* * *
Второй этаж дома напоминает собой жилище восточного человека. Перегородки в комнатах выполнены в японском, а совсем не в немецком стиле – сделаны из бумаги. На полу жесткие циновки из рисовой соломы и маленькие столики на коротких ножках. Только сейчас Циремпил определяет национальность господина Кито – по этому стилю, отличному от большинства азиатских. Бурятский быт совсем другой, но все же он схож с японским стремлением расположиться ближе к земле и потому не утомляет. Тем не менее необходимость садиться подгибая под себя ноги сразу отдается в душе Дашинимаева ностальгическими нотками. Вспоминается дед-пастух в степи под Борзей, вспоминаются детские поездки к нему, дедовская юрта, покрытая внутри простенькими домоткаными коврами в несколько слоев. Это воспоминание приятно, и Циремпил охотно подчиняется жесту господина Кито, приглашающего присесть.
Циремпил садится и трогает пальцем бумагу стены. Она напоминает чертежную кальку, провощена и жестка. Опять откуда-то выплывает давно забытое: японское хокку
[22]
с названием чуть ли не более длинным, чем само стихотворение, – «Вспоминая умершего ребенка». И Циремпил цитирует протяжным печальным голосом:
Больше некому делать
пальцем дырки в бумаге окон,
но как холодно в доме...
Господин Кито оборачивается через плечо и коротко смотрит на окно. Окна, как и наружные стены, здесь вполне германские. Основательные.
– Я вижу, вы знакомы даже с японской поэзией. Приятно иметь дело с культурным человеком. Однако я обязан вас предупредить, что окна в этом доме не просто не бумажные. Они выполнены из бронированного стекла на случай непредвиденных обстоятельств и открываются только сложными ключами. Разбить стекло и проникнуть в дом через окно невозможно. Обыкновенная пуля – пистолетная, автоматная – это стекло не пробьет. Только пуля крупнокалиберного пулемета... Это я предупреждаю вас – беспокоиться не стоит, безопасность в этом доме вам гарантирована.
Циремпил отлично понимает речь господина Кито. Он тоже восточный человек, и восточные иносказания понятны ему прекрасно. Хозяин говорит не о безопасности, а о том, что невозможно разбить стекло и бежать через окно. Вот и все...
– Кроме того, – предупреждает хозяин, – все комнаты оборудованы скрытыми инфракрасными камерами, и изображение днем и ночью идет на мониторы внутренней охраны. Проникновение в дом постороннего человека, даже если это каким-то образом станет возможным, а я утверждаю, что это невозможно, сразу будет зафиксировано, и охрана примет соответствующие меры.
И это тоже звучит скрытым предупреждением Дашинимаеву о бесполезности принятия каких-то мер к побегу. Инфракрасные камеры видят в темноте так же, как днем, значит, и ночь ему не помощница. Все предусмотрено!
Только в самом ли деле все?
Никогда не бывает возможным предусмотреть все.
Всегда, при желании, можно найти слабое место.
Даже у того же бронированного стекла существует критическая точка, при ударе в которую стекло рассыпается на мелкие кусочки. Так и в любом другом деле.
Значит, стоит искать слабое место. Никто не придет специально для того, чтобы любезно показать Циремпилу критическую точку его окружения и план избавления от плена. Ее, эту точку, следует искать самому... Бывают, конечно, случаи, когда помощь приходит извне, неожиданно... Но и она приходит только к тому, кто постоянно думает об этом, кто ждет этой помощи и ищет ее, – именно так гласит восточная мудрость. Подобное притягивается подобным. И в христианстве говорится об этом же – «ищите и обрящете»...
Циремпил знает, что он будет искать и обязательно найдет.
Он не знает, где будет искать. Он будет искать везде! В слове, в жесте, во взгляде, в звуке и в отсутствии звука... За свою жизнь надо бороться. Если нет возможности бороться физическими методами, если не хватает сил на открытое сопротивление, потому что открытое сопротивление будет означать немедленную смерть, значит, надо искать другие пути и уверять себя, что они найдутся...
Терпение... Восточное терпение...
Вот что поможет ему.
2
Ближе к вечеру пошел мокрый снег, и движение по городу стало более затрудненным. Доктор еще раз звонит майору Леонченко:
– Виктор Викторович... Что-нибудь новое по вашим пострадавшим офицерам появилось?
– Пока ничего. «Мертвая зона», честное слово... Ведут себя молодцом... Пытаются помочь, хотя состояние тяжелое и знают, что жить им осталось всего несколько часов... С ними постоянно находится наш сотрудник на случай, если что-то вспомнят...
– Не нашли ту банку от пепси?
– Что нам даст банка?.. Мы проверили другие банки в киоске... Никакого следа рицина...
– Меня интересует место, где ваш оперативник выбросил банку... Где стоит урна?
– Он бросал в урну на ходу и промахнулся... На углу улиц Красной и Карла Маркса. Поворот при движении со стороны проспекта Ленина. Но мы уже смотрели там... Не нашли... Бомжи за банками охотятся... Кто-то подобрал... Но на банке зацикливаться, мне кажется, не стоит... Сейчас готовится бригада специалистов для проведения еще одного обыска в квартире... С проведением химического анализа на месте...
– Ты говорил, что банку ваш офицер купил по дороге к квартире... Выбросил ее уже на обратной дороге... Так?
– Так.
– Сколько часов они втроем пили эту банку? Это нормально? Что-то здесь не сходится...
– Я подумаю... Да... Согласен с тобой... Сейчас позвоню, пусть у них выяснят, если смогут... Они, сам понимаешь, тяжелые...
– Будут какие-то данные, сообщай мне...
Доктор складывает трубку, слегка постукивает ею по кожаной обтяжке руля машины и задумывается. Он никак не может понять, почему так зациклился на этой банке, почему она так беспокоит его, но при этом ничуть, похоже, не беспокоит майора Леонченко. Но, зная себя, имея склонность к анализу собственных ощущений, Виктор Юрьевич понимает, что это может оказаться и неслучайным. Может, конечно, оказаться и случайным, но чаще оказывается, что – нет... Просто взгляд где-то что-то схватил, отложил в подсознании увиденное и сейчас робко пытается подсказать, направить мысль по верному пути... Здесь очень помогла бы работа с гипнотизером, который сумеет вытащить из подсознания этот маленький потерянный эпизод. Доктор несколько лет назад сам проводил оздоровительные сеансы для воинов-афганцев, гипнозом владеет достаточно хорошо, но при этом знает, что сам гипнозу поддается слабо. Да и нет под рукой специалиста, которому можно было бы довериться. К каждому не обратишься со своими специфическими, мягко говоря, проблемами.
И еще эти эмблемы спортивных клубов... Они тоже никак не дают покоя... Ощущение такое, что через мгновение вспомнится что-то и поставит все на свои места... Тоже что-то где-то было ухвачено взглядом или мимоходом услышано. Но как вспомнить – что и где? Как это может связаться с расследуемым делом?..
