Хотя никаких документов, непосредственно связывавших Гитлера с приказом продолжать выполнение программы «Окончательное решение», найдено так и не было, все эти свидетельства, несомненно, доказывают, что он одобрял и санкционировал ужесточение анти-еврейских акций в декабре 1941 года. Похоже, даже без такого катализатора, как вступление Соединенных Штатов в войну, депортация евреев из рейха на восток по прямому приказу Гитлера, в конечном счете, все равно привела бы к их смерти. Гнев и разочарование, которые обуревали Гитлера, когда 5 декабря Красная Армия начала контрнаступление под Москвой, подтолкнули его к тому, чтобы обрушить свою злобу на евреев. Но то, что случилось в Перл-Харбор, внесло в мысли Гитлера окончательную убийственную ясность. Все отговорки нацистского руководства, что евреев просто депортируют и будут содержать в лагерях на востоке, были отброшены. Так или иначе, но теперь их необходимо полностью «уничтожить».
Следующий день после событий в Перл-Харбор обозначил другой этап в практическом осуществлении «Окончательного решения еврейского вопроса». 8 декабря в Хелмно прибыли первые эшелоны евреев, которых уничтожат с помощью газа. Евреев из Коло, Домбе, Клодава и других местечек и деревень на прилегающих территориях привезли в лагерь на грузовиках (позже евреев будут доставлять поездами на ближайшую станцию Поверче). Их согнали в большой дом (Schloss – «замок») в центре деревни и заставили раздеться для «дезинфекции». Затем их затолкали в подвал, прогнали по коридору и бросили на деревянные полки в закрытом темном помещении. Они оказались заперты в кузове фургона.
Первоначально газовые фургоны (газвагены) были такими же, как те, что использовались в акциях эвтаназии стариков в предыдущие годы: работали они на угарном газе из баллонов, убивая людей, запертых в герметично закрытом кузове. Но проработали они всего несколько недель, и в Хелмно прибыли новые «душегубки», в которых для убийства использовались их собственные выхлопные газы. Так как людей травили газами в деревне на заднем дворе «замка» в стационарных фургонах, скрывать убийства было уже невозможно.
Зофья Шалек23, одиннадцатилетняя девочка, которая работала и играла неподалеку от места преступления, рассказывает о первых прибывших: «Они [евреи] были страшно избиты… Была зима, а они в деревянных башмаках. Тут их раздели. Образовалась огромная куча одежды… Людей голыми загоняли в грузовики. Какой стоял крик! Как ужасно они кричали – это просто невозможно было вынести. Однажды привезли детей. Моя мама слышала, как эти дети рыдали, как они звали: “Мамочка, спаси меня!”»
После отравления евреев в «замке» фургоны ехали в «лесной лагерь» в Жуховском лесу, в каких-то четырех километрах оттуда. «Увидев, что он едет, я сказала: “Ад едет!” – говорит Зофья Шалек. – Я пасла коров у дороги – как я могла не видеть, что они проезжают мимо?» Уже в лесу фургоны разгружала группа могильщиков, которых отбирали из числа привезенных евреев. Их же заставляли закапывать тела. Каждый вечер эту группу привозили обратно в «замок» и запирали на ночь. Каждые несколько недель их тоже убивали и набирали других евреев из новоприбывших для той же работы.
В лесу творился какой-то кошмар. Зофья сама узнала об этом от одного из немцев из Waldkommando (лесного отряда), который следил за тем, как избавляются от трупов: «Он был определен на постой в нашем доме. Очень часто он звал меня и приказывал чистить его ботинки. “Воняют?” – обычно спрашивал он. И я всегда отвечала: “Да”. Потому что вонь была сильная. Трупы закапывали в ямы, но, когда стало жарко, они быстро начали разлагаться».
Курт Мебиус, один из надзирателей в Хелмно, позже был осужден за военные преступления. Его свидетельства во время допроса в Аахенской тюрьме в ноябре 1961 года позволяют заглянуть в настроения нацистских преступников, принимавших участие в убийствах: «Капитан Ланге сказал нам, что приказы об уничтожении евреев поступили от Гитлера и Гиммлера. И как полицейские, мы были приучены относиться к любому приказу руководства, как к законному и правильному… В то время я верил, что евреи виновны, а не невинны. Пропаганда без конца вдалбливала в наши головы, что все евреи преступники и недолюди, и что это из-за них Германия пришла в упадок после Первой мировой войны»24.
Главным образом Хелмно организовали для того, чтобы умерщвлять евреев, которых больше не считали «полезными», из Лодзинского гетто и 16 января 1942 года из города был отправлен первый эшелон в новый центр массового уничтожения. Люсиль Айхенгрин, которая уже три месяца жила в Лодзинском гетто, характеризует настроение, царившее в гетто, так: «Мы не хотели ехать. Понимали, что знакомое ужасное место лучше, чем незнакомое ужасное». Теперь, когда добавились напряжение и подавленность от «отбора» для депортации, жизнь в гетто, и без того тяжелая, стала еще хуже.
Хелмно, первый центр по уничтожению евреев, созданный в нацистском государстве, стало некоей вехой на пути к «окончательное решение еврейского вопроса». Но организовать его так быстро получилось только потому, что большое старое здание спешно переоборудовали в базу для массовых убийств с использованием уже существующей технологии отравления газом в «душегубках». С точки зрения нацистских палачей именно из-за этого центр был, по сути, малоэффективен. Трудно было сохранять секретность, невозможно было своевременно избавляться от трупов. Все это «ошибки» учитывались в ходе строительства нового лагеря смерти в Белжеце, которое к тому моменту уже заканчивалось.
Тем временем 20 января, через четыре дня после прибытия первого эшелона с евреями из Лодзинского гетто в Хелмно, на вилле СС на берегу Ванзее, озера в предместье Берлина, проводилось совещание представителей министерств и ветвей власти нацистской Германии. Это позорное сборище получило печальную славу как самое важное событие в истории нацистского «окончательное решение еврейского вопроса», геноцида еврейского населения Европы. Совещание созвал Рейнхард Гейдрих, который пригласил высших руководителей разных государственных институтов принять участие в дискуссии по еврейскому вопросу. К каждому приглашению прилагалась копия постановления, полученного Гейдрихом от Геринга 31 июля 1941 года, – рассмотреть проблемы по «окончательному решению еврейского вопроса» (хотя, как уже говорилось в первой главе, едва ли выражение «окончательное решение еврейского вопроса» имело в июле 1941 года тот же смысл, который оно приобрело в январе 1942 года). Кстати, само заседание назначалось на 12 часов, но гости приглашались с утра: в приглашениях упоминалось, что будут «напитки и закуски». Встреча проходила по адресу: ул. Ам Гроссен Ванзее (Am Großen Wannsee), дом 56–58, в особняке «Марлир», который когда-то использовал Интерпол – международная организация, основной задачей которой является объединение усилий национальных правоохранительных органов в области борьбы с общеуголовной преступностью. Следует напомнить, что люди, собравшиеся за круглым столом на Ванзейской конференции, были должностными лицами одной из самых больших стран Европы, исправно получавшими жалование от государства, а не какими-то уличными террористами, хотя их преступления оказались страшнее, чем деятельность всех «обыкновенных» уголовных преступников в мировой истории. Не менее важно учесть еще один факт, поскольку сегодня некоторые все еще твердят о необразованных «уголовниках из низов»: семеро из пятнадцати сидевших за столом имели степень доктора, полученную в немецких университетах.
