– Вот это мне и надо. Подумай над таким вопросом...
И Басаргин коротко выкладывает Пулату всю проблему с эмблемами спортивных клубов.
– Эмблем может быть больше. Они могут изготавливаться в разных городах, и даже необязательно в городах, где ожидаются спортивные мероприятия. Поинтересуйся спортивным календарем. Какие матчи в каком виде спорта... Наибольшее количество народа. Наиболее преданные фанаты. И все в таком роде.
– Поищем.
* * *
За окном уже стемнело.
Басаргин не любит наблюдать допросы с применением психотропных средств. Вообще, такие допросы сами по себе – редкость, но, побывав однажды на таком мероприятии, больше он на них не рвется. Для этого есть специалисты-дознаватели. Поэтому, подготовив список вопросов, которые необходимо задать, и передав список в работу, он сидит в кабинете капитана Рославлева и пьет с ним чай. Ждут результата, чтобы доложить Астахову, который уже в курсе произошедшего в Москве и просил сразу же звонить, как только появится хоть что-то новое.
Чай, конечно, совсем не такой, каким Александра угощала Таку. И вообще это не зеленый, которым пользуются у Александра дома, а черный, завариваемый с помощью пакетиков, от чего он вообще отвык с тех пор, как расстался с ФСБ. Тем не менее горячий стакан в руках создает впечатление среднеазиатской жаркой неторопливости и размеренности жизни, то есть показывает ощущение того, чего Басаргину не хватает. И потому чаепитие приятно.
– Владимир Васильевич ругается, – сетует Рославлев. – Говорит, стоит только ему уехать, как события разворачиваются там, откуда он уехал... У них там уже ночь начинается. Но просил звонить. Говорит, ложиться сегодня не придется. Разбирает материалы.
– Там еще и наши копают... – говорит Басаргин. – Может, совместными усилиями до чего-то и доберутся.
В кармане звонит мобильник. Басаргин смотрит на определитель. Костромин из Лиона.
– Слушаю, Станислав Сергеевич... – при посторонних он зовет комиссара по имени-отчеству.
– Саня, где отчет? Меня руководство спрашивает.
– А что, руководство поверило в японскую теорию?
– Я доложил. Если подтвердится, ты будешь на коне.
– Запрягай! Уже подтверждается... Я сейчас в «Альфе». Идут допросы задержанных, жду результата. Предварительный допрос проводил Пулат. Задержанные сумели его убедить, что господин Кито уже в России, скорее всего где-то на Урале.
– Хорошо. Как только будет запротоколированный результат, докладывай сразу. У нас тут есть свои наработки по поводу рицина в Мюнхене, но я не буду сбивать тебя с толку. Они тоже пока на уровне теории. Веди свою линию...
Александр убирает трубку.
– Начальство? – интересуется Рославлев.
– Начальство. У них еще день в разгаре, я обещал прислать отчет только к вечеру. Но уже начинают друг друга по нисходящей за одно место дергать... И до меня добрались.
– Все как у нас. Я помню...
Стук в дверь не дает капитану продолжить рассказ о том, что он помнит. Заходит майор с повязкой дежурного по управлению.
– Генерал распорядился материалы по этому делу тебе отсылать, а ты уже ему сам докладывай, что сочтешь нужным... Две телефонограммы. Одновременно пришли. Ростов и Волгоград... Подробности сейчас отошлют шифровкой.
Рославлев принимает документы, расписывается в получении, просматривает.
– Вот... – пододвигает Басаргину. – Полюбуйтесь... И там и там найдены по вашей наводке заказы в типографиях. Эмблемы спортивных клубов.
– Это не моя наводка. Это просчитал Гагарин.
– Доктор Смерть? Тоже соображает... Значит, подтверждается подготовка массовой акции!
– Значит, подтверждается...
– И подтверждается ваша теория, что вы утром докладывали...
– Подтверждается...
– Признаться, утром мне это показалось такими фантазиями... Я даже удивился, как может такой серьезный человек на такой ответственной должности – и думать подобными отвлеченными категориями...
– Это не думы. Это аналитическое прогнозирование. Мне кажется, что, если бы запустить к вам в аналитический отдел начальную классифицированную информацию, оттуда пришел бы аналогичный прогноз.
– Но вам-то никто такую информацию не запускал...
– Я подобрал ее сам, когда готовил материал для теоретической работы. Только и всего.
Новый стук в дверь. Теперь входит шифровальщик.
– Две телеграммы: из Ростова и Волгограда. Владимир Васильевич распорядился.
– Я знаю. Я только гляну, а ты сразу перешли копии генералу.
– Отметь в журнале адресата для пересылки и распишись.
Басаргин не стремится заглянуть в шифротелеграммы. Он и без того предполагает содержание. Разница между сообщением Доктора и этими материалами может быть только в том, что в разных городах и разных типографиях печатаются эмблемы разных спортивных клубов. И уже почти не имеет значения, где и каких. Это уже идет процесс. Тот самый, который должен идти, пока его не удастся полностью остановить.
Шифровальщик не успевает выйти, когда заходит один из офицеров-дознавателей, из тех, кто слушал выкладки Басаргина в кабинете генерала Астахова.
– Я могу вас поздравить, товарищи офицеры...
– Что? – спрашивает Рославлев.
– Осаку Кито действительно в России и, возможно, вскоре прибудет в Москву.
3
Доктор ждет, постукивая себя по ладошке ментовской дубинкой. Если придется драться, он дубинку уступит тому же Зурабу. Самому кулаками действовать привычнее. Да и толку от его кулаков больше, чем от дубинки в чьих-то руках. Это неоднократно проверено в деле.
Кажется, что Тобако с Зурабом отсутствуют непростительно долго. Так всегда и должно казаться, знает Доктор. Когда ждешь, минуты тянутся часами. Потому он и не любит ждать, предпочитая действовать сам. Сейчас момент особый, и с бездеятельностью следует смириться. Такова необходимость.
Наконец показывается Зураб. Идет, неслышно передвигая ноги, словно по льду скользит. За ним, секунд через десять, появляется и Андрей. Словно нехотя, посматривает через плечо – не заметили ли там посторонних, то есть его и Зураба. Останавливаются рядом с Доктором. Переглядываются. Говорят шепотом.
– Жалко, – Андрей даже вздох сдержать не может, – но интересного для нас практически ничего. Никаких разговоров о рицине или о пепси, никаких коварных заговоров злобных международных террористов. Можешь смело расстраиваться.
– Обсуждают, как меня найти и что со мной сделать. Никто еще моей особой так не интересовался, как эти парни. Завтра собираются с самого утра начать всю диаспору трясти. Думают, я здесь у кого-то живу.
