План Клинтона знаменовал исторический сдвиг в развитии демократической партии США. Хотя на словах демократы всегда ратовали за преодоление бюджетного дефицита и громко протестовали, когда Рейган увеличил его больше чем втрое, реальных предложений, направленных на достижение бюджетного баланса, они не выдвигали, даже не становились на этот путь.
Клинтон предпринял смелый шаг, который дал ему новую опору в противостоянии Гингричу с его претензиями резко сократить федеральные расходы. Республиканцы рассчитывали, что им удастся убедить избирателей, будто иначе от дефицита не избавиться. Клинтон показал, что в таких решительных жестах нужды нет. И вдруг выяснилось, что республиканцам приходится защищать свой революционный план против более эластичного проекта, предложенного президентом.
Когда республиканцы в конце 1995 года попытались протолкнуть свой бюджетный план, отказавшись утвердить президентский и тем самым парализовав работу правительства, американцы стали на сторону Клинтона и отвергли их предложения. А в 1997 году, договариваясь с присмиревшими республиканцами по поводу бюджета, немногим отличавшегося от того, что он предлагал 18 месяцев назад, Клинтон в конце концов возьмет полный реванш.
Предвидя тяжелую борьбу за переизбрание в 1996 году, президент Клинтон еще более укрепил свою репутацию умеренного, подписав за три месяца до голосования исторический закон о реформировании системы пособий. По нему все здоровые получатели пособий должны работать и накапливать чеки; к тому же он ограничивает срок получения пятью годами.
Уже дважды республиканский конгресс принимал сходные законы, и дважды Клинтон накладывал на них вето. Но при этом республиканцы резко сокращали продовольственные программы, меры, направленные на защиту детей от жестокого обращения, и помощь матерям, направленную на то, чтобы подтолкнуть их к поискам работы. Республиканцы пытались также сократить федеральные программы медицинского обслуживания, бесплатно предоставляемого бедным, живущим на пособие.
Провоцируя Клинтона на очередное вето, республиканский конгресс принял пакет реформаторских законов, связанных с пособиями, и положил его на стол президенту. Поставить подпись тому было нелегко, ибо проект предусматривал значительное сокращение льгот легальным иммигрантам. «Если человек вместе со своей семьей приезжает в нашу страну легально, — говорил мне Клинтон, — если он платит налоги и если вдруг получит на работе увечье, почему он не может получать компенсацию в тех же размерах, что и все мы?»
В ходе парламентских дебатов демократы раскололись пополам: 99 конгрессменов проголосовали «за» и столько же «против». Партия Клинтона оказалась в тупике.
Намекнув, что он сократит иммигрантские льготы после переизбрания, Клинтон поставил свою подпись и выбил тем самым у оппонентов оружие в борьбе за симпатии растерянного среднего класса. И к нему вернулась удача: в 1997 году, главным образом под давлением губернаторов-республиканцев, которым отныне самим бы пришлось нести бремя иммигрантских выплат, конгресс отменил сокращения, сильно облегчив тем самым жизнь президенту.
Его план чем дальше, тем больше доказывал свою эффективность. К концу второго президентского срока Клинтона численность населения, живущего на пособие, сократилась в целом по стране на 40 процентов — настоящая революция в жизни бедных американцев. Длительная, из поколения в поколение воспроизводящаяся традиция иждивенчества была оборвана — и кем? — президентом-демократом!
Справившись с дефицитом, понизив уровень преступности и сократив пособия, Клинтон осуществил все, чего только может ждать от президента (к какой бы партии он ни принадлежал) средний американец. В результате его деятельности демократическая партия переместилась в центр и избавилась от репутации примиренчества в области преступности, расточительности в сфере распределения пособий и безответственности по части бюджетного дефицита.
И все же самым ярким образцом триангуляционной стратегии Клинтона был сдвиг от экономики к жизненным ценностям, вокруг которых он организовал свою программу в ходе борьбы за переизбрание.
Клинтон решил во что бы то ни стало вернуть демократов, поддавшихся в 1970—1980-е годы популистской риторике Никсона — Рейгана. Сосредоточиваясь на проблеме жизненных ценностей, Клинтон выдвинул на передний план широкую программу, направленную на решение семейных проблем. Он призывал к большей действенности законов о защите детей, дополнительным льготам работникам детских учреждений, контролю за оружием на территории школ, введению рейтинговой системы, которая бы предупреждала родителей о телепрограммах, рекламирующих секс и насилие, ужесточению борьбы с пьяными за рулем, увеличению отпуска по состоянию здоровья и многому другому в том же духе.
Подобный перенос центра тяжести объяснялся зияющими провалами в электорате Клинтона. Опросы общественного мнения, свидетельствуя о его решающем отрыве от республиканского кандидата Боба Доула среди одиноких людей и бездетных пар, показывали в то же время, что он проигрывает среди семей с детьми.
Для того чтобы с большой долей вероятности предсказать, за кого проголосует тот или иной избиратель — за Клинтона или Доула, — достаточно, в общем, задать пять основных вопросов. Вот они.
Считаете ли вы, что половые отношения в добрачный период безнравственны?
Какую роль в вашей жизни играет религия?
Смотрите ли вы лично порнографические фильмы?
Осуждаете ли вы неверность в супружеских отношениях?
Является ли гомосексуализм аморальным?
Те, кто даст по преимуществу консервативные ответы, проголосуют за Доула, а те, чьи ответы свидетельствуют о меньшей привязанности к традиционным ценностям, — резерв Клинтона.
Если бы речь шла о профсоюзах, распределении доходов, бедности, налогах, преступности, прогностическая ценность вопросов удивления бы не вызвала. Но то, что для партийной борьбы оказались столь существенными социально-нравственные ценности, сильно смущало Клинтона, а их роль в избирательных предпочтениях людей заставляла отнестись к ним со всей серьезностью.
Клинтон, чьим лозунгом еще во время кампании за право представлять демократов на президентских выборах был «это же экономика, болван», теперь призывал своих помощников сосредоточиться скорее на социальных, нежели на экономических проблемах. Новый подход был убедительно продемонстрирован в послании к нации 1996 года, в котором президент сосредоточился на вызовах, с которыми сталкивается Америка, — от курения и наркозависимости подростков до нелегальной иммиграции и ограниченных возможностях получения высшего образования, не говоря уж о десятках иных вопросов социально-нравственного характера.
В своей второй инаугурационной речи Клинтон по-прежнему поглядывал в сторону центра, подчеркивая важность таких традиционно консервативных проблем, как преступность и реформа системы пособий. «Времена меняются, — говорил он, — и правительства тоже должны меняться… они должны соответствовать нашему представлению о ценностях». Клинтон призывал «избавить людей от бремени пособий», подчеркивал, что «каждый по-своему должен нести свою долю ответственности», так чтобы «наша страна новых возможностей стала страной, выполняющей свои обязательства, — страной, которая, соблюдая баланс бюджета, никогда не утрачивает баланс ценностей».
