Не так опасна глубина разрухи, как ее длительность. Сейчас техническое одичание длится уже двадцать лет — почти полный срок трудовой жизни поколения.
Промышленность — это, в первую очередь, не заводы и фабрики, а навыки народа. Если есть люди, имеющие соответствующие промышленные навыки, заводы можно восстановить, но мы как народ утратили эти навыки. У нас разрушено индустриальное сознание. Народ в массовом порядке обезручел. Мы были народом квалифицированных рабочих и инженеров, а стали народом офисных сидельцев и проходимцев, объявленных предпринимателями. Это значит, что мы как народ поглупели, дисквалифицировались».
Тут полезно вспомнить, что после войны нам удалось в кратчайший срок ликвидировать разруху, восстановить экономику именно благодаря тому, что народ не потерял квалификацию, не утратил промышленное сознание.
«В сегодняшнем техническом сообществе есть поколение «дедов» (60 и более лет), поколения «отцов» (40–50 лет) практически нет. «Деды» завтра уйдут. Если прямо сейчас, сию минуту не собрать пригодных парнишек и не передать им дедовы навыки — разруха станет необратимой. И никакое Сколково с его наноманиловщиной не поможет».
«Наша разруха — вещь преодолимая. Но надо осознать правду: она гораздо длительнее и глубже, чем после Октябрьской революции и Гражданской войны. Та длилась не более десяти лет. XIV съезд, вошедший в историю как съезд индустриализации, был в 1925 году.
Что же делать? Надо прежде всего признать разруху (Как Сталин в 1931 году честно и прямо признал отсталость России от передовых стран на 50–100 лет. — В.Б.). И не врать, что уже начался рост, все исправляется. Разруху надо признать. Надо осознать, что перед нами как народом стоит задача индустриализации и восстановления сельского хозяйства, образования, фундаментальной науки. И, засучив рукава, приняться за всенародную работу.
Если начать сегодня, то через пять лет мы увидим первые результаты, через десять они станут неоспоримыми, через пятнадцать — страну будет не узнать.
Это требует большой политической воли, без нее ничего сделать нельзя ни в какой области. Сегодня воли нет. Но это не означает, что так будет всегда».
* * *
Воли нет? А что же есть? Нет, воля есть и даже очень большая, но она направлена не на ликвидацию разрухи, каковую они никогда не решатся признать.
Что же есть? А вот. Предстоятель говорит о росте благосостояния народа и в доказательство демонстрирует народу свой обнаженный мускулистый торс. Полюбуйтесь, православные!
Местоблюститель уверяет, что демократия у нас все растет, ширится и в подтверждение этого показывает, что сам он так демократичен, что готов чмокаться с любой дурындой, даже с дюжиной их подряд, лишь бы они назвали себя Medvedev-girls.
Предстоятель предлагает народу полюбоваться, как он ловко удит рыбку в мутной воде.
Местоблюститель рисует живую картину расцвета сельского хозяйства: садится за штурвал комбайна и собирает 12 тонн кукурузы, посаженной еще великим Кукурузником.
Предстоятель признает, что подводных лодок у нас почти не осталось от советского времени, но он лично может нырнуть на большую глубину в море и вытащить две античные амфоры времен знаменитой лесбиянки Сапфо.
Местоблюститель произносит задушевную речь при открытии Большого театра, но запрещает своему сыну Илюше идти смотреть оперу «Руслан и Людмила», превращенную театральной бандой русофобов в порнографию…
Ну, при этом, конечно, оба мечутся по всей стране, даже по всему миру и произносят эпохальные речи. А в это время каждый день в стране пропадают полсотни детей. Вот стоит на экране несчастная русская женщина в черном и кого-то просит, умоляет: «Отдайте моего ребенка! Отдайте! Верните!.. Он мой!» Я несколько дней после этого не мог спать. Женщина стояла у моего изголовья и взывала: «Отдайте!.. Он мой!..»
И все подобное некоторое время еще будет продолжаться. «Но это не означает, что так будет всегда».
2011 г.
«Анкор, еще анкор!»
Прослушав в еженедельном телевизионном обзоре Петра Толстого беседу с Евгением Максимовичем Примаковым, хочу обратиться к нему. Уважаемый Евгений Максимович, вы горячо нахваливали опять и опять идущего в президенты товарища Путина. Ему вскружили голову рейтинги, которые изготавливают умельцы демократии, и телевыходы в народ, на которых он беседует с тщательно отобранной публикой, да юные шалавы в майках с надписью «Порву за Путина!». А тут еще Чуров-Левша на парламентских выборах блоху подковал и запустил ее в Думу. И товарищ Путин решил: если все так прекрасно и меня так обожают, чего церемониться! И простодушно поведал о сговоре четыре года тому назад: я стану третий раз президентом, часовых дел мастера Диму назначу премьером, Столыпину, Солженицыну и Собчаку поставлю памятники, а там видно будет. Этот сговор, пожалуй, больше всего и возмутил народ. И спрашивается, ну какой он политик, если не понимает, что сговор этот верх политической непристойности, а самому рассказывать о нем — верх политической недальновидности.
Слушая вас, Евгений Максимович, я подумал вот о чем. Мы с вами люди одного поколения, но вы несколько помоложе, и потому не могли быть на войне, а мне довелось. Наши с вами жизненные пути нигде не пересекались, однако было некое соприкосновение. Дело в том, что я после окончания Литературного института работал там же, где и вы, — на радио, которое вело передачи на зарубежные страны (ГУРВ). Я возглавлял Литературную редакцию, вы — редакцию Ближнего Востока. Незабываемые Путинки за Пушкинской площадью! Потом напротив появился «Новый мир», который перевели с Малой Дмитровки из комплекса зданий «Известий». Помните наших начальников: «твердого искровца» Семина, промелькнувшего метеором Юрия Жукова, Чернышева, который не только в служебных речах, но и в частных разговорах всегда почему-то цитировал Вересаева? Потом он был послом в Аргентине и, увы, во время купания стал жертвой акулы.
Я узнал, что вы работали в ГУРВ только уже в нынешнее время. И с тех пор, как вижу вас на экране телевизора или на страницах газет, восклицаю: «О! Это мой сослуживец!» А порой даже присовокупляю как бы аллегорически «и земляк!». Мы же оба взросли в Путинках! Когда в трудный для страны час вы возглавили правительство и вместе с Юрием Дмитриевичем Маслюковым — царство ему небесное! — оттянули страну от бездны, я сказал жене: «Это мой сослуживец!»
И когда вы летели на переговоры в Америку, но, уже подлетая к ней, получили сообщение о том, что американцы начали бомбить Югославию, и вы приказали развернуть самолет и лететь обратно, я сказал внуку: «Ванечка, это мой сослуживец и земляк!» И когда вы, будучи премьером, по оплошности объявили, что пора мелким жуликам и ворам освобождать нары для настоящих, широкомасштабных коллег, а Ельцин за это тотчас отправил вас в отставку, я сказал внучке: «Манечка, это мой земляк и сослуживец!» Наконец, когда не так давно вы дали всем знать, что как были, так и остались марксистом-ленинцем, я снова воскликнул: «Это мой сослуживец, земляк и однополчанин!» Да, оба мы с Путинков, но отношение к Путину разное.
