Правила такие. Людям спасибо нужно говорить. Причём вежливо, с чувством меры и тактом. Что нормально. Полагать при этом, что все неправительственные организации, получающие помощь от американцев, — это пятая колонна и агенты влияния Америки, есть чушь собачья и бред сивой кобылы. Вне зависимости от того, кто в соответствии с сиюминутным настроением начальства соответствующие данные ему наверх даёт.
Тот самый случай — менять надо челядь. Совсем зажрались холопы. Шпионов ловить разучились. Ловко только реляции наверх пишут и вовремя на столы подкладывают. Хотя в особых ситуациях, как на Северном Кавказе, в Китае, Африке и странах Ближнего Востока, неправительственные организации американские спецслужбы, будь то ЦРУ или АНБ, действительно используют.
Бывали прецеденты. И есть. Все так делают. Но это специфическое исключение из правила и распространяется оно исключительно на горячие точки. И то не все, а только зоны их повышенного интереса. Которыми, вопреки распространённому в отечественной политологии мнению, отнюдь не является весь мир. И даже весь Китай или вся Россия.
Однако настоящая книга не роман Ле Карре, и хотя автору есть что сказать по поводу спецслужб, она не о том. Если настанет день, когда будет переписан принадлежащий перу автора «Котёл с неприятностями», будет время поговорить и о спецслужбах. Наряду с рассказом о королях, башмаках, капусте, морже и плотнике. Кто не в курсе — это отсылка к Льюису Кэрроллу. Книга у него есть такая — «Алиса в Стране чудес».
Разумеется, уровень, на котором американец может кому-то оказывать помощь, прямо свидетельствует о его социальном статусе. Кого-то интересуют соображения престижа в обществе. Или в конкретной социальной группе. Или перед соседями и родственниками хочется похвастать. А кому-то на душе будет приятно.
Из сентиментальных настроений. Чтобы раздолбаям-наследникам ничего не досталось. Или хобби у него такое. Однако какая же нужна деловая хватка, чтобы создать из такой виртуальной реальности, как стремление к увековечению собственного имени или памяти о родителях, всё то, что из этого создаёт Америка, — в первую очередь в самой Америке!
Ну а поскольку американцы, как неоднократно сказано, люди деловые, то поддержка кого и чего угодно, в том числе благотворительность любого толка, поставлена у них на правильно организованную бюрократическую основу. Офисы, прямая рассылка, стиль и тип приглашений, бланков и буклетов выверенные, как калибр ствола в военную пору.
Оформление залов, в которых проходят мероприятия. График проведения мероприятий в соответствии с календарём. Почётные гости и состав оргкомитета. Исполнительные директора и вице-президенты. Списки приглашённых и порядок их рассадки за столами. Благодарности всех видов за взносы и максимально облегчённые типы платежа — по категориям.
Полтора десятилетия автор занимался этим в России в качестве играющего тренера. И во всех мероприятиях, которые проводил, фандрейзинговых или нет, американский опыт оказывался бесценным подспорьем. К чему изобретать велосипед, если он уже изобретён и многократно с успехом опробован?
Пётр Первый корабли строил по голландским чертежам. Школы и университеты в России успешно копировали немецкую модель — до нынешней идиотской реформы образования и науки. Сталину его заводы возводили американские и немецкие инженеры. Американцы просто-напросто в вопросах сбора средств на общественные и прочие нужды и их распределения понимают больше всех. Не более того. Практический опыт!
Причём едва ли не главную роль в этой деятельности общенациональных масштабов играет аппарат. Хотя американский бюрократ, работающий не на правительство, а на тех, у кого есть время и возможность спросить с него за конкретный результат и в случае чего уволить, обладает на редкость человеческим лицом.
Он обаятелен и контактен. Рад видеть и не забывает поздравить с праздником и памятной датой: того, с кем работает, его жену, детей, тёщу, любимую собаку или кошку. Разбирается в твоём хобби и всегда может рассказать что-то интересное. Посадит рядом именно с тем, кто тебе нужен, и разведёт по разным концам зала тех, кто друг друга терпеть не может. Подскажет и поможет. Познакомит, посоветует и порекомендует.
Автору многие из этих людей были знакомы. И многих из них он продолжает видеть на светских мероприятиях, куда его по инерции всё ещё заносит. Хотя с возрастом толку от этих мероприятий всё меньше, а раздражают они всё больше. Но бывает. И американские бюрократы не просто там присутствуют, они их отрабатывают.
Разные люди, и удовольствие от встреч с ними было разное. Хотя откровенных жуликов и прохиндеев среди них было на удивление мало. Из явных вспоминается только Марджи Руфь Дэвис, американский менеджер махона Штайнзальца, муж которой подвизался на сборе средств для голодающих детей Африки. Ну, там пробы ставить было некуда. И осиновый кол можно было втыкать смело. Без колебаний.
Зато остальные! Малколм Хонлайн, курирующий Конференцию главных американских еврейских организаций, — искренне преданный своему делу аристократ без страха и упрёка. Израиль Зингер из Всемирного еврейского конгресса, игрок мирового масштаба, человек Эдгара Бронфмана, сына и наследника знаменитого бутлегера Сэма Бронфмана.
Три обаятельных старика из ХАМА: Гилель Зальцман, Машиах Худайтов и Биньомин Малаховский, встреча с которыми в конце 80-х убедила автора, что среди верующих русско-еврейских ортодоксов есть интеллигентные, бескорыстные и порядочные люди. Что до сих пор сильно поддерживает его в общении с религиозным миром.
Длинный, как коломенская верста, Марк Левин из Национальной конференции в защиту советских евреев — свой парень, хотя никаких советских евреев нет в мире уже более двух десятков лет. Леонард Терлицкий из ХИАСа — профессиональный архитектор, волею случая оказавшийся частью американской системы содействия эмиграции. И т. д., и т. п.
В категории «и т. д.», пожалуй, наиболее заметное место в биографии автора занимает Миша Гальперин. Кудрявый бородатый красавец, речистый, как Цицерон. Особенно когда он рассказывал руководству Нью-Йоркской, а затем Вашингтонской городских федераций о результатах, которых добился в качестве их исполнительного вице-президента. Позднее он работал на «Сохнут» — насколько можно судить, с тем же успехом.
Личный опыт совместных программ Российского еврейского конгресса со всеми теми организациями, к которым Миша имел отношение, у автора был двойственным. Денег в конце тоннеля на столе не было никогда. Если не считать гонораров самому организатору процесса.
Но удовольствия от общения, визитных карточек и практического опыта было море. Конечно, хотелось бы и денег на проекты. Но нельзя объять необъятное. Зато он идеально соответствовал типажу общественника-идеалиста, который при любом раскладе себя не забывает. Тоже нормально.
Что до «и т. п.» — это несомненно люди американского «Джойнта». Старое поколение менеджеров, заставших времена СССР и советского еврейского подполья, было предано идее и мотивировано не за страх, а за совесть. Израильтян Сару Боген и Ицика Авербуха, канадца Сеймура Эпштейна — «Эппи» — в Москве и Санкт-Петербурге вспоминают до сих пор. Хорошие были люди. Честные, нечванливые, интересующиеся. Иметь с ними дело было одно удовольствие.
