Денис Соколов, директор Центра социальных и экономических исследований регионов RAMCOM видит нынешнюю ситуацию так: "Логика распределения денег на Северном Кавказе строится не вокруг экономической эффективности, а вокруг уровня напряженности. Стимул для наращивания финансовых вложений — перемещение центра напряженности, это видно на примере Чечни и Ингушетии. Критические участки оказываются в более выгодном положении, чем стабильные территории. Рынок распределения бюджетных средств связан на Кавказе с рынком насилия. Совсем не давать денег на Кавказ нельзя, но и финансировать "рынок насилия" тоже не выход. Надо сделать региональные институты власти более прозрачными и эффективными. Но кавказские элиты — часть политического класса России. И любая попытка реформ чревата политическим кризисом. А бездействие — дальнейшим распадом и в итоге тоже политическим кризисом. На Кавказе созрел заказ на институциональные реформы. Но рецептов пока нет". Это означает, что национальная политика РФ на Северном Кавказе терпит такое же фиаско, что и в деле решения проблем русского народа. В первую очередь потому, что проводят ее некомпетентные и коррумпированные чиновники. Путин на это отвечает так в своей статье: "Когда начинают кричать: "Хватит кормить Кавказ", — ждите, завтра неизбежно последует призыв: "Хватит кормить Сибирь, Дальний Восток, Урал, Поволжье, Подмосковье…". Но это, простите, обыкновенная демагогия с помощью которой, как известно, невозможно решить проблемы национальных регионов РФ и скрыть банкротство национальной политики едроссов.
Беда в том, что в верховном тандеме РФ по-прежнему цепляются за старые советские установки в решении национального вопроса. А они не просто устарели, но и доказали свою нежизнеспособность, т. к. были построены на восприятии желаемого за действительное. Российские парламентарии не раз предлагали использовать совершенно новую историческую и очевидную этническую реальность подавляющего превосходства русских в РФ, чтобы отменить все автономные округа и национальные республики, скроенные по советскому образцу, ввести вместо них административное деление на области с подчинением каждой своему федеральному округу. Это было бы логичным решением, как и закрепление законодательным путем государствообразующего статуса русского народа со всеми отсюда вытекающими последствиями его пропорционального представительства в органах власти. И конечно — это способствовало бы искоренению традиций местного байства, ханства и прочих проявлений феодального трайбализма, успешной борьбе в национальных республиках и округах с коррупцией, которая процветает там сегодня пышным цветом и мешает нормальному развитию регионов.
Возможно, в таком случае следовало бы сделать исключение для Калмыкии, Татарстана, республик Северного Кавказа и Тувы, но гарантировать при этом, что их автономия в рамках Российской Федерации полностью исключает их суверенитет. Это необходимое условие, т. к. географическое положение приграничных автономий облегчает их выход из состава России, а суверенитет Татарстана вообще чреват для России геополитической катастрофой. Что касается остальных автономных образований, где титульный народ до большинства и такого титула явно не добирает, то здесь надо, наконец, всенародно признать, что они созданы искусственно "комиссарами в пыльных шлемах", которые злонамеренно перекроили карту России так, чтобы русский народ чувствовал себя национальным меньшинством. С учетом новой этнической реальности, сложившейся после развала СССР, эту большевистскую бомбу замедленного действия, подложенную под будущее нашей страны, надо по возможности скорее обезвредить, не лишая малые народы их культурной автономии, государственной поддержки и гарантий сохранения их языка, литературы, искусства и традиций. Русским национальным государством должны управлять русские, что не исключает пропорционального участия отдельных талантливых представителей малых народов в органах власти, даже в правительстве России.
Конечно, малые народы обязательно должны быть представлены в российском парламенте, как в свое время в Совете национальностей Верховного Совета СССР. Но тоже пропорционально их численности в составе народов России. Тут, конечно, сразу же возникают наши правозащитники с протестами и угрозами: "Вы знаете, что про вас тогда на Западе скажут?!"
Увы, в России привыкли то и дело оглядываться на Запад, сверяя российскую политическую практику с тамошней. Недаром подтрунивал над этим Достоевский, когда говорил, что мы любим Запад больше, чем он сам себя. Ну, давайте сверим, как это делается, например, во Франции. Там есть свои национальные меньшинства — корсиканцы, баски, бретонцы, провансальцы, если брать основные. Ни у кого из них национальной автономии нет. Есть культурная автономия. Их национальные традиции поощряются и соблюдаются. Они пользуются полным равенством с этническими французами, но любые попытки националистов добиться для них хотя бы автономии, не говоря уже о суверенитете, жестко пресекаются. И такую политику поддерживает большинство французов, что показали, например, президентские выборы 2007 г. Как только кандидат социалистической партии на пост президента Сеголен Рояль заикнулась о том, что может подумать об автономии для Корсики, от нее отшатнулись даже социалисты. Это стоило ей поражения на выборах, а затем и лидерства в соцпартии. Такого французы не прощают. Во Франции — значительный процент пришлого арабского и африканского населения, в основном из бывших колоний. В пригороде Парижа Сен-Дени, например, их более 70 %. Марсель — это вообще больше арабский город теперь, чем французский. И как правильно Путин отметил в своей статье, проблема в том, что эти пришельцы не интегрируются, т. к. европейская цивилизация им чужда. В центре Парижа целые кварталы вблизи Монмартра напоминают теперь африканские трущобы, а не картины символистов Утрильо и Тулуз-Лотрека. Эта новая этническая реальность, сложившаяся во второй половине XX века, не нарушила, однако, гомогенности французского государства. Никакой автономии выходцы из Африки не имеют и не получат в обозримом будущем. В спорах о национальной идентичности, которые развернулись во Франции в конце 2009 г. с подачи министра иммиграции Ф. Бессона, все-таки возобладала позиция национальных приоритетов, а не бездумного "интернационализма". Детей иммигрантов будут потихонечку приучать любить французский флаг и хотя бы раз в год заставят петь "Марсельезу". Строительство минаретов во Франции не поставили вне закона, как в Швейцарии, но носить чадру не позволят. И даже хиджаб — платок, закрывающий волосы, лоб и шею — запретили во французских школах. Франция остается национальным государством. И никто такой подход не считает отступлением от демократии. В США после ликвидации рабства действовало сильное движение негров, требовавших выделить им отдельный штат, где они бы могли создать свое негритянское государство. Государство такое Соединенными Штатами было создано — но в Африке. Это — Либерия.
А в России центральные власти по-прежнему смотрят сквозь пальцы даже на самые откровенные вызовы сепаратистов, очевидно полагая, что, таким образом, крепят дружбу народов. Что ж, время покажет, чего такая "дружба" стоит. Не пришлось бы за все это снова заплатить кровью русских, как в Чечне, в Ингушетии, да и на традиционно русской территории, как в Буденновске! На территории России проживают от 12 до 14 млн. иностранных граждан, из которых свыше 8,8 млн. не имеют легального статуса. По другим данным их уже около 30 миллионов и 15 миллионов — нелегалы. В последнее время ситуация с притоком нелегальных мигрантов приобретает статус государственной политики компенсации депопуляции. Вымирающих русских заменяют пришельцы. При этом по данным Роскомстата, в стране насчитывается свыше 6 млн. собственных граждан, не имеющих работы и свыше 4 млн. бездомных. По данным МВД РФ в России иностранцами совершается более 40 000 преступлений в год. Наибольшую криминальную активность в России проявляют граждане стран СНГ, на долю которых приходится свыше 92 % преступлений. Из граждан стран дальнего зарубежья особо активными являются преступники из Китая, Индии, Вьетнама. Ощущение того, что мы живем в оккупированной стране, не покидает коренных россиян. В России свыше 20 000 000 человек, в том числе этнических русских, исповедуют ислам и официально считают себя мусульманами. Это без учета доброго десятка миллионов "правоверных" нелегалов. В Москве живет азербайджанцев больше, чем в Баку, а татар больше, чем в Казани. К середине века мусульманином будет, как минимум, каждый четвертый россиянин. Можно ли гарантировать, что толкование мусульманских постулатов будет проводиться умеренными знатоками Корана? Практика показывает, что и вахаббиты сплошь и рядом маскируются под умеренных, но от этого терактов в стране меньше не становится. Уже сегодня вроде бы умеренные мусульманские лидеры призывают убрать с герба России православную символику. Сейчас повсюду в России строятся новые мечети. В Москве на мусульманские праздники прямо на улицах режут баранов, что не позволяют делать ни в одной европейской стране. Если число мусульман будет расти сегодняшними темпами, то мусульманская община может поставить вопрос о введении в стране поста вице-президента, исповедующего ислам. Может быть именно с прицелом на такую ситуацию Владимир Путин предложил странам, членам организации "Исламская конференция", принять туда Россию?
