Иными словами, Доусон ускорил кончину Георга. Сделав второй укол, он позвал королеву и других членов семьи, чтобы они могли наблюдать последние минуты жизни короля.
Биограф Георга V Кеннет Роуз считает, что поступку Доусона нет оправдания. Он беспощаден к Доусону: «В законе нет такого понятия, как умерщвление из милосердия. А потому Доусон совершил убийство».
Король не страдал от невыносимой боли, зачем же потребовалось вводить ему даже не лошадиную, а слоновью дозу обезболивающих препаратов?
Видимо, предвидя эти доводы, Доусон пишет, что накануне смерти короля принц Уэльский и королева Мария будто бы заявили ему, что не хотели бы, чтобы «жизнь короля была продлена в том случае, если я сочту болезнь смертельной».
Это поразительная фраза. Король умирал естественной смертью, нисколько при этом не мучился, а его жена и сын не хотели продлить его жизнь? Неужели доктор сделал это только для того, чтобы избавить семью от изнурительного ожидания?
Но в записках Доусона есть еще более изумительное признание, а точнее – проговорка. Оказывается, его беспокоило, что сообщение о кончине Георга может опоздать к выходу утренних газет, и оно будет опубликовано менее респектабельными вечерними. Его настолько волновал этот вопрос, что он даже позвонил жене в Лондон и попросил ее связаться с редактором «Таймс» тем, чтобы он придержал печать тиража настолько, насколько это возможно. Редактор, однофамилец врача Джеффри Доусон, пишет в своем дневнике, что номер был готов к печати в 11 вечера. 30 тысяч экземпляров были отпечатаны до предупреждения медика. Зато 300 тысяч вышли во всем блеске траурного величия.
Кеннет Роуз называет все это «гротескным смещением понятий».
В некоторых статьях сказано, что в том же году, но уже после смерти короля, Доусон выступил в Палате лордов против легализации эвтаназии. Авторы статей находят такую позицию парадоксальной. На самом деле никакого парадокса нет: Доусон утверждал, что эвтаназия – это вопрос, решение которого должно быть всецело возложено на «мудрость и совесть» врача, а отнюдь не на закон.
В Соединенном Королевстве эвтаназия по сей день запрещена законом. В 1992 году доктор Найджел Кокс был приговорен к году лишения свободы условно за то, что сделал летальную инъекцию хлорида калия пациентке, которая сама просила его об этом.
Отречение
Издревле род людской подвержен тленью.
Послушен и монарх судьбы веленью.
Джон Драйден. «Мак-Флекно»(1682). Перевод Веры Потаповой
В январе 2003 года британский правительственный архив, Public Records Office, объявил, что снимает гриф секретности с документов, повествующих об отречении от престола короля Эдуарда VIII в декабре 1936 года.
Этот сюжет уже не раз рассказан мемуаристами, романистами и кинематографистами – как правило, в романтических тонах.
Молодой король пожелал «жениться по любви» и пожертвовал ради такой возможности короной Британской империи. Народ был на стороне монарха, но подлые политиканы загнали невольника чести в угол и вынудили отречься.
Жестокий век не оставил королю иного выбора. Почему правящий класс принял в штыки невесту Эдуарда? Потому что она американка низкого происхождения и непонятного вероисповедания, к тому же состоявшая уже во втором браке.
Сами британцы в эту незамысловатую сказку давно не верят. Проблемой, утверждают серьезные историки, была не возлюбленная монарха. Проблемой был сам монарх.
* * *
Крещеный как Эдуард Альберт Кристиан Джордж Эндрю Патрик Дэвид (в семье его называли просто Дэвидом), будущий король родился 23 июня 1894 года и еще застал в живых свою прабабку королеву Викторию. Его отец герцог Йоркский стал королем Георгом V в 1910 году. Его дядьями были кайзер Германии Вильгельм II («дядя Вилли») и русский император Николай II («дядя Ники»); царь и царица были также крестными отцом и матерью наследника британской короны.
Король Георг отличался крайне суровым нравом и любовью к дисциплине. Его дети сполна вкусили от властного характера главы семейства. Мать постоянно напоминала детям, что они не только дети, но и подданные своего отца. Оба родителя были исключительно холодными, неэмоциональными натурами. Эдуард рос застенчивым и нервным ребенком. Как он пишет сам в своих мемуарах, «мое детство было непрерывной невзгодой».
В 17 лет Эдуард получил титул принца Уэльского и герцога Корнуэльского, что означало 100 тысяч фунтов годового дохода. Он учился в Дартмутском морском колледже, а когда началась мировая война, поступил в гренадеры и четыре года служил во Франции. В начале 20-х годов семья не раз посылала его «показать флаг» британским заморским владениям. Между тем социальные потрясения на Британских островах угрожали самому существованию института монархии. Экономическая депрессия оставила без работы два с половиной миллиона человек. После всеобщей забастовки 1926 года принц Уэльский и его младший брат Альберт, герцог Йоркский, «пошли в народ»: они посещали угольные шахты и заводы, изучая условия труда рабочих и возможности их улучшения, чем немало способствовали популяризации правящей династии. Разумеется, каждый публичный шаг наследника освещался английской прессой. Фраза принца «Необходимо что-то сделать» цитировалась беспрестанно. Однако его частная жизнь оставалась неизвестна широкой публике.
* * *
Принц, на глазах которого возникла современная цивилизация – автомобили, телефоны, самолеты – был в полной мере порождением XX века: он увлекался спортом, любил американский джаз и отдавал предпочтение американкам перед англичанками, считая последних слишком меланхоличными. Особенностью Эдуарда (как впоследствии его внучатого племянника, нынешнего наследника принца Чарльза) было его увлечение замужними дамами. Видимо, принцу не хватало материнской заботы, женщины, в отношениях с которой он мог реализовать свой Эдипов комплекс – так или иначе, его первая большая любовь, Фреда Дадли-Уард (Freda Dudley Ward), была не только замужем, но и имела двух дочерей. В 1931 году (познакомились они в 1918) Фреда развелась, однако к тому времени принц уже увлекся другой светской красавицей, американкой Тельмой Фурнесс (Thelma Furness). Именно леди Тельма познакомила, на свою беду, принца со своей соотечественницей Уоллис Симпсон. В январе 1934 года Тельма Фурнесс на три месяца уехала в США. Когда она вернулась, место пассии наследника было прочно занято.
Принц Уэльский впервые встретил свою судьбу на вечере в загородном поместье. О том, что такое английские великосветские вечера межвоенной эпохи, пишет Ивлин Во в романе «Мерзкая плоть»: «Костюмированные вечера, дикарские вечера, викторианские вечера, вечера эллинские, ковбойские, русские, цирковые вечера, на которых меняются костюмами, полуголые вечера в Сент-Джонс-Вуд, вечера в квартирах и студиях, в домах и на кораблях, в отелях и ночных клубах, на ветряных мельницах и в плавательных бассейнах…» Цвет британского правящего класса прожигал жизнь напропалую, и принц, неутомимый танцор и бонвиван, не был исключением.
