B. БОРТКО: — То, что вы сейчас задали вопрос, это очень интересно, потому что «Мастер и Маргарита», изданная в Америке или Англии, в два раза толще, чем у нас. И не потому, что английский язык: там сноски на каждой строчке. Просто для них это непонятно.
C. БУНТМАН: — Во французской очень смешные ошибки. Интонации не понимали, а бедного Туза Бубен, пса, назвали Барабаном, потому что подумали, что этот бубен.
В. БОРТКО: — И во многом этим объясняются не сильно большие удачи наших коллег западных. Это было бы все равно, если Польшу вспомнить, если я бы снимал «Пана Володыевского». Я его бы, наверное, снял. Все было бы понятно, но я думаю, что поляки сделают гораздо лучше. То же самое здесь. Что касается молодого поколения, кое-что они знают. Они выросли не на Луне, и папы, мамы, бабушки, дедушки…
В. РАММ: — Естественно, но не так близко.
В. БОРТКО: — Поэтому мы обращаем на это внимание, и в какой-то степени не меняя ни строчки текста, пытаемся объяснить, почему это происходит. Как это делается, мне бы хотелось втайне, опять же, сохранить, и посмотрите, увидите.
В. РАММ: — То есть в изображении будет что-то типа сносок, комментариев.
В. БОРТКО: — Во всяком случае, объяснения, почему так.
B. РАММ: — Это очень важно.
C. БУНТМАН: — Замечательные вопросы задают. Я одно только недоразумение хотел бы развеять.
B. БОРТКО: — А ругают-то много?
C. БУНТМАН: — Нет, пока не ругают. Пока воздерживаются. Ждут момента. Все мы ждем момента, когда титры пойдут. Андрей, может быть, вы не очень внимательно читали роман, Аннушка — это женщина, а трамвай — это трамвай.
B. БОРТКО: — «Аннушка» называли трамвай по «А».
C. БУНТМАН: — Трамвай ходил в совершенно другом месте.
B. БОРТКО: — А Аннушка в данном случае женщина. Несносная совершенно дама, которую боялся даже НКВД.
C. БУНТМАН: — Кто у вас Аннушка?
B. БОРТКО: — Никто, ее просто нет.
C. БУНТМАН: — Ее вообще нет?
В. БОРТКО: — Нет, ее нет. Вот видите, много тайн и загадок, но поверьте мне, единственное, думаю, за что меня простят зрители, это максимально все-таки близко.
В. РАММ: — А Гелла будет?
В. БОРТКО: — А как же?
В. РАММ: — А кто играет?
B. БОРТКО: — Геллу играет Таня Ю. Вам что-нибудь говорит это имя?
C. БУНТМАН: — Пока нет.
B. РАММ: — Но после фильма, наверное, заговорит.
C. БУНТМАН: — Поставлю точку я в полемике с Андреем. Андрей, у вас неправильный посыл, если вы хотите в точности замечательные реалии, в том числе и с транспортом в «Мастере и Маргарите», был номер «Курантов», номер не газеты, а альманах был когда-то в советские времена. Дивный совершенно. Я вам просто скажу: в субботу, Андрей, дождитесь эфира, я дома посмотрю и скажу, там все было очень точно, так что даже я в свое время щупал разрыв в решетке, которую заварили потом. Музыка будет, и какая?
В. БОРТКО: — Конечно. Музыка будет, и будем надеяться, музыка хорошая. Вы знаете, то, что я сейчас скажу, наверное, тоже вызову, во всяком случае, удивление у наших слушателей, хотя удивляться уже нечему. Я третий раз собрался работать с композитором Игорем Корнелюком. Автор всемирно известного хита «Билет на балет». Но тем не менее…
В. РАММ: — Еще «Бандитский Петербург». Плющенко танцует.
В. БОРТКО: — Да, а во-вторых, музыка к «Идиоту», которую сейчас исполняет оркестр Светланова. Так что вообще он серьезный композитор.
В. РАММ: — А песня заглавная какая-то?
В. БОРТКО: — Нет, песен не предусмотрено. Только симфоническая музыка.
В. РАММ: — И только хор.
В. БОРТКО: — В том числе и хор, хор будет обязательно, но это будет серьезная симфоническая музыка.
B. РАММ: — Может быть, вы перечислите какие-то ключевые фигуры, кто у вас снимается? И если можно, хотя бы один комментарий, почему именно тот артист, а не другой. Потому что я думаю, что на каждую роль у вас был выбор со всей России.
C. БУНТМАН: — А вот Людмила видела Таню Ю.
В. БОРТКО: — Да, она могла видеть ее в моем фильме «Цирк сгорел, и клоуны разбежались».
С. БУНТМАН: — Вот молодец Людмила.
В. БОРТКО: — Загадочный персонаж, который преследовал героя Караченцева. Что касается выбора большого, то, как ни странно, я здесь мог бы перечислить примерно 5–6 человек, который отказались.
В. РАММ: — Испугались?
B. БОРТКО: — По разным причинам. В том числе и эти. Но, тем не менее, того, что касается, пожалуйста, ради бога, то это не совсем так. Но, тем не менее, люди которые сейчас работают в нашем фильме, актеры замечательные. Я ими пока чрезвычайно доволен. Мы пока еще только начинаем, но то, что я сейчас видел, меня целиком устраивает. Ну что представлять артиста Басилашвили? Довольно трудно.
C. БУНТМАН: — Очень забавно написал слушатель, который не знает еще, кто будет играть Воланда, включился в разговор и эту историю позже, и описывает, говорит, что актер нужен такой, такого-то трагического темперамента, разного темперамента, и получается у него Басилашвили.
В. БОРТКО: — Да, мне его представлять не приходится. Что касается актеров, например, Филиппенко или артиста Абдулова, который играет роль Коровьева.
В. РАММ: — А Филиппенко — Азазелло?
В. БОРТКО: — Да. По-моему представлять тоже не очень нужно.
В. РАММ: — Дело не в том, что представлять, а о вашем выборе.
В. БОРТКО: — Что касается молодых, тут возможно…
В. РАММ: — Почему именно Филиппенко, почему Абдулов?
В. БОРТКО: — Скажу простую и достаточно наглую и непрофессиональную вещь — похож. Все. Вот и все. Похож, и все. Во всяком случае, мне так кажется, а вот прав ли я, вот это уже будем смотреть после того, как фильм посмотрим. Когда мы снимали «Идиота», там тоже возникали такого же рода не претензии, а удивления, например, по поводу Инны Михайловны Чуриковой. А почему собственно она? Была артистка Пашенная. Она разговаривала таким голосом…
В. РАММ: — Насчет Киселевой вас еще, помню, топтали.
В. БОРТКО: — Да, Киселева вдруг, боже мой. Конечно, как же, «Слабое звено». А вы знаете, я очень доволен артисткой Киселевой. Она, по-моему, не испортила…
С. БУНТМАН: — Сейчас до передачи, когда мы с Витой говорили, это сейчас все кажется таким очевидным и точнейшим в фильме «Собачье сердце», а вот поговорили бы мы тогда, существуй мы…
В. БОРТКО: — Я могу вам рассказать историю худсовета. Сейчас их нет, а тогда был.
В. РАММ: — Сейчас продюсеры.
B. БОРТКО: — Продюсеры конечно, да, а тогда был худсовет. И вот было утверждение Шарикова. Мне говорят: ты что, с ума сошел, ты что, рядом тут Евстигнеев, ну ладно, Плотников, а ты кого берешь? Нет, мы это не утвердим. Тогда пришлось сказать: ну если вы не утверждаете, значит, снимайте сами. Поскольку деньги уже были потрачены, я знал это. Я уже практически ничем не рискую, но с недовольными минами мы закончили этот худсовет. Я думаю, что Шариков получился достаточно убедительным.
