Мы по-прежнему остаемся закрытой, непонятной и странной державой. Интересно, что для арабов и вообще для мусульман это перестало быть характерным — во-первых, на территории Соединеных Штатов проживает немало людей, исповедующих ислам, а во-вторых, арабы в свое время вложили очень серьезные деньги в Голливуд, в политологов, в политтехнологов, в журналистов. Тем же самым занимался и Китай. И это то, чего никогда не делала Россия.
Россия никогда не пыталась создать себе «культурную базу» за рубежом, воспитать плеяду людей, чувствующих и понимающих ее. Кроме того, большинство россиян, эмигрирующих на Запад — в отличие от китайцев, арабов, индийцев, немцев, французов или японцев, — занимают в лучшем случае однозначно антироссийские позиции, а в худшем — делают вид, что России вообще не существует на свете, стараясь сами как можно больше превратиться в американцев, немцев или англичан.
Понять этот феномен можно. До 1990-х годов речь шла либо о политической, либо об экономической эмиграции, когда люди бежали, переживая определенный внутренний кризис. Они не просто уезжали, а умирали для России навсегда. И дальше уже нужно было объяснить свое положение самому себе. Это, конечно, накладывало заметный отпечаток. Кроме того, разные волны эмиграции — их было где-то пять или шесть на протяжении XX века, — покидали по сути разные России. Кто-то уезжал из России царской, кто-то — из Росии времен Гражданской войны, кто-то — из России Сталина, кто-то — из России диссидентов и академика Сахарова. Оказываясь за границей, они не могли найти общего языка между собой и прийти к общей оценке собственной страны. Они ненавидели и любили разные вещи и ругались между собой гораздо сильнее, чем ругаются разные политические движения внутри России.
В результате российская «мягкая сила» или «пятая колонна» на Западе так и не сформировалась. Напротив, эмигранты формировали атмосферу ненависти в истеблишменте. Многие из них работали на государство, занимались «советологией», «кремлинологией» и политологией, и это всегда были законченные противники России. Как вариант, это люди, которые понятия не имеют о том, что собой сейчас представляет Россия, но для жителей тех стран, где они сейчас находятся, именно они, как ни парадоксально, являются представителями России и по ним судят о стране.
Фактически Россия является чуть ли не единственным государством — в компании, пожалуй, с Северной Кореей, — о котором не известно по большому счету ничего. К примеру, в свое время был создан хороший канал Russia Today, с прекрасной командой, с талантливыми журналистами. Но беда в том, что, чтобы его включить и посмотреть в тех же США, нужно изначально хотеть его найти и узнать что-то о России. Иными словами, нужно было работать с американскими каналами, с широкими массами, а вместо этого был использован совершенно обратный подход.
В результате Russia Today оказался маргинализированным и фактически перестал быть источником сведений о России. Сейчас это просто еще один новостной канал типа CNN. Смысла большого в нем нет, потому что все равно все смотрят CNN или Reuters. В истеблишменте Russia Today не представлен, хотя определенную популярность имеет — правда, среди довольно узкой группы зрителей.
Таким образом, Россия до сих пор не объяснена миру — и у нее нет механизмов объяснения, поскольку она сама никогда особо не задавалась этим вопросом. Те, кто отсюда уезжал, как мы уже сказали, Россию не поддерживали, вместо объяснений занимались разоблачениями — в кавычках или без кавычек — и устраивали такие схватки между собой, что нормальный западный обыватель бежал от них как можно дальше.
Один из авторов этой книги долгое время живет и работает в США. Во всех опросах, которые проводились за последние годы по поводу самых влиятельных русских в Соединенных Штатах, он стабильно занимал третье-четвертое места. На первых местах обычно оказывался кто-нибудь из икон большого спорта — такие мировые знаменитости, как Павел Буре, Александр Овечкин, Анна Курникова или Мария Шарапова. Второе же место всегда отдавалось танцовщику и балетмейстеру Михаилу Барышникову, особенно после того как он сыграл эксцентричного русского художника в последнем сезоне сериала «Секс в большом городе».
Барышников является для американцев символом России — при этом, как известно, после своего «невозвращенчества» в 1974 году он в Россию так ни разу и не приезжал. При всем к нему уважении, Михаил Николаевич до сих пор панически боится, что его тут же арестуют и он окажется в застенках КГБ, и ни уговоры близких друзей, ни выставка картин из его личной коллекции, проходившая в конце 2013 — начале 2014 года в ГМИИ им. А.С. Пушкина, не заставили его поменять свои убеждения и приехать. И тем не менее, в глазах американцев он продолжает оставаться человеком, глядя на которого, они формируют представление о России.
Строго говоря, ни по Овечкину, ни по Шараповой, ни по Буре тоже нельзя судить о России, они все очень американизированы. Другие же персонажи из этого списка, как правило, американские журналисты и политологи русского происхождения, в большинстве своем занимают антироссийские позиции — их профессия предполагает зарабатывание денег на конфликте России и Запада. Если Россия и Запад не конфликтуют, то интерес к этим людям падает, телевизионные каналы им не звонят, финансирование резко сокращается, а вот нынешняя ситуация является для них огромным подарком. Честно говоря, России стоило бы не игнорировать эту проблему, а пытаться ее решать — нельзя быть выключенным из глобального информационного пространства.
Два «Валдая»
2011 год: Возвращение президента
Очередное заседание международного дискуссионного клуба «Валдай», которое прошло в сентябре 2011 года, состоялось уже после того, как Владимир Путин на съезде «Единой России» был, пусть и неформально, объявлен кандидатом в президенты, а Дмитрий Медведев, соответственно, кандидатом в премьер-министры. Естественно, мероприятие вызвало большой интерес. С одной стороны, был решен главный вопрос, который всех волновал, — кто будет возглавлять Россию в ближайшее время. С другой стороны, пока не было понятно, с чем этот человек возвращается; можно ли войти дважды в одну и ту же реку; изменился ли Путин или остался прежним; как к перспективе его возвращения отнесется страна и весь остальной мир.
Первое, что сделал Путин после того, как на съезде его назвали кандидатом в президенты, — опубликовал в газете «Известия» статью о Евразийском Союзе и поехал в Китай. Эти два действия произвели на экспертное сообщество большое впечатление. Стало понятно, что Путина интересует в первую очередь не Запад, не «перезагрузка», не диалог с Обамой и даже не российские проблемы — вектор его внимания явно сместился на восток.
Организаторы Валдайского форума попытались привлечь внимание к предвыборной борьбе в России, но в итоге эксперты увидели все тех же давно знакомых людей, представляющих давно знакомые партии под давно знакомыми лозунгами и очевидно опасающихся слишком активно критиковать Кремль и бороться за победу с «Единой Россией». С гораздо большим интересом гости форума ожидали встречи с представителями Сколково. Все думали, что сейчас их встретят молодые, крутые, талантливые ребята, — а увидели троих мужчин за семьдесят, которые, оказывается, и являлись главными лицами Сколково.
