Но я скептически отношусь к концепции «народного суверенитета» вообще. Не народ порождает те или иные формы власти и управления, а элиты. И элиты берут это из теорий, в частности, из различных правовых и государственных. То, что сейчас во всем мире господствует демократический стандарт со всеми его вариациями, — это господство определенной исторической концепции. Мои размышления о «суверенитете духа», не отрицая «суверенную демократию», идут много дальше и в каком-то смысле противоположны.
Что такое суверенная демократия? В этих словах зашито два жеста. Первый жест: признание некой универсальности демократии. Второй жест: признание некой особости, ограниченности в ряду этой универсалии нашей специфической демократии.
Я делаю два мыслительных жеста, прямо противоположные этим. Первый жест: отрицание универсальности демократии. Как сказано выше, народы не обладают суверенитетом, не будем питать иллюзии. И вообще демократический стандарт есть стандарт, устаревший в принципе. Я говорю, что именно эта универсалия из банальности и общепризнанности должна быть поставлена под вопрос, подвергнута скепсису. Мы должны породить новую универсалию вместо демократий, новый стандарт вместо общепринятого демократического. Второй мой жест так же противоположен названному выше второму жесту концепции «суверенной демократии». А именно: я выступаю не за то, что у нас особая форма, особый угол внутри определенной универсалии, а наоборот, считаю, что мы должны выйти из своего угла — не замыкаться в нем, а именно выйти из него и породить новую универсалию для всех.
Наш суверенитет означает не противопоставление своей особенности другим особенностям, а делание своей особенности всеобщностью. Мы должны породить стандарт (вместо демократического), который признают во всем мире! Я не за то, чтобы Россия шла особым путем в рамках всеобщей демократии, а за то, чтобы наш путь стал всеобщим, в рамках которого другие народы будут искать уже свою особенность.
Я не изоляционист, а империалист, но империалист духовный. Я не принуждаю всем навязать наш стандарт, я предлагаю создать вместо демократического такой стандарт, чтобы он был настолько хорош, что его сами примут, все народы сами им соблазняться. Я не считаю, что демократия — законченная абсолютная истина, а значит, новые универсалии придут на смену демократии, как отжившей исторической форме рано или поздно. Приведем эти новые универсалии мы в историю или будем ждать, когда это сделает кто-то другой, чтобы опять внутри них искать свою особенную форму? Вот в чем вопрос! Я считаю, это должны сделать мы. Открыть человечеству новые горизонты, а не искать свой угол внутри уже открытых горизонтов — вот наша задача! Не подражать кому-то, а сделать так, чтобы нам подражали.
Есть еще одна теоретическая проблема, которая помогает понять, что такое «суверенитет духа». Существует давний спор между сторонниками трансцендентализма, который утверждает, что всякий феномен лучше понимается извне, и феноменологии, которая утверждает, что всякий феномен должен познаваться изнутри. В области политики существует такая же неопределенность. Если почитать западные газеты, пишущие о России, то становится ясно, что они, подходящие со своими стандартами извне, ничего в нашей политике и истории не понимают. Следовательно, права феноменология, а значит, некие внешние взгляды на нас должны иметь наше внутреннее происхождение. То есть внешние взгляды — это всего лишь представление одной из наших внутренних партий. Например, оппозиционной партии.
В то же время кажется совершенно очевидным, что многие представления наших внутренних партий есть всего лишь трансляция внутрь внешнего взгляда. Эти партии выступают пятой колонной других государств внутри страны. Тогда прав трансцендентализм: внутренний взгляд — лишь интериоризованный внешний взгляд. В мире, в каждой стране полно людей, смотрящих на себя и свою страну, например, американскими глазами, чужих самим себе.
Мы никогда не разберемся с этим противоречием, если не поймем феноменологию как требование, а не как описательную теорию. Лозунг феноменологии «к самим вещам» или «из самих вещей» — это императив, требующий создать или открыть внутреннее. Не особую точку зрения впротивовес другим точкам, а умение всегда видеть изнутри, из сущности мира. Пока страны особым образом будут смотреть друг на друга, они останутся внешними и друг другу и самим себе: такой мир как бы вывернут наизнанку.
Сущностный взгляд есть взгляд на все человечество, но не извне, как это происходит в проекте глобализации, а изнутри. В этом смысле новая универсалия не есть некая объединяющая всех абстракция, не надмировые универсальные правила, не общечеловеческие ценности, а некий исторический вызов. Слово «вызов» подразумевает тоже нечто внешнее, поэтому правильнее было бы говорить о культурно-историческом внутреннем толчке.
Мы можем сами инициировать пассионарный толчок. Это не будет похоже на Мюнхгаузена, который сам себя вытаскивал за волосы, потому что дух имеет способность взрываться. Только подносишь спичку, а потом ты уже не активист, а страдательное существо. Ты уже в пассивном залоге (ты заложник, не принадлежишь себе, принадлежишь этому духу, как и все остальные, которые уже не могут с этим не считаться). Они уже не могут смотреть на себя и других по-старому, а вовлекаются в исторический процесс. Спичка должна быть поднесена именно к пороху, то есть к чему-то существенному в человеке, тому, что еще не взрывалось. А это не национальные идентичности, не экологические вызовы, не политические, не экономические вопросы и не религиозные сущности, которые уже себя проявили.
Новая революция, если можно так выразиться, не будет революцией политической «за свободы и права», и не будет революцией экономической «за хлеб и землю», «против денег» и «против эксплуатации», не будет она и религиозной, национальной или эстетической. Эта революция должна нам открыть новое измерение, которое встало бы рядом с политическим, экономическим, национальным измерениями. А может быть, и отменила бы их вообще.
О «духе времени» и «всемирном заговоре»
Оппонент. Смотрели ли вы документальный фильм «Дух времени» и что про него думаете?
О. М. Фильмы «Дух времени» и «Дух времени. Добавление» посмотрели миллионы человек в мире. Это определенный культурный феномен. Я рад, что учился в свое время в СССР, и это мне позволило увидеть то, что вряд ли увидит представитель молодого поколения или человек Запада или Востока. Этот фильм — образцовая лекция… по «научному коммунизму», хотя ни разу за весь фильм слово «коммунизм» не произнесено, да и создатели фильма, наверное, об этом не догадываются. Естественно, в СССР, где курс «научного коммунизма» был обязателен на всех кафедрах философии, в лекциях читалось не совсем то. Эта лекция современная, это «научный коммунизм» апгрейд — версия. Однако, структура, пафос и основные темы остались те же.
Первая часть — «научный атеизм» — это критика религии. Наиболее слабая часть фильма. Доказывать, ссылаясь на мифологические источники и знаки зодиака, неисторичность Христа — нелепо, поскольку ясно, что зародившееся христианство использовало мифологические праздники, природные циклы, привязывалось к ним. Это не отменяет евангельские события.
