Сколько людей избавила от лишних иллюзий в отношении возможности превратить вычищенную, подметённую, живущую тихой спокойной жизнью провинциальную страну в подобие помойки с перестрелками и терактами, откуда они туда приехали! Это именно то, что называется «спокойная сила». Очень убедительно. Имеет смысл приглядеться.
Что до новозеландцев, они-то с терроризмом сталкиваются только в рамках взрывов на Бали, куда, как и австралийцы, любят приезжать на отдых. Хотя проблемы, связанные с приезжими, у них есть. Но это так, по мелочи. Стандартные проблемы портовых городов. Где приезжие по большей части оседают. Ну криминал. Немного пьянства. Наркотики. И всё, что следует за этим. Полиция пока с успехом разбирается со всем вышеизложенным и его последствиями.
Последнее тоже пример. Так как полиция во всех трёх странах — Канаде, Австралии и Новой Зеландии — работает одинаково хорошо. Периодически переходя на отлично. Как, вообще-то, этой самой полиции в нормальных странах работать и положено. Иначе зачем её вообще держать?
Не то чтобы в России за короткий исторический период от одной реформы до другой можно было бы добиться аналогичного результата. Это понятно. Но может быть, хотя бы за более длительное время? Или для этого их всех нужно в очередной раз в кого-нибудь переименовать? Например, в городовых. Городовыми ж они ещё не были? А их коллег по борьбе с терроризмом, к примеру, в жандармерию. И всем им форму, форму поменять…
Латинская Америка — колонии и империи
Ни одно сегодняшнее государство Латинской Америки, как и Америки Северной, не возникло вследствие исторического развития местных цивилизаций. Все были завоёваны. А доминировавшие на континенте к моменту появления там европейцев империи, города-государства и племенные союзы включены в испанские и португальские структуры, образованные на их месте. Либо, хотя и преимущественно в ранний период завоевания, на островах Карибского моря, уничтожены.
Итог: одна португалоязычная Бразилия, девятнадцать испаноязычных независимых государств (плюс входящее в состав США Пуэрто-Рико) и пять французских территорий (Гвиана и четыре островных владения). Ну и ещё кое-что, бывшее какое-то время голландским, как Суринам и Нидерландские Антилы. Или британским. Например, Белиз с Гайаной и много чего на островах Карибского моря. Включая такие крупные, как Ямайка и Барбадос.
Оставим всю французскую, голландскую и британскую континентально-островную мелочь в стороне от нашего рассказа. Не в них суть. История пиратства, работорговли или плантационного хозяйства в Новом Свете без них мертва. Но мы-то говорим не о выращивании сахарного тростника и табака и не о том, какие именно сигары или ром лучшие. А о национальной идее. Хотя традиционно принято считать, что курить надо кубинское, а пить кубинское или ямайское.
Идея эта в её местном варианте имеет прямое и непосредственное отношение лишь к Бразилии, а также всем тем государствам, которые в XIX-м веке перестали быть колониями Испании, подняв против неё мятеж. Ну или, если угодно, совершив революцию.
Как там, у Уильяма Блейка в переводе Самуила Маршака? «Мятеж не может кончиться удачей — в противном случае его зовут иначе». Что абсолютно верно. Было всегда. И будет. Причём Блейк дожил до окончания войн за освобождение испанских колоний Нового Света от Испании. И успел лично убедиться в исторической правоте своих стихов.
В связи с чем, кстати, попытка российского парламента во главе с двуглавым орлом Руцким — Хасбулатовым осенью 1993-го, за два десятилетия до того, как была написана эта книга, отобрать власть у первого российского президента расценивается как мятеж. Мятеж зарвавшихся, жадных до власти провинциалов, поддержанных антисоциальными элементами и городским люмпеном. Против законно избранного лидера нации. Не всеми расценивается. Но многими. Так как не они его, а он их.
И пусть спасибо скажут, что к ногтю их взяли любовно, нежно и слегка. В Латинской Америке оно б им так не обошлось. Там после провала путча любой хунте открутили бы голову. Вместе со всеми её сторонниками, родственниками и соседями родственников. Жанр предполагает. Одно слово, «пылающий континент» во всей его первобытно-бесхитростной красе. Хотя, слава Б-гу, к настоящему времени чуть-чуть подтухший. Не столько извергает, сколько шкворчит и попыхивает.
Или национальные лидеры там по сравнению с ХХ-м веком измельчали? Последней настоящей хунтой была чилийская, во главе с Пиночетом. Покойный Уго Чавес и состарившийся команданте Фидель — уже не то. «То» по местным понятиям был Перон в Аргентине, Стресснер в Парагвае, Сомоса в Никарагуа. Или бразильские генералы с их «эскадронами смерти». Как они зверствовали! Как душили! Какими были откровенными мерзавцами без страха и упрёка!
Есть мнение, по крайней мере, именно так считали знакомые автора из числа историков и этнографов-профессионалов, работавших по прихоти судьбы в годы их военной службы переводчиками у сандинистов и прочих партизан, в СССР лечившихся и проходивших переподготовку, что местный уровень политического зверства имеет непосредственное отношение к национальным корням. То есть является естественным продуктом сплава индейских, испанских и португальских традиций. Может, и так. Во всяком случае, похоже.
Поскольку конкистадоры конкистадорами. В Европе зверствовали все. И португальцы с испанцами на фоне охоты на ведьм в средневековой Германии или Англии особо не выделялись. Несмотря на масштабные аутодафе, которые они практиковали, когда у всех остальных европейцев появились другие, более цивильные развлечения. А также изгнания евреев и мавров и преследования «новых христиан»: марранов и морисков.
Так вот, испанцы и португальцы испанцами и португальцами. Однако же массовые человеческие жертвоприношения в индейских культурах Южной и Центральной Америки есть факт. И факт по историческим меркам совсем недавний. Причём далеко не только у ацтеков и их ближайших соседей. Создатели замечательной, древней и таинственной культуры мочика на тихоокеанском побережье, в пустыне Атакама, свои уникальные по красоте фигурные сосуды расписывали такими сценами пыток…
В Африке или Азии людей, в общем-то, тоже массово убивали. Пытали. Приносили в жертву богам. Но особое отношение к смерти и всему, что ей сопутствует, вплоть до культа смерти, — это всё-таки сплав иберийской и индейской культур. Достаточно посетить современный День Мёртвых в Мексике, Гватемале, Гондурасе или Сальвадоре.
Смерть как зашедший в гости повидаться с семьёй любимый родственник — в современном мире преимущественно латиноамериканское. В джунглях Юго-Восточной Азии и у горных папуасов на Новой Гвинее что-то в этом роде до наших дней дожило. И во многих других регионах, включая ту же Европу, историками культуры отмечено. Но Костница в чешской Кутна-Горе — это средневековый реликт.
Плюс, если уж говорить о неотъемлемых местных специалитетах, наркотики. Кока в Южной и мескалиновые грибы в Центральной Америке распространены очень широко. А в некоторых районах повсеместно. Почему, собственно, именно Мексика и Колумбия — страны наркопроизводящие и наркоторговые в мировом масштабе. Задолго до того, как с ними взялся конкурировать героиновый Афганистан.
