В творчестве Животных произошли большие перемены. Раньше они описывали трудовые подвиги Лошадей, но сейчас наступило время бороться пером и кистью за собственное дело. Енот Генри поставил пьесу «Сердце Пса»: её герой Пёс был кровожаден (грыз Котов) и требовал у Лис поделиться с ним жильём и жратвой. Спектакль имел бешеный успех у Лис и Свиней, которые и раньше недолюбливали сторонников делёжки и равенства. С тех пор, на все разговоры о неравенстве, Свиньи и Лисы отвечали говорившему: «У тебя сердце Пса!» и тот смолкал.
Лис Станислав снял фильм о бесконечных очередях за сеном и о горькой судьбе простых скотов под названием «Должна ли Корова править Фермой?». Коровы и Лошади традиционно входили в Правление Фермы, но их роль сводилась к одобрению решений Совета Свиней. Сейчас на них возложили вину на неурядицы и нехватку сена. «Мы плохо живём потому, что семьдесят лет нами правят Коровы, — обьяснил Станислав. — Дело Коров — давать молоко, а не управлять фермой. Фермой могут управлять только специально подготовленные Люди, или, на худой конец, Лисы».
Фильм Станислава повлиял на умы Скотов, и Коровы и Лошади были выведены из Правления. Псы были удалены оттуда ещё после истории с бешеным Быком, или «страшной резни телят», как её называли Лисы. Старый Джонсон объявил Конкурс Гласности на лучшее произведение, разоблачающее прошлое и настоящее Фермы и утверждающее божественное право Людей распоряжаться Животными. Среди призов были десятки видеомагнитофонов и импортное сено в элегантной упаковке. Стинки лично благословил Конкурс. За пару недель все белые и черные пятна в истории Фермы были вскрыты и описаны подробнейшим образом.
Разоблачения следовали одно за другим: народ узнал, что Ферма продавала шкуры павших животных «за бугор», узнал об экспорте енотов и норок — и был возмущён. Ещё более популярными были разоблачения и описания роскошной жизни правящих Свиней, их жратвы, свинарников, карет и домов отдыха и наслаждений. Правда, к этому времени тесная когорта друзей Стинки — Лис и Свиней — жила в сто раз лучше, чем старая Номенклатура, но глупые Скоты не видели этого. У Лис было, впрочем, готовое объяснение: они сами добились своего благосостояния в конкурентной борьбе за экспорт, а «этого может добиться всякий». Разоблачения не касались происходящею в Стране Людей: оттуда шли бесконечные картины выставок, праздников, породистых Лошадей, тучных Коров, Быков-производителей, дрессированных Псов, красивых и умных Лис и откормленных Свиней.
Стинки дал Животным возможность свободно покидать Ферму. Ежедневно к воротам фермы подъезжали покупатели, окрестные фермеры, и отбирали самых лучших Животных. Так, Ферма Животных лишилась колонии Енотов. Скупщик пушнины из американской компании «Манто» услыхал о мечтах Енотов и открыл бюро по трудоустройству Енотов в Беверли Хиллс. Стены бюро украшали постеры из январского номера «Плэйбоя» (Мисс Январь в енотовой шубке) и портрет Нэнси Рейган, где её украшал Енот с Фермы Животных (совсем как живой). Вдобавок скупщик нанял несколько безработных Псов, и те организовали Фронт Освобождения Фермы от Енотов. Еноты кинулись к скупщику пушнины и были переправлены специальным чартером прямо на завод компании.
Ферма стала унылым и жалким местом. От запасов сена остались только талоны. Животные не работали, но перепродавали остатки сена друг другу. Один и тот же клочок сена переходил от Скота к Скоту, множась в цене, но не в объёме. Стинки возненавидели. Его хорошо принимал его главный деловой партнёр м-р Джемисон Джонсон, он считался надёжным поставщиком сена, а его кампания за гласность сделала его доктором honoris causa Саламанки и Оксфорда. Но на Ферме он не смел показаться.
«Стинки обречён — его наверняка свергнут. Старорежимные Свиньи вернутся к власти и отберут наши заработанные в поте лица миллионы и виллы, — сказал Лис Макс своим друзьям. — Нам нужен Таф».
Боров Таф когда-то заведовал филиалом Фермы, но лишился поста в споре о съеденных трюфелях. Таф был поклонником Человеческого образа жизни, и обожал виски. Макс нашёл Тафа в хлеву, тоскующим над пустой бутылкой, и предложил ему шанс, который выпадает раз в жизни.
Затем Макс предупредил Стинки об опасности:
«Защищайся, тебя свергнут! Призови Псов на помощь!» — сказал он.
«О ужас! Я, доктор философии Саламанки и Оксфорда, должен опираться на Псов, как кровавый Основатель!» — верещал Стинки, но, затем согласился на ввод Псов.
Макс выбрал старых беззубых Псов и расставил их вокруг Даорца Зверей, официальной резиденции Стинки. Давненько Животные не видали Сторожевых Псов посреди главной усадьбы, и этот вид их не обрадовал. Тут явился Боров Таф со своими отборными Лисами. «Рвите меня, грызите, если посмеете, — воскликнул он, — но вы не сможете остановить стремление Животных к Человеческому образу жизни». Эти благородные слова немедленно были подхвачены и переданы повсеместно Телевидением Джонсона и вызвали немало прочувствованных слез и аплодисментов среди зрителей.
«Долой Псов и Правящих Свиней!» — воскликнул мужественный Таф. Лисы бросились ко дворцу, а старые Псы не могли понять, что от них требуется. Стинки попытался утверждать, что Псы держали его в заключении во дворце, но это не произвело впечатления на боевиков Тафа: Стинки был с позором изгнан. Лошади и Коровы терпеть не могли Стинки и не заступились за него. День Великой Победы над Псами был провозглашён всеобщим праздником, а на главной площади Фермы воздвигли статую Тафа, душащего огромную Собаку Баскервиллей.
«Правление Свиней окончилось», — провозгласил Боров Таф. Свиньи — сторонники Тафа были переименованы в Хряков и Хрюшек, а Дворец Зверей — в Белый Дом. Лисы ликовали. Остатки сена увезли к Джонсону, а оттуда привезли много отменного виски для Тафа. Сена больше не было. Но м-р Джонсон не забыл старых друзей: товары продолжали поступать, и даже немного сена было привезено обратно на Ферму. Культ Карго стал официальной религией, а верховным жрецом и распределителем Человеческих даров стал Макс.
Все больше и больше лугов и полян переходило от Фермы к хозяину Ранчо и к другим фермерам округи — в уплату за Безвозмездную Помощь. Торговля была объявлена главным делом и освобождена от налогов. Любое другое занятие облагалось по полной программе. Таф снёс забор вокруг Фермы и предоставил Животным возможность свободно ехать куда угодно. Голодные Кони и Коровы попытались воспользоваться новой свободой и попастись на полях м-ра Джонсона. Они быстро были задержаны за потраву, а м-р Джонсон соорудил высокий забор вокруг Фермы, на этот раз — со своей стороны. Только Лисы и Хряки-экспортёры могли выезжать за новый забор.
Что они экспортировали? На Ферме не оставалось ни сена, ни молока, но экспорт шёл, а Таф и его дружки толстели изо дня в день. Однажды, гуляя по берегу реки, я увидел большие черные фуры с легендой на борту — «Мясник Смит и Ко.» Макс, король экспортёров, лично следил за погрузкой довольно тощих Коров. Он лучезарно улыбнулся мне.
«Мы нашли новый замечательный экспортный товар, — сказал он, — глупо быть единственной фермой в мире, не конкурирующей на рынках говядины. Сейчас, с новообретённой свободой торговли, без старых барьеров мы, наконец, на пути к процветанию.
