– Но нас-то всех обойти поверху могут?
– Я думал об этом. Тропу контролирует Страшилка.
Старшего прапорщика Страшкова давно не было видно, но Скорняков предполагал, что снайпер просто находится в передовой группе с командиром.
– И вообще~ Чтобы делать такой обход, они должны знать о нашем присутствии здесь. А они пока не знают.
– Я бы лучше предположил, что они знают больше, чем мы думаем.
– Это будет только предположение.
– Где же они тогда?
– Вон там, на дороге, – донесся из наушника голос старшего прапорщика Страшкова. – Разведку выставили. Два человека появилось.
Страшилка контролировал не только тропу, но и дорогу, потому что с дороги и начиналась тропа на пастбище. И, естественно, как самый технически «дальноглазый», кроме того, занимающий ближнюю к бандитам позицию, первым заметил разведку джамаата Билимханова.
Старшие лейтенанты поднесли к глазам бинокли. Расстояние было не таким большим, чтобы нельзя было рассмотреть бандитов в бинокль.
– Это точно разведка, – заметил Вячеслав и зло передернул усами. – И тоже с биноклями. Высматривают.
– Оттуда флаг не заметить, – сказал Скорняков. – Скала мешает. Надо еще метров на сто спуститься~
– И хорошо, что не заметить. Тянуть время не будут, сразу сюда двинутся.
Но бандиты не спешили, словно не чувствовали, как на «хвост» им наступают «краповые». По крайней мере, не проявляли суеты и действовать предпочитали вдумчиво, что говорило об их опытности, да и о боевых талантах их командира.
Время шло. Разведчики продолжали наблюдение и при этом не сильно прятались, если прятались вообще. Опыт подсказывал спецназовцам, что люди, которые ожидают засады, обычно предпочитают оставаться незамеченными сами и желают увидеть других, своих противников. Боевики вели себя слишком открыто, чтобы конкретно говорить об их настороженности. Скорее, они вели себя привычно для своего образа жизни, и только.
Наконец убедившись, что впереди все вроде бы спокойно, разведка бандитов двинулась вперед. И только отстав на пятьдесят метров, появилась остальная группа. Оба старших лейтенанта, не сговариваясь, сразу начали считать количество боевиков.
– Четырнадцать.
– У меня тоже четырнадцать получается.
– Их и первоначально четырнадцать было.
– А я им двоих парней Кадимагомеда оставлял, – напомнил старший прапорщик Страшков. – Вроде бы, расстреливать их не за что, гнать от себя проводников тоже ни к чему, да и лишний ствол всегда сгодиться может.
– У них же кто-то еще на мине подорвался, – напомнил в «подснежник» младший сержант Кадочников. – Они потом со злости минное поле расстреливали.
– Это не со злости, а в качестве профилактического мероприятия, – не согласился старший лейтенант Скорняков.
– Предположим, одного потеряли на минном поле, – стал вслух размышлять Радченков. – Двое к ним присоединились. Тогда должно было быть пятнадцать. Если бы двоих расстреляли, стало бы тринадцать. Если только никто на минном поле не пострадал, а людей Кадимагомеда расстреляли.
– Их не расстреляли, – категорично заявил Страшилка. – Я узнаю одного. Я у него мобилу пулей выбивал. Рука перевязана. Но я не руку, а лицо запомнил. Трубку он около лица держал.
– Что это значит?
– Значит, на минном поле двоих потеряли, – решил Скорняков. – Или даже троих, если взяли с собой двоих парней Кадимагомеда.
– А если нет?
– А если нет, то один человек идет поверху и сейчас приближается к нам. Прямо под нами пройдет. Верхняя разведка, так сказать. В прикрытие. И он должен идти ненамного, но впереди основной группы.
– Он и идет, – сказал Страшков. – Я и его узнал. Увидел и вспомнил, что второй из парней Кадимагомеда был в спортивных штанах. Это он поверху двинулся. Сейчас уже спиной ко мне, приближается к вам.
– Он на заслон у тропы не выйдет? Может, лучше его снять?
– Обязательно выйдет. Но раньше он остановится, потому что флаг и своих односельчан увидит. И даст команду всему джамаату. Если сейчас его снять, а переговариваться с ним будут обязательно, Билимханов сразу поймет, что здесь засада.
– Заслон, я – Рада~
– Я – Колокол, слушаю, товарищ старший лейтенант.
– Скрытно и плавно отходите до особого распоряжения в «зеленку» за спину. Срочно.
– Понял.
– Наблюдателя противника видите?
– Пока нет.
– Он вас тоже, но отходите. Если не будет распоряжения, на заслон выходите после первых же выстрелов самостоятельно.
– Понял, мы уже отходим.
– Страшилка, отслеживай его дальше. С прицела не спускай. Пока не стрелять.
– Понял. Только через тридцать секунд отслеживать его будете вы. Он под вами пройдет еще немного и остановится. Он раньше флаг увидит, чем разведка на дороге. Разведка внизу, кстати, вышла из моего поля зрения.
– Да, он вышел под нами. Вижу его, – сказал Вячеслав. – Нижняя разведка сейчас и нам видна не будет.
– Я их контролирую на всем пространстве, – заверил Скорняков. – От меня они могут только в пропасть спрыгнуть, тогда не увижу.
– Все! – резко сообщил Вячеслав. – Верхний увидел флаг. К обрыву скачет. Пытается своих друзей рассмотреть как следует. И какие-то знаки делает. Похоже, останавливает нижнюю разведку.
– Нет, – возразил Скорняков. – Его я не вижу, но нижняя разведка быстро вперед пошла. Он, наоборот, их зовет посмотреть на твою «картину».
– Тоже хорошо.
– Один из разведчиков звонит, – сообщил Скорняков. – Близко к флагу не подходят.
– Ему сам длиннобородый Асланбек отвечает, – сообщил снайпер. – Это военный совет. Бандиты добавляют скорость.
– Пора бы уже поторопиться, – согласился Радченков с намерением эмира Билимханова.
* * *
Но бандиты все же не сильно торопились. Основная группа выдвинулась вперед, но не вошла в зону поражающего сектора при взрыве мин и остановилась прямо посреди дороги, где дожидались своего эмира разведчики. А верхний разведчик без проблем нашел тропинку, которую, скорее всего, знал, и спустился к основной группе, чтобы принять участие в совещании.
Группу на дороге видно было только старшему прапорщику Страшкову, занимающему крайнюю позицию на дальних подступах, и группе старшего лейтенанта Скорнякова, занимающей крайнюю к селу позицию. Потому только они и комментировали происходящее так, чтобы происходящие действия были ясны всем участникам засады.
– Они в большом сомнении, – сказал Скорняков. – Этого-то я и опасался. Всегдашней осторожности Билимханова. Он именно осторожностью и славится и никуда не лезет, если не имеет вариантов отхода.
