– Чувствую. Больше того, в 209-м округе Питера, где я собираюсь избираться, в своем родном Выборгском районе, коммунисты выдвинули своего кандидата Краузе, секретаря райкома партии, чтобы отобрать у меня голоса. Моя главная соперница – Хакамада. Она будет отбирать голоса, коммунист Краузе будет отбирать голоса. А может, они и договорились. Я ничего сегодня не исключаю.
– Это пугающий расклад: чтобы правые договорились с красными, против Селезнева…
– Могут. Ведь Зюганов постоянно пророчит, что моя политическая карьера закатилась.
– А что вам лично не может простить Зюганов?
– Он меня плохо знал, я никогда не был человеком покорным. Я никогда никому не смотрел в рот. Я активно, инициативно и добровольно работал в компартии. Хотел, чтобы эта партия стала современной, отвечающей сегодняшней жизни. Проводила бы свою идеологию, проводила свои законы, но Геннадию Андреевичу такие не нужны.
Ему нужны только те, кто смотрит в рот и спрашивает: чего изволите?
– А есть за что критиковать Зюганова?
– Сегодня меня на каждой встрече спрашивают: что происходит в КПРФ? Почему она из народной партии превратилась не поймешь в какую партию, кого только туда не наприглашали. Например, моего земляка Ивана Васильевича Захарова, Героя Соцтруда с Кировского завода, выбросили из центрального списка…
– Наверно, на место рабочего поставят олигарха?
– Да, там и олигархи очень хорошо представлены Коммунисты знают, что их здесь дурят. Но по старой привычке считают, что есть президиум ЦК, есть генеральный секретарь, его надо почитать. Если мы от этого не откажемся, то кто бы ни пришел на это место, будет такой же стиль, опять ничего хорошего не получится.
– Геннадий Николаевич, сейчас лидеры партийных списков активизировались. А вот ваш блок совсем не заметен. Ни вы, ни господин Миронов не пытаетесь участвовать во всех теледебатах, телевизионных программах. Это от неверия в успех или, наоборот, от большой уверенности?
– Во-первых, не хватает денег, сегодня же за участие во многих программах надо платить. У нас не такой большой избирательный счет. Во-вторых, я не имею права участвовать в теледебатах, поскольку я во главе центрального списка, и я же иду по одномандатному округу в Питере, и закон мне запрещает участвовать в теледебатах. Но мы обязательно пройдем пятипроцентный барьер.
– А если нет, то что сделаете?
– Стреляться не будем. Мы создавали партию не на один день и не на один год. У нас сейчас по сути проба сил, нам же 7 сентября был всего один год, мы очень молодые. Нам бы еще месяца три-четыре, тогда бы мы, конечно, более уверенно шли.
– А откуда деньги у вновь образовавшихся партий? Или у того же Жириновского откуда такое безумное количество денег?
– Я этому удивляюсь. Тем более удивляюсь тому, что бизнес вкладывает деньги в такие структуры, от которых не будет никакой отдачи. Они ведь не проведут ни одного нормального закона. Они не сделают ничего доброго для России. Но кто-то в них деньги вкладывает. Давно пора взять партийные выборные счета под самый жесткий контроль. А то неизвестно, что это за деньги, откуда и куда мы с таким партийным финансированием придем… Российская партии жизни, возглавляемая спикером Совета Федерации господином Мироновым, центристская. Ваша Социальная партия левоцентристская. Каковы цели вашего блока? Цель нашей партии – реализовать 7-ю статью Конституции и построить в России социальное государство.
Это – великая цель. Я считаю, что 7-я статья – лучшая в Конституции, потому что эта статья обязывает государство заботиться о развитии человека, дает ему гарантии на труд, на образование, на здравоохранение, на пенсии. Гарантии-то дает, но что такое оплата труда у нас? Это – пособие по безработице. Что такое пенсии? Это – пособие на выживание.
– Это справедливо, но об этом же говорят все партии.
– Но мы разработали совершенно четкую программу. У нас около семидесяти предложений по изменению законодательной базы. А самое главное, мы с Мироновым знаем, как это сделать. Мы знаем, как проходят законы, как рождаются законы.
– А что же мешало до этого?…
– У меня нет фракции, я один в Государственной думе представляю свою партию.
– А кто будет теперь во фракции? Оксана Федорова, Валентина Терешкова, Николай Басков? Закон разрешает ему петь в Большом театре, значит, кто-то будет за него нажимать кнопку?
– Я думаю, мы отменим голосование за себя и "за того парня".
– Почему же каждый раз уважаемые люди повторяют одну и ту же популистскую ошибку, как будто им ее навязывают политтехнологи? Приглашают узнаваемых людей вступать в избирательные блоки, вместо того чтобы подбирать профессионалов, которые реально будут работать?
– На депутата учатся непосредственно в Думе. Ведь депутатов нигде, ни в каких гражданских институтах не готовят.
– Но готовят юристов, экономистов…
– Есть прекрасные юристы, а депутаты нулевые. Это все тоже относительно. У нас сильное правовое управление, сильные юристы в аппарате Ваш блок уже привлек внимание, на мой взгляд, странным образом – лозунгом о защите выхухоли.
– Это Партии жизни предложила очень мощная организация по защите животных. По моей рекомендации этот лозунг сняли…
– Животных, конечно, защищать надо, только в России надо спасать уже людей…
– Мы сейчас настаиваем, чтобы правительство внесло на ратификацию социальную хартию. Но правительство не хочет. Или хочет принять ее с оговорками, чтобы не все статьи были ратифицированы. Страны, которые ратифицировали Европейскую социальную хартию, живут по другому социальному стандарту. Минимальная зарплата – два с половиной прожиточных минимума – это 6 тысяч рублей на наши деньги.
Минимальная пенсия – полтора прожиточных минимума, это – 3 тысячи рублей на наши деньги. Это совсем другой разговор, это другой социальный стандарт, это – другая общественная обстановка.
– Геннадий Николаевич, каждый избирательный цикл вам дается очень тяжелой ценой. Постоянно случаются очень неприятные истории с вашей матушкой. Вы не пытались отследить, что это – злой умысел или нет?
– Нападение на мать было связано со мной. Ей позвонили вечером, сказали: "Вера Ивановна, тебе посылка от сына". Я ей все время говорю: мама, кто бы тебе ни звонил, набери наш телефон… А она сразу открыла – и тут же удар в лицо, связали руки и начался погром квартиры. Думали, у нее какие-то бесценные сокровища, как у матери председателя парламента. А она в хрущевке живет. Через три дня у матери инфаркт, три месяца она отлежала в больнице. Когда этих подонков нашли, они сказали: ну что мы там, по мелочишке взяли, для матери председателя Думы это пустяки – вот как люди рассуждают…
– Да, мать председателя Госдумы – в хрущевке…
– Она не хочет переезжать в Москву, она к нам приезжает и через три-четыре дня просит, чтоб мы ее отвезли в родной город. Там у нас все: там могилы, там под Ленинградом жила моя бабушка, она мать-героиня – четырндцать детей вырастила, там наш пантеон, и, конечно, мы все прикипели к тем местам.
