Дальше Голиков считает, что «…возможным сроком начала действий против СССР будет являться момент после победы над Англией или после заключения с ней почётного для Германии мира…».
Голиков считает, что нападение на СССР может произойти только после того, как Гитлер либо «победит» Англию, либо после того, как договорится с ней на какой-нибудь вариант мира, перемирие (Голиков считает, что лучше был бы «почётный мир»). И что здесь не верного? Гитлер действительно не мог воевать на два фронта. Такой войны никто не выдержит, ни одна страна. Предлагал Гитлер Англии «почётный мир»? Конечно, предлагал. Это и «Дюнкерк», и, самое главное, – полёт Гесса 10 мая 1941 года, которым он если и не добился «почётного мира», то хотя бы было заключено фактическое перемирие. Ведь после прилета Гесса, три (!) года полномасштабных боевых действий с Англией, тем более массовых авианалетов на Англию, не было. За «массовые бои» нам регулярно выдают бои корпуса Роммеля с англичанами в Африке, что стратегически имело для Англии важнейшее значение, но для вермахта этот корпус не был большой потерей в войне с Россией-СССР. Взамен Черчилль пообещал Гитлеру не открывать Второй фронт в Европе, пока Гитлер воюет в России, и налётов на Германию со стороны Англии также особых не было. Ну и в чём Голиков «ошибался» и как он Сталина «ввёл в заблуждение»? Голиков выдал совершенно точные прогнозы и на действия Гитлера, и на действия Англии. И его прогноз полностью подтвердился.
«…А вот что докладывал Сталину 6 мая 1941 года народный комиссар Военно-морского Флота адмирал Н. Г. Кузнецов. Сообщая о полученном донесении, что 14 мая произойдёт нападение Германии на СССР, он сделал вывод: „Полагаю, что сведения являются ложными и специально направлены по этому руслу с тем, чтобы проверить, как на это будет реагировать СССР”…»
Опять разговор идёт о конкретном сроке нападения – 14 мая 1941 года. Который также не состоялся. Но никак не о 22 июня. И Кузнецов Сталина также не ввёл ни в какое «заблуждение». Он высказал свое мнение (после сообщения военно-морского атташе Воронцова из Берлина) по поводу начала Войны в середине мая, и в этом Кузнецов оказался совершенно прав – война 14 мая не началась.
Дальнейшее в книге Суходеева показано совершенно верно. Верна реакция Сталина на «предложения» своих генералов-маршалов, описанных в «Воспоминаниях» Г. К. Жукова, откуда Суходеев и переписал данные слова-реакцию Сталина на слова Жукова и Тимошенко, которые якобы «просили Сталина объявить боевую готовность» 14 июня 1941 года, а тот им отказал.
« …14 июня нарком обороны С. К. Тимошенко и начальник Генштаба Г. К. Жуков были у И. В. Сталина с докладом о положении в западных военных округах, предложили привести войска в полную боевую готовность. На это Сталин заметил:
– Вы предлагаете провести в стране мобилизацию, поднять сейчас все войска и двинуть их к западным границам? Вы понимаете, что это означает войну?
Сталин был прав: это неизбежно означало бы войну. К тому же он не без основания считал, что войск в западных округах немало. В этом его уверял Тимошенко…»
У Жукова слова Сталина несколько по-другому звучат, но в данном случае это не так важно. Сталин действительно совершенно прав в этом случае. Любое громогласное заявление в приказе по Армии о приведении в повышенную или полную боевую готовность, и тем более объявление мобилизации (хотя бы для западных округов), неизбежно станет известно в Германии. Работу вражеской разведки не запретишь и не заблокируешь на все 100 %. А это даёт повод объявить Россию агрессором, со всеми вытекающими последствиями. Однако «плановые учения резервистов» (как и сегодня, что проводятся по всему периметру России) назвать агрессией никак нельзя. Вот и происходило то, что показано дальше в книге Суходеева. Кстати, маршала Блюхера, в том числе и за попытку во время событий у озера Хасан объявить в Дальневосточном округе мобилизацию, что могло быть расценено Японией как фактическое объявление войны со стороны СССР, и отдали под суд, сняв с должности. (Видимо, вспомнил маршал молодость, когда в начале 1920-х был военным министром (комиссаром) Дальневосточной республики (ДВР), решил «тряхнуть стариной» и устроить Большую войну с Японией, «отомстить за интервенцию 20-х»?)
Однако, зная, какие Директивы НКО и ГШ были подписаны 10–12 июня «Для повышения боевой готовности…» войск западных округов самим Жуковым, доверять его «воспоминаниям» и такому разговору со Сталиным не стоит. Ни Жуков, ни Тимошенко не были в кабинете у Сталина в Кремле 14 июня, согласно «журналов посещений Кремля». Сам Жуков пишет, что Тимошенко звонил Сталину ещё 13 июня и «просил дать указание о приведении войск приграничных округов в боевую готовность и развёртывании первых эшелонов по планам прикрытия»! (M., 1969, с. 241). И этот разговор Тимошенко со Сталиным 13 июня по телефону, возможно, был, и действительно, могло идти обсуждение о поднятии именно всех войск – и второго, и первого эшелона. Скорее всего они 13-го вполне могли предложить Сталину объявить «полную боевую готовность» для всех войск запокругов. Но Сталин дал им команду 14-го июня отправить директивы НКО и ГШ от 12 июня в Ригу и Киев. Эти директивы и поступили в КОВО и ПрибОВО 14–15 июня, но в них оговаривалось, что войска прикрытия первого эшелона должны ждать отдельного приказа (в Минск своя поступила ещё 10 июня!).
Жуков пишет, что они просят Сталина «привести войска в полную боевую готовность», а Сталин им почему-то отказывает в мобилизации. В чём странность? А в том, что приведение в полную б/г войск и второго, и первого эшелонов, в принципе, можно приравнять к объявлению мобилизации. А вот как раз на это Сталин пойти 13 июня ещё не мог.
Жуков с Тимошенко пытались раскрутить Сталина именно на фактическую мобилизацию в западных округах! И именно за это предложение Сталин выговорил им!
Сталин дал команду Тимошенко и Жукову подготовить Директивы о повышении боевой готовности части войск западных округов – о начале выдвижения «глубинных дивизий» в «районы, предусмотренные планом прикрытия», ранее, скорее всего ещё 9 июня:
...
«9 июня 1941 года
1. Тимошенко 16.00–17.00
2. Жуков 16.00–17.00
3. Ватутин 16.00–17.00
4. Ворошилов 18.00–21.25
5. Маленков 18.00–23.25
6. Кулик 18.00–23.25
7. Жуков 18.00–23.25
8. Тимошенко 18.00–23.25
9. Сафонов 18.00–23.25
10. Вознесенский 18.00–23.25
11. Малышев 19.40–20.40
12. Шахурин 19.40–23.25
13. Жигарев 20.40–23.25
Последние вышли 23.35»
(Государственный Комитет Обороны постановляет (1941–1945). Цифры, Документы., М., 2002).
Смотрите сами, в какой компании принималось это решение: Маленков, «куратор РККА» от Политбюро, Кулик – начальник ГАУ и замнаркома по вооружениям, Сафонов – начальник мобилизационно-планового отдела Комитета Обороны при СНК СССР, Вознесенский – 1-й зам председателя Совета Народных Комиссаров СССР и «куратор» Государственной плановой комиссии при СНК, Малышев – нарком тяжелого машиностроения и зам председателя СНК, Шахурин – нарком авиапрома, Жигарев – командующий ВВС, Ватутин – замначальника ГШ по оперативным вопросам. В ЗапОВО, в Минск своя Директива пришла уже 10 июня и уже в 7.00 11 июня первые дивизии ЗапОВО начали движение «в районы, предусмотренные Планом прикрытия». В остальные округа Сталин даёт команду придержать отправку Директив о начале выдвижения частей второго эшелона к границе, в связи с передачей по радио 13 июня «Сообщения ТАСС» и опубликования этого «Сообщения» 14 июня. И после того как в ответ от Германии не последовало ответа, Сталин и дает команду отправлять в Киев и Ригу свои Директивы о «повышении боевой готовности» днем 14-го или утром 15-го июня. Это он мог вполне сделать и по телефону, и 15 июня, в том же КОВО, такую Директиву получили, и об этом подробно и поведал маршал И.Х. Баграмян в 1971 году.
