По крайней мере, к евреям все это уже не имеет отношения. Хотя решение американского суда о ежедневном штрафе в 50 тысяч долларов в пользу Хабада, пока Россия не вернет этому религиозному движению библиотеку Шнеерсона, напоминает о временах холодной войны. Не исключено, что в какой-то форме отказ в будущем еще вернется в отечественную политику. Тем более что в этом мире, согласно законам политической эволюции, все идет если не по кругу, то, по крайней мере, по спирали.
Но пока уехали все, кто и куда мог. Некоторые, как Мушинский, интегрировались в новом мире. Но он был человеком редкостных организационных талантов. И еще в России успел обустроить для первого израильского посла, Арье Левина, здание вновь открытого посольства. Другие не очень. Третьи совсем никак. И многие из них, в конце концов, из Израиля уехали. Благо мир все-таки круглый.
Самый известный из отказников, Натан Щаранский – Толик Щаранский, как его называли знакомые по Союзу, сделал карьеру, возглавив Еврейское агентство для Израиля, Сохнут. Большую бюрократическую структуру с большим бюджетом и полномочиями. И не использовал ничего из того, что оказалось в его ведении. Ни для русских евреев в самом Израиле. Ни для тех, кто остался в республиках бывшего СССР. Включая субботников из Высокого и других сел, которым израильская бюрократия перекрыла въезд в Израиль.
Как ему самому в свое время – выезд. Только ему перекрыла советская. Хотя насчет субботников он много чего много кому обещал. Как делал на протяжении всей своей карьеры. Но таков уж закон жанра. Сначала человек борется с системой. Потом становится частью системы, пусть даже другой и в другой стране. И с удивительной скоростью превращается в такого же, как те, с кем он боролся. Ему самому это незаметно. Но по мнению сторонних наблюдателей, которые знают его не один десяток лет, был он человеком. А стал – полным… На иврите это будет «хара». Тоже хорошо звучит. Ну да ладно. Не на Щаранском клином свет сошелся.
Когда в мае 1990-го в Нью-Йорке в отеле «Плаза» окончательно выживший на старости лет из ума мультимиллионер Джозеф Грусс дарил ему, герою-отказнику, смело критиковавшему израильскую бюрократию и бездушный Сохнут, чек на двадцать миллионов долларов, автор эту процедуру с интересом наблюдал. Будучи гостем Милтона Граллы. Замечательного мужика. Миллионера, щедро помогавшего евреям – в том числе из ХАМЫ, которая их и познакомила. Родом из рабочей семьи. Бывшего журналиста, разбогатевшего на узкоспециализированных журналах. Часть года проводившего в Форт-Ли, с видом на мост Вашингтона и верхний Манхэттен. А зиму – в Бока-Ратоне, во Флориде. Вместе с другими пенсионерами, «снежными птицами», как их там называли. Милтон после продажи принадлежавших ему изданий неплохо заработал. То ли 70, то ли 80 миллионов. Но остался простым, гостеприимным и общительным парнем.
Так вот, наблюдая из-за традиционного для американских еврейских застолий лосося-гриль со шпинатом и полулимоном в аккуратной сеточке – выжимать, Грусса, Щаранского и чек, автор, помнится, мельком задумался, будет ли толк. Не для самого Щаранского – тут толк был. Для дела. За которое герой боролся. И сидел. Сегодня, почти четверть века спустя, можно констатировать: толку не было.
Партия «Исраэль ба-Алия» – Ибалия, как ее с характерным русским юмором звали репатрианты, была. Вырванное из рук религиозных конкурентов из партии ШАС израильское МВД было. Министерские посты, фракция в парламенте были. А толку не было. Потом деньги кончились. От соратников никого рядом не осталось, кроме пресс-секретаря и личного помощника. И хоть тресни. Пока сидел, был фигурой. Символ эпохи, туда-сюда. Борьба за права человека вообще и его личное право на выезд в Израиль в частности. А потом весь пар ушел в свисток.
И ведь не только у него. Где они теперь и кто их помнит, отказников былых времен? Щаранский хоть при деле. А многие так и не поняли, что уже победили. Если, конечно, боролись именно за то, что получили. Хотели в Израиль? Попали в Израиль. Хотели в Америку? На здоровье. Но там-то уже другая жизнь. Нормальная. Ну, проявили героизм. Добились. Приехали. И? В смысле: работа, семейная жизнь, карьера… Многие так и продолжали бороться. Просто по привычке. Да и вообще, оказалось, что все свои несчастья человек таскает на себе. И переехав, куда бы он ни переехал, привозит их с собой.
Кому-то было хорошо, несмотря на все проблемы, потому, что жизнь одна – чего ее травить? Тем более самому – собственную. Так ему и осталось так же. Кому-то было плохо, несмотря на то, что другим было много хуже. Так ему лучше не стало. Как его не ценили там, так и не ценят здесь. Где бы это «здесь» ни находилось. Как он терпеть там никого не мог, так и в другом месте не терпит. Или кого-то конкретно. Негров. Арабов. Старожилов. Новоприбывших. Уродов соседей. Начальников. И что толку, что раньше начальником был русский, а теперь американец? Или марокканский еврей? Ну, плохо человеку. Мизантроп он. Людей не любит. Кроме самого себя. А иногда и себя не любит. Автор многих таких знал. И помочь им было нельзя. Только гильотиной.
О тех, которым повезло
Другим повезло больше. Профессора Гольдфарба вывез на личном самолете Арманд Хаммер. Тот самый. Который в свое время молодым американским авантюристом добрался до Ленина. Стал доверенным лицом советской власти. Страшно разбогател. Обзавелся уникальной художественной коллекцией. В 20–40-х чего толковый человек со связями и средствами только не мог приобрести в бывшей Российской империи! Особенно, если была у него индульгенция от властей.
По слухам, Гольдфарба на несколько картин он и обменял. И со своей, крайне сомнительной, с точки зрения американской морали, биографией очень даже не прогадал. Оказался борцом за права и героем борьбы за свободу евреев СССР. Стали приглашать в дома, куда ранее, несмотря на деньги, на пушечный выстрел не пускали. Да и Гольдфарбам оказалось хорошо. Старшего, как-никак, выпустили из Союза. Младший, Алекс, удачно пристроился при Соросе. А потом при Березовском.
Что не было типовым примером трудоустройства видных отказников в США. В том числе в еврейских организациях. Или особенно в еврейских организациях. Типа вашингтонской Конференции в защиту советских евреев. Которая была этих самых, советских евреев лобби на Капитолийском холме. Координировала американский истеблишмент. Еврейский и нееврейский. По профильной теме, разумеется. И до сих пор существует, сохранив название и несколько поблекнув.
Хотя и занимается в новые времена какой угодно, а не только еврейской правозащитой. Так как еврейское поле деятельности в России и Украине, а также прочих республиках СССР сократилось почти до нуля. Никаких советских евреев, требующих защиты, больше нет. Но кушать хочется всегда. И прореженный аппарат под руководством все того же худого и высокого, как верста коломенская, симпатяги Марка Левина информирует. Связывает. Устраивает встречи. Делает прочую правильную американскую работу. По большей части примерно такой же полезности для человечества, как кружение собаки за собственным хвостом.
Что немаловажно, президентом этой организации, вызывающей у автора теплые ностальгические чувства, пребывал на момент написания этих строк его давний знакомый по еврейскому активу и многолетний деловой партнер Александр Шмуклер. Он же Смаклер. Который уже появлялся на страницах этой книги. И одно это оправдывало существование Конференции по защите…
