Мы сейчас стоим на пороге новой столыпинской реформы — и речь не о «столыпинских галстуках». Но что в свое время помешало Петру Столыпину? Отсутствие воли у государя императора. Сейчас, если угодно, Путин обладает той волей, которой не обладал Николай II, а сам он по своему потенциалу и симпатиям, как представляется, относится как раз к таким столыпиным. Но ему нужны три вещи: время, терпение и команда.
Главным достоинством новой команды должны стать не только и не столько личная преданность, сколько эффективность и понимание нового типа задач, новое видение. Нужны профессионалы. Преданные уже есть. Сегодня Владимир Путин пытается соблюсти экономические интересы самых разных элитных групп, создавая правила игры и выставляя ограничения. Но этого недостаточно. Пора искать людей, условно говоря, на 10–20 лет моложе, чем те, которые окружают сейчас Путина, при этом обладающих знаниями и опытом, силой и задором. А еще — знающих мир. Политика изоляционизма опасна еще и тем, что вырастают домашние, очень узко мыслящие политические и экономические лидеры, которые не понимают, как живет остальной мир, и в этом проигрывают. Советский Союз распался отчасти еще и потому, что не нашлось людей, способных сделать рывок. Не произошла вовремя смена элит.
Позитивные наметки есть. Это и смена губернаторского корпуса, и появление в правительстве молодых толковых чиновников на уровне заместителей министров и начальников департаментов. Важно при этом проводить отбор не по политическим, а по профессиональным качествам. И не надо бояться людей, которые действительно знают Запад (или Восток), хорошо к ним относятся и имеют хорошее зарубежное образование.
Предчувствие холодной войны
В самом начале украинского кризиса, когда Крым заявил о своем желании воссоединиться с Россией, в адрес Путина стали слышны крики «strong man», «тиран», «диктатор», «новый шериф» и «что он себе позволяет?». Но тут стало ясно, что это как раз работает на репутацию Путина.
Неожиданно выяснилось, что многим американцам нравится «новый шериф». Это вообще в их менталитете — героизировать людей, которые идут против системы, свергают установившиеся правила и порядки. Мы уже говорили, что русский Ермак вполне мог бы стать национальным героем Америки. И вдруг, с помощью самого американского пиар-истеблишмента, в такого начал превращаться Владимир Путин. Безусловно, осознание этого очень сильно ударяет по Бараку Обаме. И когда по приезде в Италию Барака Обаму неожиданно встречают криками «Мы за Путина» — это, конечно, неприятно для Обамы. Зато очень приятно для России и Путина.
Кроме того, многократные заявления Обамы, где подчеркивались тезисы «Россия — всего лишь региональная держава» и «мы не боимся», как раз показали, что, во-первых, не региональная, и во-вторых, есть опасения. Потому что если «региональная и не боимся», то о чем тогда вообще говорить?
Подобная тактика обращения американского истеблишмента к Путину и России вдруг превратила Путина в лидера консервативных политиков всего мира. При этом Путин, бесспорно, является сейчас самым интересным политиком на международной арене. Он единственный, кто смог сломать существующую парадигму.
Впервые за долгие годы России удалось распространить свое влияние. Когда такое было в последний раз, чтобы народ пришел и сказал: «Мы хотим жить с вами, пожалуйста, примите нас под свое крыло», — века назад! Именно поэтому это настолько странный и тяжелый опыт для Америки. У них есть похожий пример — Пуэрто-Рико, но эта территория так и не стала частью Америки, хотя пуэрториканцы на референдуме проголосовали «за». Однако Америка об этом кокетливо молчит. В случае с Крымом два миллиона человек, проживающих на гигантской территории, стратегически выгодно расположенной, на полном серьезе заявили о своем желании быть с Россией.
В глазах каждого россиянина этот факт, во-первых, выглядит сродни объединению Восточной и Западной Германии — разделенный народ вновь становится одним целым. Во-вторых, это восстановление исторической справедливости. В-третьих, мы являемся свидетелями уникального исторического события. Когда последний раз были присоединения? При Александре II? Мы вдруг обнаружили, что, оказывается, мы что-то делаем правильно. Мы же постоянно в себе сомневаемся. Мы привыкли к тому, что Россия — непривлекательная страна, что мы по большому счету никому не нужны. А оказалось — нужны. Нужны двум миллионам крымчан. И все это, повторим, надо терпеливо и долго объяснять международному сообществу.
Нынешняя политика Америки, направленная на изоляцию России, возможно приведет не только к возрождению многополярного или биполярного (Китай) мира, но и к созданию новых военно-политических союзов — а ведь именно этого Америка пыталась избежать. Ведь была когда-то феноменальная идея, от которой американцы напрасно отказались, — включить Россию в НАТО. Это сразу решило бы множество проблем. Владимир Путин эту идею поддерживал. Можно с сожалением вспоминать, как Запад несколько лет назад просто проигнорировал предложения Москвы, высказанные тогда президентом Дмитрием Медведевым, по европейской системе безопасности. И тот же Путин в свое время говорил об общеевропейском пространстве от Владивостока до Лиссабона. А теперь Путин заявляет: мы Россия. У которой слева Европа, а справа Азия.
В условиях, когда ни одна страна мира не в состоянии самостоятельно решить проблему обеспечения своей стратегической безопасности, Россия может столкнуться с этой практически невыполнимой и чрезвычайно дорогостоящей необходимостью. В реальности Россия скоро может оказаться один на один со своими угрозами, от террористических и демографических до экологических и технологических. Конечно, одновременно окажутся сильно ослабленными восточные и юго-восточные границы зоны европейской зоны безопасности, где неизбежно возникнет зона постоянного напряжения, но такая ситуация, на радость западным «ястребам», реально реанимирует НАТО.
Один из авторов книги неоднократно говорил представителям высшей вашингтонской элиты, что с Путиным не надо идти на конфронтацию, его надо душить в объятиях, принимать его. В России опять сложилась ситуация, когда правительство и президент — «главные европейцы», и вместо Путина могут прийти люди только хуже — настоящие национал-шовинисты.
Американцы этого не понимают. Им кажется, что, если сейчас избавиться от Путина, будет лучше. Но посмотрите на Египет, посмотрите на Ливию, посмотрите на Ирак. Нигде первоначальные планы, которые строила Америка, не осуществились. И тем не менее Соединенные Штаты упорно продолжают следовать прежним курсом, не задумываясь о его ошибочности. Почему? Потому что в последнее время международной политикой в Америке занимаются люди, которые отнюдь не относятся к ней как к основному приоритету.
Сегодня Путин чувствует себя в одиночестве. Российская элита, наперебой повторяющая, что он прав, в то же время неспособна оказать ему поддержку в интеллектуальном плане. Провластный Запад от него отворачивается. Фраза, над которой все хихикали, что «после Ганди и поговорить не с кем», оказывается очень верной. При всем том за Путиным стоит огромная страна, которая хочет вождя. Ей тоже не надо ничего объяснять — страна за него. И что он должен делать в такой ситуации? Заводить разговоры о демократии?
