Жириновский: Объясняю. Мы вас, коммунистов, не просили строить «хрущобы». Мы вас спросим, зачем вы отобрали у наших дедов и бабушек хорошие квартиры и сделали из них коммуналки? А потом через сорок лет стали расселять? С какой стати? Вам кто дал право отбирать то, что вам не принадлежит? А ваш Брежнев? Вся коррупция началась при нем. Вы правильно говорите, весь мир дрожал и боялся нас. И к чему это привело? Весь мир объединился и уничтожил Советский Союз в 1991 году. Этот брежневский страх, стояла десятимиллионная армия, ракеты, танки, готовые взлететь и уничтожить всю планету. Кто вам дал право пугать всю планету? Теперь вся планета против нас…
Кто вам дал право за наши деньги содержать коммунистические партии по всему миру, содержать все национальные республики, содержать Африку, Латинскую Америку? Кто вам дал право?
Вы говорите, что давали квартиры. Вы нам дали квартиры? Вы давали квартиры единицам, в основном рабочим, вашей опоре. Давали в основном в Москве. Больше такого района «Черемушки» нет нигде, в бараках до сих пор живет страна.
И ваши фильмы нам не нужны, понимаете? И ваша идея казарменного социализма нам не нужна.
Соловьев: Следующий вопрос. Прошу.
Кубринский: Кубринский Александр Львович, профессор Московского Государственного Университета имени Ломоносова, руководитель Московской городской организации ЛДПР. Владимир Владимирович, я понимаю, это действительно очень тяжело переосмысливать, то, во что верил. Я тоже через это проходил. То, что любил, то, что казалось незыблемым, то, что казалось на века. Тяжело понять, что было это не так…
Скажите мне, пожалуйста, вы серьезно верите, что если бы не октябрь 17-го, не было бы ни одной ГЭС в стране, мы бы не улетели в космос, мы бы не добились никаких технических прогрессов, вот так бы и остались примерно в 1913 году с одной коровой в семье?
Бортко: Очень интересный вопрос, очень интересный. Я, естественно, готовился к нашей встрече, и меня этот вопрос тоже интересовал. Дореволюционная Россия якобы семимильными шагами шла вперед, — как же так, большевики взяли и остановили, и после этого конец? Так вот, да будет вам известно, господин профессор, и почитайте, пожалуйста, хоть Википедию, хоть что угодно. 1885 год — Россия по отношению к ведущим странам примерно как три к десяти. Дальше, 1913 год — четыре к девяти. Не вверх, а вниз. Отставание еще больше. Если мне не верите, почитайте.
Кубринский: Вы уточните с реформ Витте, и вы узнаете, что русский рубль в начале XX века был самой тяжелой валютой в мире. Но сейчас не об этом. Дальше. Большевики приходят к власти, они обещают землю. Они пообещали землю и не дали земли крестьянам, они пообещали фабрики рабочим, и к шестидесятым годам, к концу шестидесятых они увидели, как не стало, собственно говоря, рабочего класса в стране.
Соловьев: Вопрос какой?
Кудринский: Вопрос очень простой. Скажите, как вы считаете, если бы не Октябрьский переворот, реально ли было 22 июня 1941 года?
Бортко: Не только реально, оно было бы гораздо раньше. Гораздо раньше.
Жириновский: Не было бы его.
Бортко: Это было бы примерно то же самое, что происходит сейчас. Когда страна наша слабеет, а у нас есть ресурсы, и они очень нравятся людям, живущим рядом с нами, или здесь, или за рубежом.
Кудринский: Вы уходите от вопроса. Солдатов и офицеров вермахта воспитали в нашей стране, люфтваффе воспитали в нашей стране.
Жириновский: Европа воспитала их для борьбы со Сталиным. Не было б Сталина, не было бы Гитлера. Его бы задушили в 29-м году.
Бортко: На что мне отвечать?
Соловьев: Да я думаю, не на что. Уже такой крик пошел…
Бортко: Так вот, смотрите, пожалуйста. Очень интересный вопрос был задан не этим спрашивающим, а, кажется, предыдущим. А нет, Владимиром Вольфовичем! Как это забрали у вас квартиры и поселили туда…
Жириновский: Наши квартиры забрали, а через 50 лет дали кому-то двушку.
Бортко: А теперь послушайте, что произошло. Россия всегда была разделена. На несколько частей, то есть на две части. Так называемая интеллигенция и иже с ними, которой было очень мало, которая была сосредоточена в основном в Питере и в Москве, и весь остальной народ. Понадобилось спасать страну, понадобилась индустриализация, и нужны были люди, которые приедут сюда на заводы и будут жить. Вот поэтому был призыв к этим людям: «придите сюда и работайте». Им надо было где-то жить. Можно было и строить жилье. Но тогда на это понадобилось бы триста лет. Надо было строить быстро. Да, наверное, это было не очень хорошо. Но учтите, это была первая в мире страна, идущая совершенно иначе.
Жириновский: А зачем? Зачем? Вас никто не просил. Вы провели выборы? Вы объявили референдум? Мы не хотели вашего социализма. Мы не хотели другого пути, мы хотели жить как при царе, как в Европе. А вы нам Северную Корею устраиваете.
Бортко:. … Дальше была проверка — война. Война, Гитлер, — вот проверка настоящая. Гитлер думал, что страна развалится мгновенно. А она развалилась? Нет.
Жириновский: Пулеметы стояли сзади. Уберите пулеметы, все бы развалилось. Пулеметы поставили. В июле 1941 года вы расстреливали советских солдат.
Бортко: Царской армией война проиграна, а у нас выиграна.
Жириновский: Нет, проиграли!
Соловьев: Владимир Вольфович, вы готовы к следующему вопросу?
Дмитрий Черный: Дмитрий Черный меня зовут. Владимир Вольфович, вы заступаетесь за русский народ здесь, да? Скажите, пожалуйста, в 1926 году какой был в тогдашней Советской России прирост населения? И какая сейчас убыль? Я вам немножко подскажу. Полтора миллиона тогда был рост населения. Сейчас миллион убыль, после того как вы свергли советскую власть. Так вот вопрос встает, все-таки был ли таким преступником и уголовником, как вы говорили, Ленин, и был ли таким подлецом прадед Сергея Удальцова, которого здесь упоминали, не дед, а прадед, который восстанавливал МГУ при советской власти? Население росло, индустрия росла, благодаря этому мы победили в войне, но, к сожалению, в 1991 году, когда разыгрались вот эти вот самые страсти на площадях, эта власть закончилась.
Жириновский: Ни одного выстрела — и ваша власть сгинула! За один день. 80 миллионов коммунистов — предатели, трусы и подлецы! За три часа разбежались!
Черный: Наша советская власть осталась в нашем советском народе, и она еще себя покажет. Так вот вопрос. Объясните, почему же народ при царской власти так не рос, как при советской, и почему он сейчас так ударно вымирает, когда победил ваш капитализм, когда реституция победила?
Жириновский: Все? Отвечаю. Он говорит…
Бортко: Можно одну минуту, одно замечание.
Жириновский: Помолчите!
