После провала Кубинской операции президента Кеннеди убедили восстановить «расчетные палаты» для секретных операций, которые он отменил после инаугурации. Был заново учрежден президентский совет по иностранной разведке. Была восстановлена Специальная группа (позднее переименованная в Комитет-303); ее задачей было наблюдать за тайной службой, и ее председатель в течение последующих четырех лет являлся советником по национальной безопасности: им был невозмутимый и тактичный Макджордж Банди, бывший декан факультета искусств и наук в Гарвардском университете. Членами группы стали Маккоун, председатель Объединенного комитета начальников штабов и старшие заместители министра обороны и госсекретаря. Но вплоть до последних дней правления администрации Кеннеди руководителям тайных операций ЦРУ была предоставлена свобода решать на свое усмотрение, нужно ли консультироваться со Специальной группой или нет. Был целый ряд операций, о которых Маккоун и Специальная группа знали крайне немного или почти ничего.
В ноябре 1961 года, в обстановке строжайшей секретности, Джон и Бобби Кеннеди создали новую «ячейку» планирования секретных операций – Специальную (Расширенную) группу. Это было детище Роберта Кеннеди, и перед ним была поставлена лишь одна задача: устранение Кастро.
В ночь на 20 ноября, за девять дней до официального вступления в должность, Маккоун снял трубку домашнего телефона и услышал на другом конце провода голос президента. Джон Кеннеди вызвал его в Белый дом. Прибыв туда в полдень, он встретил братьев Кеннеди в компании неуклюжего пятидесятитрехлетнего бригадного генерала Эда Лэнсдейла. Тот давно специализировался на карательных действиях против повстанцев и покорял сердца и умы представителей третьего мира американской изобретательностью, хрустящими долларовыми банкнотами и панацеями от всех болезней. Лэнсдейл начал работать на ЦРУ и Пентагон еще перед корейской войной; он исправно служил Фрэнку Виснеру в Маниле и Сайгоне, где помог прийти к власти проамериканским лидерам.
Лэнсдейл был представлен как новый оперативный руководитель в составе Специальной (Расширенной) группы. «Президент объяснил, что генерал Лэнсдейл под руководством генерального прокурора участвует в изучении возможностей проведения операций на Кубе, а он, президент, желал бы в течение двух недель заполучить план действий, – записал Маккоун в своих дневниках. – Генеральный прокурор выразил глубокую озабоченность по поводу Кубы и отмечает потребность в немедленных действиях». Маккоун заявил, что ЦРУ и остальная администрация Кеннеди со времени провала операции в заливе Кочинос пребывают в состоянии шока – «и поэтому сделали крайне мало».
Маккоун считал, что свергнуть Кастро помогут лишь активные боевые действия. И он полагал, что ЦРУ непригодно для непосредственного ведения войны, будь то секретной или открытой. Он заявил президенту Кеннеди, что агентство не может по-прежнему рассматриваться как «организация плаща и кинжала… предназначенная для свержения правительств, покушений на глав государств, вмешательства в политические дела иностранных государств». Он напомнил президенту, что у ЦРУ, согласно закону, одна фундаментальная задача: «собрать воедино все разведывательные данные», накопленные различными ведомствами Соединенных Штатов, затем проанализировать их, оценить и довести до сведения Белого дома. Братья Кеннеди согласились, что Маккоун станет «основным разведчиком правительства», что и было отмечено в предписании, составленном Маккоуном и подписанном президентом. Его работа заключалась в «надлежащей координации, взаимосвязи и оценке разведданных из всех источников».
Маккоун также считал, что его задача заключается в том, чтобы формировать внешнюю политику Соединенных Штатов для президента. Роль главного национального разведчика – это все-таки другая штука. Но хотя его мнение часто оказывалось более весомым, чем у выпускников Гарварда в самых высоких правительственных кругах, он быстро обнаружил, что у Кеннеди было немало свежих идей о том, как он и ЦРУ должны служить американским интересам. В день, когда президент Кеннеди приводил его к присяге, Маккоун узнал, что за свержение Кастро непосредственно отвечают он, Маккоун, Роберт Кеннеди и генерал Лэнсдейл.
«Теперь вы живете в центре урагана, и я искренне приветствую вас на этом месте», – заявил президент Маккоуну во время церемонии.
«Об этом не может быть и речи»
Президент попросил, чтобы Маккоун сначала отыскал способ проникнуть через Берлинскую стену. Стена была возведена в августе 1961 года; сначала появилось ограждение в виде колючей проволоки, затем – сама бетонная стена. Она имела огромное политическое и пропагандистское значение, это было настоящее золотое дно для Запада, веское доказательство того, что непомерная ложь коммунизма больше не в силах удержать миллионы восточногерманских граждан от бегства. Видимо, для ЦРУ стена тоже представляла отличный шанс отличиться.
На той же неделе, когда появилась стена, Кеннеди направил вице-президента Линдона Б. Джонсона в Берлин, где тот провел секретное совещание с шефом резидентуры Биллом Грейвером. Джонсон внимательно рассмотрел детальный план, на котором были указаны места пребывания и явочные квартиры агентов ЦРУ на Востоке.
«Я видел эту карту, – сказал Хэвиленд Смит, в то время восходящая звезда в Берлинской резидентуре. – Если бы вы только слышали, что нам талдычил этот Грейвер: что якобы у нас агенты в Карлсруэ – в советском разведывательном центре, – что есть также агенты в польской военной миссии, чешской военной миссии – что ими кишит Восточный Берлин… Если бы вы знали, что у нас есть на самом деле!.. Так вот: если речь вести о польской военной миссии, то туда «просочился» парень, продававший газеты на углу! А агентом, проникшим на территорию советского разведцентра, считался Dachermeister, то есть кровельщик, чинивший крыши!..
Берлин был сущим обманом, – сказал он. – Очередному президенту Соединенных Штатов агентство лгало о своих достижениях».
Через неделю после возведения Берлинской стены с президентом Кеннеди в Белом доме встретился Дэвид Мерфи, в то время руководитель отдела ЦРУ по Восточной Европе. «Администрация Кеннеди оказывала на нас сильное давление, заставляя разрабатывать планы тайных военизированных акций и разжигания волнений среди инакомыслящих» в Восточной Германии, сказал он, но «о проведении операций в Восточной Германии не могло быть и речи».
Причина наконец всплыла в документе, рассекреченном в июне 2006 года; этот документ был составлен Дейвом Мерфи лично и представлял собой оценку нанесенного ущерба.
6 ноября 1961 года шеф западногерманской контрразведки Хайну Фельфе был арестован собственной тайной полицией. Раньше Фельфе был закоренелым нацистом, в 1951 году он вступил в организацию Гелена – через два года после того, как ее под свое крыло взяло ЦРУ. Он быстро поднимался по карьерной лестнице, и этот рост продолжился и после того, как служба Гелена обрела в 1955 году статус официальной западногерманской разведывательной службы (BND).
Но все дело в том, что все эти годы Фельфе исправно работал на Советы! Он проник в западногерманскую службу, а через нее – в резидентуру и другие подразделения ЦРУ. Он смог манипулировать и вводить в заблуждение агентов ЦРУ в Германии, и те понятия не имели, насколько верна информация, которую они собрали по ту сторону железного занавеса.
