И ни один не смог соответствовать тем высоким стандартам, которые установил Эйзенхауэр. Основатели агентства потерпели крах из-за невежества в Корее и Вьетнаме, их также погубило собственное высокомерие в Вашингтоне. Их преемники были брошены на произвол судьбы, когда рухнул Советский Союз, и застигнуты врасплох ударами террористов в самое сердце американской власти. Их попытки переосмыслить существующий мир произвели немало тепла, но дали совсем мало света. Как и в самом начале, служаки Пентагона и Госдепа относились к ним с презрением. Больше половины столетия у американских президентов портилось настроение, когда обращались к директорам с просьбами что-нибудь выяснить или разузнать.
От работы, которую нельзя было выполнить, к всеобщему удовлетворению заинтересованных сторон, теперь предстояло отказаться.
В декабре 2004 года, когда перестройка в агентстве шла полным ходом, конгресс провел, а президент подписал новый закон, согласно которому учреждался пост директора Национальной разведки, на чем настаивала Национальная комиссия по расследованию террористических атак против США. Второпях разработанный, поспешно обсужденный, закон в принципе не дал ничего, чтобы как-то ослабить хронические и врожденные проблемы, терзавшие агентство с момента его основания. Это была лишь видимость перемен, по сути, все осталось на прежнем уровне.
Госс думал, что на этот пост президент выберет именно его. Но звонка от главы государства по этому поводу он так и не дождался. 17 февраля 2005 года Буш объявил, что на пост директора Национальной разведки он назначил американского посла в Ираке Джона Д. Негропонте. Дипломат строгих консервативных устоев, учтивый, тонкий, квалифицированный интриган, он ни дня не проработал в разведке, и долго на этом поприще ему не суждено было задержаться.
Как и в 1947 году, на нового «царя» повесили ответственность, не наделив соразмерными полномочиями. Пентагон все еще контролировал значительную часть бюджета национальной безопасности, которая теперь приближалась к 500 миллиардам долларов в год, в которых доля ЦРУ составляла примерно 1 процент. Новый приказ служил только в качестве формального признания того, что старый порядок перестал действовать.
«Провал нельзя объяснить»
ЦРУ был нанесен серьезный удар. Согласно законам джунглей и образу жизни официального Вашингтона, сильные пожирают слабых. Огромные полномочия в области шпионажа, секретных операций, перехвата и прослушивания информации и разведки президент предоставил заместителю министра обороны по разведке. В министерстве обороны этот пост возвели в ранг третьего по значимости. «Это назначение, словно землетрясение, потрясло разведывательное сообщество, – сказал Джоан Демпси, который при Буше занимал пост заместителя директора Центральной разведки и являлся руководителем консультативного совета по иностранной разведке. – Это во многом сродни кремлевским методам».
Пентагон украдкой, но весьма настойчиво перемещался в область заграничных секретных операций, узурпируя традиционные роли, обязанности, полномочия и миссии тайной службы. Он принимал сюда на службу самых многообещающих молодых офицеров и вместе стремился удержать самых опытных. Милитаризация разведки ускорялась по мере того, как приходила в упадок национальная гражданская разведывательная служба.
Новый главный аналитик у Негропонте Томас Фингар руководил маленьким управлением Государственного департамента по разведке и исследованиям. Наведя справки по поводу состояния директората агентства по разведке, он быстро пришел к выводу, что «никто здесь понятия не имеет, кто, где и что делает». Он постарался подмять еще функционирующие остатки аналитического потенциала ЦРУ под свое крыло. Лучшие и наиболее яркие умы покинули агентство и стали работать на него.
ЦРУ постепенно теряло свой былой статус и облик. Штаб-квартира все еще находилась на прежнем месте, и в этом здании, наверное, всегда будет располагаться какое-то крупное учреждение. Но 30 марта 2005 года был нанесен сокрушительный удар по тому, что составляло основу морального духа ЦРУ. Этот удар пришелся в форме 600-страничного доклада президентской комиссии под председательством Судьи Сильбермана. Более скрупулезного и строгого мыслителя в столице было трудно отыскать. Поэтому его интеллектуальный «жетон» был столь же убедителен, как и его весьма консервативные верительные грамоты. Он дважды был близок к тому, чтобы быть назначенным директором Центральной разведки. За пятнадцать лет службы на посту судьи федерального апелляционного суда в Вашингтоне он неизменно придерживался интересов национальной безопасности, даже когда они посягали на идеалы свободы. Его подчиненные, в отличие от членов Национальной комиссии по расследованию террористических атак против США, имели за плечами немалый опыт в разведывательных операциях и анализе.
Их суждение было жестким и окончательным. Царство директора Центральной разведки было «закрытым миром» с «почти идеальным послужным списком» сопротивления любым переменам. Директор осуществлял контроль над «фрагментированной, плохо управляемой и плохо скоординированной» мешаниной из разведки и анализа. Агентство было «зачастую не способно собрать разведданные о тех вещах, которые волнуют нас больше всего», и его аналитики «не всегда говорят лицам, принимающим решение, насколько ограниченными являются, по сути, их знания». ЦРУ «все хуже и хуже справлялось с решением проблем, связанных с оружием массового поражения». Его важнейшим недостатком являлась «плохая агентурная разведка» – неспособность эффективно заниматься шпионажем.
«Мы признаем, что шпионаж – дело в лучшем случае рискованное; пятьдесят лет интенсивной работы в Советском Союзе привели лишь к горстке действительно важных сведений, – заключила комиссия. – Однако у нас нет иного выбора, кроме как добиться еще большего успеха». ЦРУ «нуждается в фундаментальных переменах, если собирается успешно противостоять угрозам XXI столетия». Это была «цель, которой трудно противостоять даже в лучшем из всех возможных миров. А мы живем пока отнюдь не в самом лучшем мире».
21 апреля 2005 года должность директора Центральной разведки навсегда ушла в историю. Госс назвал приведение к присяге Негропонте «церемонией официальных похорон» прежнего агентства. В тот день новый босс получил странное благословение. «Надеюсь, что дух Дикого Билла Донована направляет и вдохновляет его усилия», – заявил сенатор Джон Уорнер из Вирджинии, председатель Комитета по делам вооруженных сил.
Бронзовая статуя Донована стоит на страже у входа в штаб-квартиру ЦРУ, где все на тот момент здравствующие бывшие директора Центральной разведки собрались по приглашению Госса 21 августа 2005 года, чтобы получить медальоны в память об их службе. Здесь присутствовал Джордж Г.У. Буш – человек, именем которого был назван Центр национальной разведки в Лэнгли. Приехали Джим Шлезингер и Стэн Тернер, вызывающие у многих негодование как люди абсолютно посторонние для ЦРУ; Билл Вебстер и Боб Гейтс, реформаторы-неудачники; Джим Вулси, Джон Дейч и Джордж Тенет, который отчаянно боролся, чтобы направить на путь истинный сбившийся с курса «корабль» ЦРУ. Некоторые из гостей до сих пор активно презирали друг друга, другие, наоборот, испытывали глубокое доверие. В общем, получились достаточно милые поминки, даже с оттенком помпезности. Был дан завтрак и лекция от главного историка ЦРУ Дэвида С. Робарджа. Госс сидел в переднем ряду, но по всему было видно, что ему не до церемоний. Он провел недели, переживая над докладом главного инспектора, которого сам же и добивался, занимая пост председателя Комитета по разведке при палате представителей. Это был язвительный, уничтожающий взгляд на недостатки и провалы, которые способствовали террористическим атакам 11 сентября, – фактически нож в самое сердце агентства, скрупулезная хирургическая экспертиза его неспособности вести что-либо хоть как-то напоминающее войну против общенационального врага. В лучших традициях Аллена Даллеса Госс решил это скрыть и не предавать огласке. Агентство никогда не сможет вразумительно объяснить и отчитаться за собственную неспособность защитить Соединенные Штаты. Но на самом деле расплата все-таки произошла.
