Звук, словно бы вдалеке стреляют из спортивной пневматической винтовки, капитан услышал сразу и понял, что это «винторез». Ему помогают. Кто-то со стороны через ПНВ наблюдал за ним. Возможно, наблюдал давно, увидел всю сцену и помог… Только – кто? Снайпер мог быть с любой стороны – и босниец, и серб.
Проявляя убедительное спокойствие и хладнокровие, Слава наклонился, вытащил из кармана убитого свои доллары, захватил и его личную, более тонкую пачку, забрал свои документы и посмотрел его.
В центре круглой печати он прочитал «Комендатура. Сараево». Прощай, Гузель… Твои соотечественники не оказали капитану должного приема, сами и виноваты.
Слава забрал у двух остальных документы и деньги, причем разложил их по разным карманам, забрал свой нож. Если по-честному, то двое – добыча снайпера. Закон войны. Он отлично понимал, что и сам до сих пор находится у того на прицеле. Снайпер не может знать, что Слава за человек и куда направляется. Но если на него смотрят, то следует помахать рукой. Что он и сделал. И пошел вперед.
Его встретили метров через двести. Коротко показали фонариком, куда подойти. Он понял и подошел, чьи-то мощные руки схватили его и затащили в дверной проем обгорелого каменного строения. И сразу уперли в грудь ствол автомата, как совсем недавно другие. И там уже, в месте недоступном для обзора со стороны, Слава вдруг услышал русскую речь:
– Ближе его давай. А то с востока видно будет.
– Мать вашу! Хватит народ пугать. Я же вас искал! Из Канады, через океан до вас добирался.
Луч фонарика высветил лицо капитана.
– Ба!.. – сказал низкий, с горловым рокотом голос. – А я же, кажется, этого парня по Афгану помню…
Так Слава встретился с Доктором Смерть.
…Но война не длится вечно. Путь на Родину Славу пока не прельщал, да он и не знал, что там будет делать, если все-таки вернется. Рассказов от соотечественников наслушался. И когда русский батальон, после подписания принудительного мира, был расформирован, Слава своим четким каллиграфическим почерком оформил себе новый паспорт. Впрочем, сам новый бланк оказался в нужной степени потертым, чтобы сойти за старый, – эти бланки специально таскали в карманах вместе с другими бумагами и прочим, чтобы они приобрели надлежащий вид. Согласно этому паспорту он помолодел на десяток с лишком лет, но с таким возрастом уже мог поступить в Иностранный легион Франции, куда отправилось сразу несколько парней из Боснии.
Мобилизационный пункт в Марселе. Приняли «псов войны» без проблем. Такие опытные вояки, прошедшие через многие огни и воды, ценились. На предварительном собеседовании носатый, как птица тукан, французский полковник якобы нечаянно обмолвился фразой:
– Я воевать начинал еще во Вьетнаме…
Слава прикинул возраст полковника. Франция закончила вьетнамскую войну в пятьдесят четвертом. Полковник тогда пацаном был. Значит, врет. Зачем? Просто хвастает? Едва ли. Очень хотелось, просто подмывало задать какой-нибудь провокационный вопрос про Вьетнам. Но этого вопроса полковник скорее всего и ждет. Очень мило бы получилось, скажи Слава в ответ на это:
– Я тоже во Вьетнаме воевал… Только на двадцать лет позже…
И элементарно выдал бы свой возраст. Полковник просто ловил таким образом тех, кто выглядел старше других. Лицо у вояки может быть любое, гарнизонная жизнь не склоняет к излишней моложавости. И точно определить возраст трудно. А сорокалетний рубеж – жесткая граница при поступлении в Иностранный легион. Из Марселя морем их отправили в Джибути – прокаливаться под африканским солнцем. Там занятия были ежедневные, но они не шли в сравнение с теми, что устраивал Макаров своим подопечным в Аравии – в Аравии была просто адова сковорода, а здесь эту сковороду, чтобы не перегревалась, обильно поливали маслом. Но вот масло-то Макарову и удавалось переносить труднее. Он никогда спиртным не злоупотреблял, хотя отказываться лицемерной привычки сам не имел и в других не любил. А в Джибути было принято каждый вечер, если свободен, отправляться на Чертов остров – место отдыха. Полчаса на катере через теплое море, внешне ласковое и приветливое, однако обыкновенное купание там напоминает русскую рулетку – на кого клюнет акула-пуля. Но и сам остров с его кабаками и публичными домами изматывал. Напиваться почти каждый день до такого состояния, что не помнишь, как на базу вернулся, – это вошло в светские правила приличия. Без этого там будешь белой вороной…
Местные шлюхи были известны, как дорога от казармы до столовой. И все исключительно белозубые, с вывороченными наизнанку ноздрями негритянки и мулатки – никакого выбора в почти свободной стране, все в одинаковых джинсах, туго обтягивающих дряблые задницы. И от них уже тошнило.
Как-то Слава прямо из горлышка допил бутылку чистого джина в тесной комнатенке одной из таких шлюх и уснул. Проснулся он, когда солнце уже вставало. Но проснулся не сам. Белая девушка, светловолосая, с приятным простодушным лицом и совершенно не прокуренным горлом насмешливо сказала:
– Тебе пора… Тебя ждут…
– Ты откуда такая взялась? – Слава хотел привлечь ее к себе и утешить, приняв за новенькую, но девушка отступила на шаг и сделала останавливающий жест рукой.
– Тебе домой пора.
– Катер только часа через два будет, – полупьяно сказал он, – мы с тобой еще успеем…
– Тебя ждет в России твой командир. Кордебалет в беде. Нужна помощь.
До него дошло не сразу. Командиров в последние годы у него было несколько, но так вот, просто «командир», без имени и без звания – такой был только один, и Слава не часто в последнее время вспоминал его.
– Что ты, шалава, несешь? Кто ты вообще такая?
– Это неважно. Подумай, как уйти отсюда лучше, чтобы тебя не искали. А там тебя ждут.
И она протянула ему записку, где по-русски был написан домашний адрес Шурика Кордебалета.
– Как можно быстрее добирайся туда. Это приказ. И будь осторожен. Тебе будут стараться помешать. Повторяю – торопись.
Она отступила и ушла в дверь, плотно притворив ее.
Слава долго и тупо смотрел на заклеенную вырезками из порнушных журналов деревянную поверхность, призванную возбуждать пьяных мужчин. Проснулась хозяйка комнаты, зевнула, как драный кот мяукнул, потянулась и игриво повисла у него на плече. Он грубо стряхнул ее, словно тряпку.
…Слава ушел с великим риском.
Он присмотрел себе оружие: недавно присланный для испытаний маленький автомат «П-90», присмотрел входящий в комплект к автомату пистолет, унифицированные патроны к ним, нож… Все это в двадцать первом веке должно поступить на вооружение войск НАТО. И очень хотелось такую красивую вещь забрать с собой как трофей – сыграл свою роль инстинкт русского войскового разведчика. В деньгах Слава не нуждался. У него остались запасы еще с Аравии, остался боснийский запас, да и здесь он кое-что заработал. Несколько раз выезжая в город, он купил задуманную оснастку и все необходимое. Акваланг с полными баллонами спрятал загодя под водой в камнях. Там же придавил грузом двухметровую деревянную палку с накрепко привязанным к ней острейшим ножом. А через несколько дней подвернулся удобный случай…
