— А мы сейчас позвоним товарищу Сталину. — Он снял трубку и заказал Москву.
Через несколько минут он уже разговаривал со Сталиным. Не успел он сказать, что звонит по поводу подчинения Голованова, который сейчас находится у него, как по его ответам я понял, что Сталин задает встречные вопросы.
— Нет, товарищ Сталин, это неправда! Я только что вернулся с оборонительных рубежей. Никакого сосредоточения немецких войск на границе нет, а моя разведка работает хорошо. Я еще раз проверю, но считаю это просто провокацией. Хорошо, товарищ Сталин… А как насчет Голованова? Ясно.
Он положил трубку.
— Не в духе хозяин. Какая-то сволочь пытается ему доказать, что немцы сосредоточивают войска на нашей границе.
Я выжидательно молчал.
— Не хочет хозяин подчинить вас мне. Своих, говорит, делу вас много. А зря.
На этом мы и расстались. Кто из нас мог тогда подумать, что не пройдет и двух недель, как Гитлер обрушит свои главные силы как раз на тот участок, где во главе руководства войсками стоит Павлов? К этому времени и у нас в полку появились разведывательные данные, в которых прямо указывалось на сосредоточение немецких дивизий близ нашей границы. Но упоминалось, что немецкий генштаб объясняет это переброской войск на отдых в более спокойные места. Так обстояло дело в то время — так думал, в частности, и я.
Как мог Павлов, имея в своих руках разведку и предупреждения из Москвы, находиться в приятном, заблуждении, остается тайной. Может быть, детально проведенный анализ оставшихся документов прольет свет на этот вопрос…»
Голованов был у Павлова в кабинете, возможно, 9 июня (в понедельник). В эти дни уже готовились Директивы НКО и ГШ на выдвижение к границе дивизий и корпусов из глубины округов «в районы, предусмотренные планом прикрытия». И в этот день Тимошенко и Жуков с Ватутиным несколько часов пробыли в кабинете Сталина. А 10 июня вечером Павлов получил от Тимошенко свою «Директиву». И именно Павлов пытается уверить Сталина в том, что никакой угрозы войны не существует!? При этом его почему-то раздражает, что «какая-то сволочь пытается убедить» Сталина в том, что немцы готовятся к нападению и накапливают войска на границе. Ко всему прочему он пытается подгрести под себя летное подразделение Голованова — отдельный дальнебомбардировочный полк центрального, московского подчинения не подчиняющийся напрямую округу. Можно утверждать — все части центрального подчинения, встретили войну достойно и проявили себя с самой лучшей стороны. Но не потому, что ими командовали «гениальные командиры», а потому, что они оказались в более высокой (на порядок!) боеготовности, чем окружные части.
Кстати сказать, «хозяином» звали Сталина либо люди холуйского типа, либо такие, как Павлов. В воспоминаниях тех, кто Сталина действительно уважал, этого слова вы не встретите.
А вот что говорится у Голованова уже о событиях ночи на 22 июня и о том, как в Минске «не успели» довести до своих войск «Директиву № 1»:
«Почему войска не были приведены в боевую готовность, хотя уже накануне стало очевидно, что завтра может грянуть война и, как известно, были отданы на сей счет определенные указания? Кто виноват в том, что эти, хотя и запоздалые, указания, пусть оставлявшие на подготовку самые что ни на есть считанные часы, не были сразу доведены до войск? По укоренившейся за многие годы версии, все как будто упирается в Сталина, а так ли это?! Ведь, как известно, после полученных из Москвы распоряжений Военно-Морской Флот был приведен в боевую готовность до наступления регулярных войск фашистской Германии. Является ли один Сталин виной этой, надо прямо сказать, катастрофы?
В тот июньский день 1941 года я ушел от генерала армии Павлова, даже не задумавшись, не придав сколько-нибудь серьезного значения его разговору со Сталиным, свидетелем которого был…»
(Примечание: О подобном «оптимизме» Павлова пишет и маршал артиллерии Н.Н. Воронов — «На службе военной», — М.: Воениздат, 1963. Книга также есть на сайте: http://militera.ltb.ru/memo /russian/voronov/ index, html. Глава «Над Родиной смертельная опасность. Роковые просчеты»:
«За несколько дней до начала войны я случайно встретился в Москве с командующим войсками Белорусского особого военного округа Д.Г. Павловым, которого я хорошо знал по совместной работе в Наркомате обороны и по боям в Испании.
— Как у вас дела? — спросил я его.
— Войска округа топают на различных тактических батальонных и полковых учениях, — ответил Павлов. — Все у нас нормально. Вот воспользовался спокойной обстановкой, приехал в Москоу по разным мелочам.
В таком благодушном настроении находился командующий одним из важнейших приграничных военных округов…»
И первый заместитель Павлова генерал Болдин И.В. — «Страницы жизни», — М.: Воениздат, 1961 г. Есть на сайте: http://militera.lib.ru /memo /russian /boldin /index.html. Глава «Так началась война» как раз о том, как Павлов в театре войну встречал:
«В тот субботний вечер на сцене минского Дома офицеров шла комедия «Свадьба в Малиновке». Мы искренне смеялись. Веселил находчивый артиллерист Яшка, иронические улыбки вызывал Попандопуло. Музыка разливалась по всему залу и создавала праздничную атмосферу.
Неожиданно в нашей ложе показался начальник разведотдела штаба Западного Особого военного округа полковник С.В. Блохин. Наклонившись к командующему генералу армии Д.Г. Павлову, он что-то тихо прошептал.
— Этого не может быть, — послышалось в ответ. Начальник разведотдела удалился.
— Чепуха какая-то, — вполголоса обратился ко мне Павлов. — Разведка сообщает, что на границе очень тревожно. Немецкие войска якобы приведены в полную боевую готовность и даже начали обстрел отдельных участков нашей границы.
Затем Павлов слегка коснулся моей руки и, приложив палец к губам, показал на сцену, где
изображались события гражданской войны. В те минуты они, как и само слово «война», казались далеким прошлым…»
Каков оптимист. Немцы уже обстрелы ведут некоторых участков границы, а командующий не хочет отвлекаться от действия на сцене…
Единственное, что невозможно найти в мемуарах всех без исключения генералов и маршалов — это хоть какое-то упоминание о приказах ГШ, Г.К. Жукова от 18 июня, приказах об отводе приграничных частей в округах от границы на предназначенные им рубежи обороны, в которых ставилась задача закончить все перемещения и все мероприятия по повышению боевой готовности войск западных округов к 24–00 21 июня.
Как уже писалось выше, все дело в том, что в этом приказе ГШ от 18 июня не только дается команда о повышении боевой готовности приграничных дивизий и об отводе их на их рубежи обороны согласно Планов прикрытия и обороны. В этом приказе именно сообщается точная дата начала войны — 22 июня. Сообщается она в виде требования для всех войск западных округов, участвующих в занятии рубежей обороны, закончить все перемещения и выдвижения в районы обороны к 24.00 21 июня! Вот потому-то этот приказ Генерального штаба от 18 июня, подписанный лично Г.К. Жуковым, и скрывается до сих пор. Ведь выполнен последний предвоенный приказ практически нигде не был (кроме одного округа). А не выполнившие его генералы были сначала — при Сталине — расстреляны, но после его смерти Жуковым же и Хрущевым поголовно «реабилитированы» и названы «невиновными». Обнародуй этот приказ от 18 июня 1941 года — и придется переписывать всю историю Великой Отечественной войны. И имена предателей называть придется по новой…
