Гитлер начал совещание с того, что зачитал написанный им самим длинный меморандум. Редкий руководитель государства оглашает таким образом новый государственный политический курс, не проведя предварительных совещаний ни с одним из присутствующих. Гитлер подчеркнул, сколь жизненно важна его собственная роли в судьбе немецкого государства и важность текущей встречи, а затем заявил, что «в интересах будущего Германии, если мне суждено умереть, я прошу вас считать эти заявления моей последней волей и завещанием». Затем он в очередной раз повторил, что главная проблема Германии состоит в том, как «решить проблему жизненного пространства». Однако шоком для некоторых присутствовавших стало заявление Гитлера о том, как и когда эта «проблема» должна решиться. Он утверждал, что взвесил все возможные «обстоятельства», с которыми Германия может столкнуться в будущем, и решил, что максимум к 1943–1945 годам следует присоединить Австрию и уничтожить Чехословакию. Это, естественно, предполагает потенциальный конфликт не только с Францией, но и с Великобританией.
Реакция слушателей, в первую очередь фон Фрича, главнокомандующего сухопутными войсками, оказалась совсем не той, на которую рассчитывал Гитлер. Фрич высказал ряд возражений по поводу плана Гитлера. В первую очередь он утверждал, что Германия не сможет выиграть войну, воюя с Францией и Великобританией одновременно. Бломберг согласился с ним, добавив, что Чехословакия имеет надежные укрепления вдоль границы с Германией. Нейрат, со своей стороны, открыто не согласился с мнением Гитлера о том, что война между Италией с одной стороны и Францией и Великобританией с другой — неизбежна и что этот конфликт пойдет Германии на пользу‹5›. Как отметит позднее Хоссбах, адъютант Гитлера, «великие» политические перспективы фюрера не вызвали «ни аплодисментов, ни горячего одобрения», а лишь «спокойную критику»‹6›.
Гитлер спорил со всеми, демонстрируя одну из граней своего харизматического лидерства, отличавшую его от другого диктатора — Сталина — ведь такая открытая и бурная дискуссия с советским лидером стоила бы участникам жизни. Но, невзирая на возражения присутствующих, Гитлер остался при своем мнении и решил придерживаться графика, который сам и объявил: возможно, он решит действовать быстрее, если позволят обстоятельства. То, что многие считали его сильной стороной — его самоуверенность, — в этом случае проявилось как слабость. Все факты, которые противоречили его выводам, просто отметались. Гитлер считал, что преимущества Германии, появившиеся благодаря ее новому вооружению, вскоре будут утрачены, поскольку другие европейские страны также запустили программы перевооружения. Поэтому действовать следовало сейчас. Соображения других для него были пустым звуком.
Менее чем три месяца после ноябрьской встречи два основных ее участника от вооруженных сил — Бломберг и Фич — были уже не у дел. Правда, произошло это не по коварному плану Гитлера, а в силу сложившихся обстоятельств. 12 января 1938 года фон Бломберг женился на некой Маргарет Грун, хотя невеста была младше его более чем на 30 лет. Буквально через несколько дней после свадьбы всплыло темное прошлое фрейлейн Грун: шестью годами ранее она позировала для порнографических открыток. Бломберг об этом ничего не знал — он в принципе почти ничего не знал о своей невесте. Она работала машинисткой и совсем недавно вскружила ему голову. Бломберг с 1932 года был вдовцом и поддался ее чарам с той же страстью, с которой до этого покорился харизме Гитлера.
В свете скандального брака Бломберга, Гитлер поручил Генриху Гиммлеру возобновить расследование дела Фрича. Гиммлер в свое время информировал Гитлера о том, что Фрич может оказаться гомосексуалистом, но тогда Гитлер не придал этому значения. Однако после скандала с Бломбергом он захотел проверить эти слухи.
Далее события развивались стремительно. Бломберга убедили уйти в отставку, а против Фрича в присутствии Гитлера выступил свидетель, утверждавший, что состоял с ним в гомосексуальной связи. Фрич клялся своей честью, что эти свидетельства фальшивы. Тем не менее его отстранили от занимаемой должности, хотя Гитлер признал, что показания против него могут быть позднее должным образом изучены военным судом.
Дальнейшие события и вовсе удивительны. Бломберг в своем прощальном выступлении предложил, чтобы на пост министра обороны назначили Гитлера, а не кого-то из его, Бломберга, коллег. Эта идея должна была приглянуться фюреру. Гитлер всегда понимал, как выгодно одновременно занимать несколько высоких должностей. Например, он был не только фюрером немецкого народа и канцлером Германии, но и оставался главой СА. Однако подобное назначение создало бы конфликт интересов, поскольку Гитлер как министр обороны подчинялся бы самому себе в качестве канцлера. Поэтому Гитлер отклонил предложение Бломберга и стал главнокомандующим вооруженными силами, а должность министра обороны попросту упразднили. Принятие Гитлером новой должности имело далеко идущие последствия, особенно когда безвольный Вильгельм Кейтель — офицер, которого Бломберг ни в грош не ставил — был назначен начальником штаба Верховного главнокомандования вооруженными силами Германии, подотчетного непосредственно Гитлеру. Этот ход давал Гитлеру многое — он больше не должен был отстаивать свое мнение перед военным командованием.
Почему Бломберг предложил Гитлеру возглавить вооруженные силы, а затем не протестовал против назначения подхалима Кейтеля? По версии одного из историков, тщательно изучивших эту ситуацию, Бломберг был «очень зол на своих коллег»‹7›, считавших, что своим браком он опозорил честь мундира. Более вероятной представляется версия о том, что Бломберг старался не допустить к этой должности Геринга. Гитлер же все еще казался военной элите «приемлемой» кандидатурой.
Гитлер сумел извлечь выгоду из ухода Фрича. Теперь он не только смог рассмотреть вопрос о назначении более сговорчивого командующего сухопутными войсками, но и отправил в отставку дюжину представителей высшего генералитета, а также снял с должности Нейрата, министра иностранных дел. Нейрат был назначен председателем комитета Тайного совета, который так ни разу и не собрался, а на посту министра иностранных дел его сменил Иоахим фон Риббентроп — человек, стремящийся угодить Адольфу Гитлеру всеми возможными способами.
На первый взгляд такая быстрая реорганизация похожа на чистку в рядах армейских офицеров, которую Сталин провел в Советском Союзе в 1930-е годы: оба вождя диктаторскими методами избавились от влияния верхушки армии, которая им мешала, — и все же в их действиях имелись существенные различия. В отличие от Сталина, Гитлер не предпринимал активных действий в ходе этой кадровой перестановки. Он просто отреагировал на затруднительное положение Бломберга. Сталин же в 30-е годы положил начало Большому террору — целой серии массовых убийств, унесших жизни около 700 000 человек. Отличалась и дальнейшая судьба ушедших в отставку генералов. В 1937 году НКВД был арестован маршал Михаил Тухачевский, самый блестящий военный стратег Красной Армии, разработавший теорию проведения так называемых «глубоких операций», в ходе которых бронетанковые подразделения наносили бы удары глубоко на территории противника. Но Сталин не доверял ему — причем совершенно беспричинно, — и неугодного маршала пытали, а затем расстреляли. Совсем другая участь ожидала фельдмаршала фон Бломберга. Когда в феврале 1938 года он впал в немилость, его не арестовывали и не пытали. Наоборот, ему выделили 50 000 марок золотом‹8› и назначили щедрую пенсию. После этого Бломберг с женой отправился в кругосветное путешествие. Когда этот роскошный вояж, длившийся целый год, подошел к концу, они спокойно поселились в имении Бломберга на курорте Бад-Визее.
