В конце эпохи Клинтона при расчёте индекса цен в Соединённых Государствах Америки стали учитывать рост вычислительной мощности компьютеров в расчёте на доллар. Президента тогда изрядно ругали за попытку замаскировать инфляцию статистическими трюками. В какой-то мере упрёк верен. Ведь производительность личного компьютера (personal — именно личный, и разница между personal computer и нашим выражением «персональный компьютер» та же, что между личным и персональным автомобилем) ограничена не только железом, но и программами (с ростом доступных ресурсов программисты всё меньше заботятся об оптимизации), и прокладкой между креслом и клавиатурой… Но всё же рациональное зерно в этом манёвре есть. Ведь новые машины позволяют решать задачи, немыслимые ещё несколько лет назад.
Скажем, полвека назад компьютерная графика — а тем более видеографика — была лишь предметом фантастических романов. А ещё лет 10–15 назад требовала мощных специализированных машин. Один из главных производителей такой техники — основанный в 1982-м — гордо назван Silicon Graphics. В 2006-м фирма обанкротилась (и сейчас реструктурируется): обычные персоналки давно догнали её технику даже по абсолютной скорости, а уж по соотношению производительности и стоимости давно перегнали. Компьютерные спецэффекты нынче встречаются едва ли не в каждом фильме. Да и аппаратная поддержка графической библиотеки OpenGL — творения всё той же Silicon Graphics — есть в большинстве видеопроцессоров для персоналок.
Иной раз кажется: техника только мешает. Скажем, автомобили в городе зачастую движутся медленнее, чем в начале века, хотя техническая их скорость с тех пор удесятерилась. Но зато без автомобиля вряд ли появилось бы само понятие мегаполиса.
Работать в крупном — и потому экономически эффективном — центре, а жить на природе вроде бы можно и в расчёте на общественный транспорт. Маятниковая миграция вокруг Москвы ещё недавно опиралась на сеть электричек. Но час-другой в переполненном вагоне снижает производительность труда едва ли не на треть. А в пробке и отдохнуть можно: в Соединённых Государствах Америки многие радиостанции ведут даже специальный психотренинг для пробочных сидельцев. Оттого и запружены города миллионами автомобилей, чьи хозяева прибывают на работу личным транспортом.
Примеры можно множить бесконечно. Главное и так понятно: прогресс постоянно раскрывает перед нами новые возможности удовлетворения потребностей (а зачастую и новые потребности создаёт — но вопросы маркетинга в этом журнале подробно освещаются и за пределами моей заметки).
За всё надо либо платить, либо расплачиваться. Причём платить — значительно выгоднее.
Конкуренция постоянно удешевляет уже существующие товары и услуги. Новые же, как правило, дефицитны — а то и вовсе монопольны. Потому недёшевы. На первых порах даже зачастую непропорционально дороги — специально в расчёте на тех, кто готов платить за пребывание на переднем крае прогресса.
Все эти новшества, естественно, включаются в индекс цен. Так что не всякий его рост — инфляция.
Эмиссия вместо золота
[91]Нынешний экономический кризис порождён неумеренной денежной эмиссией. От лишних денег стараются избавиться, скупая любые доступные товары и услуги. Оборот денег ускоряется, цены растут, и прирост товарной массы, выраженной в этих ценах, опережает прирост денежной. Чем больше денег в обороте, тем острее их не хватает для его обслуживания. Номинальная инфляция порождает реальную дефляцию. Нехватка денег обрывает многоходовые цепочки экономических взаимодействий и постепенно парализует всю экономику.
Причиной перепроизводства денег лично я считаю неумеренный вывод рабочих мест из Соединённых Государств Америки (и в меньшей степени — из Европейского Союза) в регионы дешёвой рабочей силы. С точки зрения управленцев это — изрядная экономия на зарплате. Но для успокоения работников говорили о постиндустриальной экономике, где обязанность человека — только создавать новое или в крайнем случае оказывать услуги, непосильные технике.
Увы, далеко не каждый способен творить востребованное другими. Да и сфера услуг не бесконечна. Между тем рабочая сила не бесплатна и в Китае. Даже если львиную долю выручки забирают правообладатели разработок — её не хватит на полную оплату всего потребляемого той же Америкой. Особенно если учесть, что грабёж под новомодным лозунгом охраны прав разработчиков порождает всё новые технологии ухода от выплаты лицензионных отчислений.
Вот и пришлось содержать значительную часть американцев на пособия по безработице, замаскированной исполнением бессмысленных и безрезультатных обязанностей. И платить пособия деньгами, чью необеспеченность скрывают финансовые игры (в основном вокруг производных — то есть оторванных от реального состояния экономики — ценных бумаг).
Избыточность денежного потока маскировали, сбрасывая его в накопления частных лиц и государственных структур тех стран, где эмитенты скупали всё доступное, щедро расплачиваясь незаработанным. В конце концов деньгами перенасытились все мыслимые сточные каналы. Инфляция стала очевидна. Кризис перешёл в явные формы.
Но может ли современная экономика вообще удержаться от избыточной эмиссии? Да и какую эмиссию считать избыточной?
Новомодные теории напрямую связывают эмиссию с прибылью предпринимателей. Мол, чтобы обеспечить стабильную прибыль, необходимо постоянно вбрасывать в экономику всё новые деньги. Ибо откуда ещё взяться прибыли?
Один из виднейших австрийских практиков и теоретиков экономики — Йозеф Алоиз Шумпетер — доказывал: в стабильной экономике норма прибыли стремится к нулю, и прибыльны только инновации. Современные аналитики предпочли описать куда менее творческий путь дестабилизации экономики.
Главная проблема австрийской и новоавстрийской экономической школы, а также всех более поздних и модных учений — принципиальный отказ от различения стоимости и цены. Отсюда и популярное отрицание трудовой теории стоимости, заявление о беспочвенности всей экономической науки от Адама Адамовича Смита до Карла Генриховича Маркса.
Между тем в основе трудовой теории — непреложный факт: человек может сделать больше, чем съесть. Отсюда — непрерывное (за исключением сравнительно редких периодов крупных катаклизмов) накопление богатства обществом в целом. Отклонения же цены от стоимости достаточно внятно исследованы ещё до Маркса, так что считать их опровержением его теории можно разве что ради недобросовестной пропаганды.
Прибыль — часть труда сверх минимума, необходимого человеку для собственного жизнеобеспечения. Соответственно эмиссия, пропорциональная дополнительному труду, не может считаться избыточной. Даже если именно она обеспечивает бухгалтерскую сторону прибыли — её следует признать обоснованной и безопасной по части инфляции.
Впрочем, в конечном счёте утрачивается и прибавочная стоимость. Ни производственное оборудование, ни инфраструктура, ни здания (хоть жилые, хоть производственные) не вечны. Чтобы оценить расходы на их возобновление, надо исследовать не только амортизационные отчисления конкретных предприятий: немалая часть инфраструктуры создаётся и возобновляется и на средства самих потребителей соответствующих услуг, и за счёт казны (то есть из налогов и прочих сборов)… Значит, реальный темп экономически обоснованной эмиссии меньше бухгалтерской прибыли.
