«Если Мессия когда-нибудь действительно появится, то его выбор окажется действительно неожиданным: в 1939 г. автор этих строк был в Праге, где один из пражских раввинов проповедовал, что Гитлер - это еврейский Мессия» (Дуглас Рид.
«Спор о Сионе». Издательство «Твердь», 1993, с. 117). У пражского раввина, видимо, была та информация, которую в «третьем рейхе» нельзя было разглашать под страхом смерти: на еврейском кладбище в Вене есть могила некоего Шикльгрубера, однофамильца, отца, либо близкого родственника Адольфа Шикльгрубера, более известного под псевдонимом Адольф Гитлер. Так что, лишь на этом основании можно утверждать, что фашизм и сионизм - близнецы-братья? О том, что определенная часть сионистов делала ставку на фашизм, мы еще поговорим ниже. Но теперь вернемся к проблеме родства сионизма с коммунизмом.
Уточню, что речь идет не об участии евреев в коммунистическом движении - оно было весьма активным с самого начала, как видно, в частности, из вышеприведенного письма Ф.Энгельса, а именно о происхождении. Вот тут и встает традиционный вопрос: «А был ли мальчик?». Оставим пока ссылки на Тору и Библию и обратимся к классикам самого марксизма.
В своей известной работе «Три источника и три составных части марксизма» В.И. Ленин писал, что учение Маркса «возникло как прямое и непосредственное продолжение учения величайших представителей философии, политической экономии и социализма«, а сам Маркс - «законный преемник лучшего, что создало человечество в XIX веке в лице немецкой философии, английской политической экономии, французского социализма» (В. И. Ленин. ПСС, т.23. «Три источника и три составных части марксизма». Впервые эта работа опубликована в форме статьи к 30-летию со дня смерти К. Маркса в легальном журнале РСДРП (б) «Просвещение» (1913,? 3). И это из той его статейки пошла нелепая фразочка «Учение Маркса всесильно, потому что оно верно».
В. И. Ленин придумал эти «три источника» не без помощи самих основоположников марксизма. Известна, по крайней мере, та лестная самохарактеристика, которую дал Энгельс в 1891 году немецкому социализму, т. е. марксизму (в устах Энгельса это, конечно, синонимы), в надписи на своем портрете: «Мы, немецкие социалисты, гордимся тем, что происходим не только от Сен-Симона, Фурье и Оуена, но от Канта, Фихте и Гегеля». Здесь устанавливается прямая преемственность между классическим немецким идеализмом, также французским утопическим социализмом и марксизмом, и признание такой связи стало общим местом социально-философской литературы.
Итак, три столпа учения Маркса. Первый - немецкий. Отметим, что утверждение Ленина о преемственности марксизма и немецкой классической философии достаточно спорно. Владимир Ильич, по мнению ряда русских философов начала XX века, просто притянул эту философию к марксизму за уши. Так С.П. Булгаков писал:
«Обозревая литературно-научную деятельность Маркса во всем ее целом, от философской диссертации о Демокрите и Эпикуре до последнего тома «Капитала», мы приходим к заключению, довольно резко расходящемуся с общепринятым: никакой преемственной связи между немецким классическим идеализмом и марксизмом не существует, последний вырос на почве окончательного разложения идеализма, следовательно, лишь как один из продуктов этого разложения. Если некоторая, хотя и слабая, связь между социализмом и идеализмом еще и существовала в Лассале, то разорвана окончательно она была именно в результате влияния Маркса. Вершина немецкого идеализма закончилась отвесным обрывом. Произошла, вскоре после смерти Гегеля, беспримерная философская катастрофа, полный разрыв философских традиций, как будто мы возвращаемся к веку «просвещения» (Aufklarung) и французскому материализму XVIII века (к которому Плеханов и приурочивает генезис экономического материализма, и это, во всяком случае, ближе к действительности, нежели мнение о гегельянстве Маркса)». (С.Н. Булгаков «Карл Маркс как религиозный тип». Напечатано в «Московском еженедельнике» 1906 года и в отдельном издании (Д. Е. Жуковского; СПб., 1907).
Когда говорят о немецкой классической философии, имеют в виду в первую очередь Эммануила Канта, Иоганна Фихте, Фридриха Шиллинга, Георга Вильгельма Фридриха Гегеля, Артура Шопенгауэра и Людвига Фейербаха. Никакой связи в этом «первом источнике» с еврейством не прослеживается. Кроме Шиллинга, никто из них ничего хорошего о евреях не сказал. (См.: Леон Поляков. «История антисемитизма. Эпоха знаний», раздел «Немецкая философия и евреи»).
Называя евреев «палестинцами», Кант поносил их в своей «Антропологии» вот в таком ключе: «Палестинцы, живущие среди нас, имеют заслуженную репутацию мошенников по причине духа ростовщичества, царящего у большей их части. Конечно, странно представлять себе целый народ мошенников; но не менее странно представлять себе народ коммерсантов, связанных древним суеверием, признаваемым государством, в котором они живут, коммерсантов, не стремящихся к чести гражданина, но предпочитающих компенсировать этот недостаток возможностью обманывать народ, предоставляющий им свое покровительство, и даже друг друга. Но народ, состоящий только из торговцев, т. е. членов общества, не занятых в производстве (например, польские евреи), не может быть ничем иным. Однако их древние законы, признаваемые нами (поскольку мы имеем некоторые общие с ними священные книги), не могут быть запрещены без того, чтобы впасть в непоследовательность, хотя главный принцип их морали в отношениях с нами: «покупатель, будь настороже!». Кант считал, что евреи смогут исправиться только после освобождения от пагубного «духа иудаизма» и выступал за «эвтаназию иудаизма». По сути то же самое высказал Карл Маркс в своей работе «К еврейскому вопросу».
Еще резче высказывался немецкий философ артур Шопенгауэр (1788-1860): «Вечный жид Агасфер - вот олицетворение всего еврейского народа. Отечеством еврея являются все остальные евреи; поэтому каждый еврей защищает все еврейство в совокупности, точнее свой собственный алтарь и домашний очаг, и никакая другая община в мире не имеет той сплоченности, которую мы видим у еврейского народа. Из этого ясно, насколько бессмысленно предоставлять евреям какое-либо право участия в делах управления государством. Евреи являются величайшими виртуозами лжи».
Последователь Канта Фихте объективно был сторонником сионизма. Точнее «сионизма наоборот». Он считал, что еврейская проблема могла быть решена только путем изгнания евреев из Германии и писал: «Чтобы защититься от них, я вижу только одно средство: завоевать для них их землю обетованную и выслать туда их всех», - писал Фихте в своем первом значительном труде (J. G. Fichte, Beitruge zur Berichtigung der Uisteile uber die franzusische Revolution (1783) Cf. Ch. Andler, Le pangermanisme philosophique, Paris, 1917, pp. 8 - 11. «(Этот труд, кстати, вдохновил впоследствии нацистов на высылку евреев из Германии и сотрудничество с сионистами в деле колонизации Палестины). И дальше: «. Предоставить им гражданские права возможно лишь при одном условии: в одну ночь отрубить им всем голову и приставить другую, в которой не будет ни одной иудейской идеи». В более позднем трактате («Основные черты современной эпохи», 1804) Фихте, отождествляя подлинное христианство с «естественной религией», подвергал сомнению еврейское происхождение Иисуса. Таким образом, впервые в истории европейской мысли возникло представление об «арийском Иисусе». В гитлеровской Германии Фихте был провозглашен первым пророком нацистской веры (Gottglaubigkeit) и «арийской религии».
