Хакамада же тяготеет к романтике, только находит ее не там, уж больно от лимоновцев душок идет. Надеюсь, что Ирина Муцуовна это почувствует и вовремя отойдет, чтобы своим по-прежнему высоким личным авторитетом не поддерживать недостойных людей. Я очень хорошо отношусь и к Борису, и к Ирине, считаю, что они – целая эпоха в нашей жизни. Хотелось бы, чтобы они вернулись в публичную политику, но им надо немного остыть – оглянуться вокруг, если угодно, апгрейдиться и понять, что народ очень сильно отличается от их представлений о нем.
А вот беды Чубайса продолжаются, кажется, что все мифы о нем должны рухнуть. Вот уже и РАО ЕЭС вызывает не вежливую критику политических оппонентов, а жесткий ор обесточенных граждан. Ничего удивительного в этом нет, обычная метода правых.
Классово близкие и лично преданные оттеснили профессионалов-производственников.
В результате идей миллион, непрофильные активы, зарубежная экспансия, наполеоновские планы, только вот пятая точка голая. Нет, не у команды управленцев, там все хорошо, а в производящем секторе. Аварии одна за другой.
Хорошо, что есть под рукой Аркадий Евстафьев, в очередной раз назначенный козлом отпущения и принесенный в жертву.
Могут и не говорить, что на замену устаревших трансформаторных станций средств не хватает, а вот на свой самолет всегда найдутся. Ну и конечно, любому, кто сталкивался со структурами РАО ЕЭС, не надо говорить о запредельном уровне вымогательства, так что использование служебного положения – это отличительная черта как российского человека в целом, так и правого в частности.
Меня очень огорчила мелочность Чубайса. Когда скоропостижно и как-то нелепо скончался Анатолий Собчак, я позвонил его вдове Людмиле Борисовне Нарусовой. Так получилось, что после возвращения Анатолия Александровича на родину мы с Сашей Гордоном пригласили его на передачу «Процесс», где он блестяще выступил. Позже я неоднократно встречался и с ним, и с Людмилой Борисовной.
Так получилось, что последнее интервью у Анатолия Александровича, совсем незадолго до его кончины, тоже брали для канала ТНТ, поэтому я просто не мог не позвонить, когда узнал о трагедии.
Людмила Борисовна сказала – приезжай, и я оказало в Питере. Купив цветы, я пришел к дому. Народу было мне го, а на прощании – весь Питер.
Был и Путин, и многие люди из команды Собчака. Мен поразило, что даже там продолжались какие-то разговорь переговоры, шли политические терки, сновал мохнатоухи Березовский. Я знал многих, и во время бесед они меня спрашивали, когда я возвращаюсь в Москву. Я сказал, что вылетаю вечером. "Да ладно, давай с нами, Толя взял его самолет". Из беседы выяснилось, что большую часть московского десанта, как и самого Чубайса, дocтaвил самолет РАО ЕЭС, как, впрочем, и цветы были закуплены централизованно. Не сомневаюсь, что Чубайс просто подгадал важную деловую встречу к похоронам, но меня передернуло от отвращения.
Насколько благороднее их всех смотрелся Стас Садальский со своим купленным на собственные деньги букетом, пришедший проститься с после ним романтиком российской политики.
Маленькая деталь: конечно, вылет нашего рейса задержали, ведь надо было отправить самолет РАО ЕЭС, так что регулярные полеты могут и подождать, паны торопятся.
ЧЕЧЕНЦЫ
Именно с появлением в Верховном Совете Руслана Имрановича Хасбулатова Москву наводнили чеченцы. До этого про них ничего особенного и слышно-то не было, но репутацию они завоевали себе быстро, в частности тем, что на стрелы за них приезжали менты. Славянские начали с ними войну, имена воров и авторитетов знали все, а подвозить угрюмых кавказских парней таксисты боялись, на взгляд определить, кто есть кто, еще не могли и на всяки случай спрашивали: "Ты, случайно, не чечен? Нет, ну тогда садись".
Молва опережала их деяния, чего только о них не рассказывали: и стреляют с двух рук, и страшно дерзкие, и с гор приезжают дивизиями, и законов никаких не приемлют.
Особенно меня удивляли рассказы о чеченских авизовках, все-таки как-никак финансовые документы, а вот уж на банковских гениев эти граждане не походили.
Чеченцы были повсюду, вдруг оказалось, что у всех есть друзья или знакомые из Грозного.
Одно можно сказать точно, что интересных персонажей среди чеченцев было и осталось великое множество. В 2004 году я познакомился с человеком, которого все окружающие называли просто Абу-Малыш. Прозвище было в тему. Внешность впечатляющая: два с небольшим метра рост, широченные плечи, мощная голова. Ему совершенно не было нужды, играя в большой теннис, брать ракетку – ладонь выглядела шире.
Абу говорил тихим голосом, очень вежливо и на хорошем русском языке, надо отметить, что большинство чеченцев говорили по-русски хорошо, практически без акцента.
Вспоминая лихие годы, он рассказал, как столкнулся с Отари Квантришвили. Сначала к Абу зачастили гонцы, выясняя, кто у него «крыша», и предлагая немедленно свои услуги. После их полетов из окна появились посыльные рангом повыше, но, проделав тот же путь, поняли, что придется звать старших. Так в офисе Абу появился Отари.
Отечески приобнял его и сказал: "Ты мне нравишься, давай, чтобы я мог что-то своим пацанам сказать, ты пусти меня в дольку, малую, процента на два".
Ответ Абу вошел в историю: "Конечно, Отари, с радостью, только, чтобы и я мог что-то своим ответить, ты меня тоже на два процента впусти". Отари рассмеялся, и вопросов больше не возникало.
Чеченцы в какой-то момент просто гуляли по Москве, как по буфету, ногой открывая любые двери и вызывая колоссальную неприязнь. Должно быть, поэтому и все, что происходило уже не в Москве, а у них на родине, воспринималось если не со злорадством, то, по крайней мере, спокойно. Никто тогда особо не задавался вопросом, правильно ли поступили, вводя войска в Чечню, тем более что перед этим была какая-то непонятная история с нашими танкистами, нанятыми какими-то чеченскими политиками и noпытавшимися захватить Грозный. Кончилось все плачевно.
Долгое время чеченская кампания воспринималась как нечто далекое и чуждое. Сами чеченцы во всем виноваты. Дикие они какие-то, танцы у них жуткие, Дудаев – прямо весь опереточный генерал, в Москве они беспредельничают. Да ну их, в самом деле, вот Сталин – молодец, в три дня всю чеченскую проблему решил.
Такой ход мыслей был очень популярным. Все искренне верили в боевую готовность Российской армии, тем более что лучший министр обороны, как говорил о Грачеве Ельцин, обещал решить поставленную задачу силой двух десантных полков.
А потом начался беспросветный мрак. Во время первой чеченской кампании стало ясно, что армия у нас хороша на парадах. Война должна быть быстрой и победоносной либо справедливой – ни того ни другого в данном случае не было.
Все оказалось ужасно плохо и как-то грязно, солдаты, голодные, ободранные и забитые, офицеры, постоянно говорящие о предательстве своих командиров.
Чеченцы, появляющиеся ниоткуда и наносящие разящие удары, политики всех мастей, наживающие на этом политический капитал.
