Бортко: Можно не оскорблять меня?
Соловьев: Владимир Вольфович не считает это оскорблением.
Жириновский: Я такой, какой есть. Я фильмы про идиотов не снимаю…
Бортко: Этого «Идиота» написал Достоевский.
Жириновский:. … Я этих идиотов вижу вокруг себя, и говорю, что они идиоты и подлецы.
Бортко: И Достоевский туда же. Понятно.
Жириновский: Так вот. Молодой человек, вы плохо соображаете в статистике. Вы говорите, в 1926 году была высокая рождаемость. Это какие женщины родили? При царе они родились — это царское поколение продолжало рожать нам много детей. Это что? Стимуляция советской властью? В Гражданскую войну уничтожили 20 миллионов отцов, братьев, мужей…
Бортко: Сколько?
Жириновский: 20 миллионов человек.
Бортко: Сколько?
Жириновский: Статистика.
Соловьев: Многовато.
Жириновский: Отменяли сухой закон, начали спаивать всю страну. Царь в 1916 году ввел, вы в 1924-м, Ленин и Сталин отменили сухой закон. И вот пьяная страна начала рожать у вас в 1926 году. Пьяная, больная и криминальная.
Черный: Почему ж такие умные люди рождались в 1926 году? До сих пор живут, долгожители советские, наши ветераны.
Жириновский: Вопреки вам живут. Для этого вас и скинули в 1991 году.
Соловьев: Понятно. Следующий вопрос.
Иваницкий: Иваницкий Александр Владимирович, олимпийский чемпион по борьбе в тяжелом весе, журналист. Я слушаю выступление Владимира Вольфовича, поражаюсь его ораторскому искусству, и понимаю, что за криком, за наглостью он допускает громадное количество передергиваний. Одна из первых, — я несколько зафиксировал для того, чтобы не быть голословным: «Большевики арестовали законное Временное правительство». Эта фраза мне напоминает один эпизод из моего телевизионного прошлого, когда развалили Гостелерадио и начали образовывать Российское телевидение и НТВ, 12 человек быстренько сгоношили академию и назвали себя академиками. Их никто не выбирал, их никто не назначал, но они академики. Поэтому Временное правительство и временное, что его никто не выбирал. Должно было выбрать Учредительное собрание. Временное правительство — это самозванцы.
Жириновский: Временное правительство была законная власть, сформированная депутатами Государственной думы.
Иваницкий: Теперь дальше. Я обращаюсь не к Жириновскому, а обращаюсь ко всем тем, кто сидит здесь в зале, и кто нас слушает. Вот фраза Жириновского: «Страна-тюрьма. Русские — одна рвань и пьянь» Это вы, вы, вы и все кто нас слушает. Это слова Жириновского. Вопрос к Вам, Владимир Вольфович, сколько еще лет за вас будут голосовать русские— рвань и пьянь?
Жириновский: Отвечаю. Отвечаю, что это итоги советской власти. Это итоги, потому что 20 лет назад народ советский, как вы говорите, ничего не сделал, чтобы спасти Советский Союз, ничего коммунисты не сделали и советская армия. И после этого…
Иваницкий: Кто вас дал право называть русских рванью и пьянью? Кто?
Жириновский: Я знаю, что мне говорить! Я у вас права не буду спрашивать. Это они мне дали право — мои избиратели!
Иваницкий: Ваши избиратели — пьянь и рвань?
Жириновский: В рвань-пьянь превратили нас вы! Вы — подлые коммунисты! Вы — советская власть! Вы — негодяи и мерзавцы! Вас нужно расстреливать!
Соловьев: О как!
Жириновский: Вас нужно сажать! Вам место в психушках! Всем советским журналистам!
Бортко: Можно мне вставить слово?
Жириновский: Всем советским драматургам! Всем этим писателям-недоумкам!
Бортко: Владимир Вольфович, можно мне сказать…
Жириновский: Нет! Вам нечего говорить! И вас арестуют сегодня же!
Бортко: Кто? Вы? Это ничего, это неплохо. Чего ж меня не арестовывают?
Соловьев: Но заметьте мудрость Владимира Вольфовича.
Бортко: Он очень мудрый человек.
Соловьев: В следующем раунде вопросы вам буду задавать я. Владимир Владимирович, вы очень убедительно доказали, что де-факто большевики взяли власть, которая сама уже падала в руки.
Бортко: Да, это так.
Соловьев То есть вы убедительно показали, что проблемы, которые были в стране, достигли такого уровня, что принципиально уже не так сложно было и схватить. Да, конечно, история обросла легендами, но, тем не менее, факт остается фактом. 200 человек, вооруженные идеей, смогли построить уникальное государство, как тогда говорили, рабочих и крестьян. Но вот у меня только один вопрос.
Бортко: Въедливый, наверное.
Соловьев: Въедливый, да. Почему же в этой гигантской идее, которая вначале позволила взять страну, не оказалось достаточно жизни, чтобы пережить даже один век?
Бортко: Могу задать вам ответный вопрос. Почему тысячелетнее государство, которое очень удачно развивалось, не сохранило царскую власть?
Соловьев: Свою роль сыграла Первая мировая война. Это был ключевой момент, когда практически во всей Европе произошло изменение формы управления. Когда рухнули практически все монархии, в том числе абсолютистские. Потому что система управления, при которой все было заключено на одного человека и на аристократию, не выборную, не смогла пережить тот взрыв техники, технологический…
Бортко: Извините, я готов возразить вам. Почему же пострадала только одна Россия?
Соловьев: Не только Россия, но и Германия. Две страны, которые отошли от своей религии и попытались ее заменить псевдо…
Жириновский: Политической, политическим террором.
Бортко: Простите, пожалуйста. В Германии это недолго было, и она быстро вернулась на круги своя. Правда? В России это было несколько по-другому… Я говорил об этом много раз, скажу еще раз. Россия — уникальная страна не потому, что здесь Достоевский и крестятся вот так. Она уникальна по своему устройству, составу. Здесь 180 народов. Здесь много государств внутри. А это бывает достаточно редко. Их немного, таких стран, — Китай, например, который сейчас коммунистический, и не дай Бог не быть ему коммунистическим. Развалится через 20 минут…
Жириновский: Россия была самым большим государством и в царский период, и в советский, и сейчас. Над этой маленькой Европой мы нависаем. И с момента татаро-монгольского нашествия, когда монголы подошли к Вене и должны были ее взять, если б не умер татарский хан, взяли бы ее, они нас принимают до сих пор за монголов. До сих пор они нас боятся. Но при царе они постепенно уже успокоились, потому что русские промышленники создают самолеты, радио, все выезжают отдыхать в Париж, а не в Турцию, русские университеты, так сказать, телевидение, они успокоились уже…
